Шпион еще раз поклонился всем и, повернувшись, ушел. Никто не задержал его.

Вечер закончился так, как и следовало ожидать. Коринфяне, пробормотав неловкие прощальные слова, разошлись. Остались только хозяева и ионийцы. Фрину Мелос давно отправил домой с рабом.

Никострат с матерью и остальные сидели в ойкосе, за неубранным столом, и молча смотрели друг на друга: на каждом лице читалось одно и то же. Погибли… Сейчас их возьмут под стражу, во второй раз спасения не будет!

Потом Поликсена произнесла со смешком:

- Как вы думаете, его действительно послал Дарий?..

- Конечно, нет, - Никострат уставился на нее через стол. - Это Дарион, подколодная змея! Он разом добился нескольких целей: опозорил тебя и нас, внес путаницу в умы и столкнул между собою коринфян!

Лаконец помолчал, царапая кинжалом столешницу. Эльпида, глядя на это, не сказала ему ни слова упрека.

- А еще это может быть Артазостра - она ведь любит тебя, - заметил Никострат. - Вот и проявляет эту любовь по-азиатски: возможно, княжна решила, что если тебя здесь вконец возненавидят, сочтя милостницей Дария, то побоятся тронуть.

Поликсена замолчала, уставясь на исцарапанный стол.

- Послушай, а ведь ты можешь быть прав, - тихо сказала она.

- И что это изменит? - откликнулся Никострат.

Он покачал головой и отвернулся.

- Знаешь, мать, мне давно уже кажется, будто я карабкаюсь на высоченную гору… и едва лишь завижу в тумане вершину, как гора вырастает вдвое.

Потом лаконец встал.

- Сегодня нам ничего уже не сделать! Будем ждать погоды, - он взглянул на жену. Эльпида кивнула, пряча слезы.

А Поликсена посмотрела на Мелоса, который сидел, задумавшись о чем-то своем. Она вспомнила прощальные слова Тизаспа… и внезапно коринфянка ощутила жгучее предвкушение чего-то необычайного.

Никострат увел Эльпиду из ойкоса; Поликсена осталась одна с ионийцами. Она встала и взглянула на Мелоса: ее неясное намерение оформилось.

Почувствовав, чего она хочет, Мелос поднялся тоже. Оба вышли в коридор. И там, придвинувшись к своему сообщнику, Поликсена вполголоса сказала:

- Мне нужно, чтобы ты навестил этого перса и попытался выяснить, что он предлагает и кем послан. Думаю, нам уже нечего терять.

- Пожалуй, - согласился иониец. - Я догадывался, что ты захочешь этого, - прибавил он.

Потом тихо пообещал:

- Завтра же.

До самой ночи хозяева ждали, что за ними могут прийти; но никто не явился. Никто не пришел и назавтра. Поликсена даже начала думать, что предположение Никострата может оказаться верным, и Тизаспа подослала Артазостра, которая хотела защитить их от коринфян, возведя между ними и Поликсеной стену.

Мелос пришел на третий день и, ободрив друга и Эльпиду, улучил мгновение, когда они остались наедине с Поликсеной. Та уже едва сдерживала свое нетерпение.

- Перс приглашает тебя прийти к нему, когда тебе будет удобно, - сказал иониец. - Он хочет кое-что предложить… не для чужих ушей.

У Поликсены закружилась голова; шрам опять потянуло болью, и она притронулась ко лбу. Неужели она в самом деле сходит с ума, что подумала такое?..

Мелос смотрел на нее в упор, и Поликсена понимала, что его посетила та же догадка. Иониец улыбнулся.

- Я тебя провожу, госпожа. По-моему, это обязательно нужно сделать, чтобы хотя бы услышать предложение врага.

***

Поликсена нашла предлог, чтобы уйти из дома, через пару дней. Никострата не было - он посещал гимнасий, где его принимали так же, как и раньше. По-видимому, никто из гостей еще не разболтал о появлении шпиона; или сказали только тем, кому следовало.

Мелос встретил царицу на улице.

- Здесь идти недалеко, - сказал он торопливо. - Но прикройся получше.

Они дошли до дома Тизаспа, никого не встретив; это оказался обычный бедный дом - с маленькими окнами и толстыми стенами. Именно такой предпочел бы азиат, остановившийся в греческом городе.

Открыл им слуга; судя по виду, азиатский грек. Возможно, иониец. Он взглянул в лицо Поликсене и, поклонившись, жестом пригласил войти.

Они прошли тесным коридором и оказались в комнате, устланной коврами и освещенной глиняным светильником. Пахло амброй. Тизасп сидел в углу, скрестив ноги; лицо его было освещено снизу, черная борода и белые зубы, показавшиеся, когда он улыбнулся.

Перс встал, приветственно подняв руку, и поклонился.

- Прошу, садись, высокая госпожа.

Поликсена опустилась на ковер, глядя на хозяина.

- Зачем ты хотел меня видеть?..

- Прежде всего, выслушай меня.

Тизасп опять величественно сел. И этого человека она держала конюхом!

- Масистр, военачальник и сатрап Ионии, скончался от старой раны, - продолжил перс. - Дарион, сын твоего брата, занял его место, но он не справляется. Люди Ионии ненавидят своего молодого господина.

Тизасп сделал паузу.

- Великий царь обеспокоен этим в своем сердце. Он не желает, чтобы среди его подданных умножалась ненависть, и предлагает тебе то, что уже однажды даровал.

Поликсена прикрыла глаза: она больше, чем когда-либо, ощущала, что вот-вот проснется…

А открыв их, сухо сказала:

- Ты думаешь, я столь наивна, посланник?.. Думаешь, я поверю, что Дарий может предложить трон женщине, когда у него есть столько жаждущих мужчин?

Тизасп засмеялся - тихим, щекочущим сердце смехом.

- Тебе не верится в это, потому что ты гречанка. Историкам величайшего из царей давно известно, что на востоке существовало немало цариц, прославивших свои имена. Подобные женщины неоднократно правили в Египте, в стране, которую ты любишь, - до того времени, как подрастали их сыновья… Была Шамирам в Ассирии, были царицы Аравии, была Тамерис, царица скифов, победившая самого государя Кира.

Он помолчал.

- Стать царем - глупое желание, - сказал перс с неожиданной откровенностью; возможно, рассчитанной. - Царь - тот, кто несет самое тяжкое бремя. Но мой государь испытал тебя в своей мудрости и знает, что если он возложит это бремя на твои плечи, ты понесешь его.

Поликсена безмолвно обернулась к Мелосу. Иониец сглотнул, тоже слишком потрясенный, чтобы говорить; но Поликсена видела, что он поддержит ее во всем.

А перс, наблюдая за ними обоими, сказал:

- Я не требую ответа сейчас. Но скоро в Ионии может произойти восстание, с вашим участием или без. И тогда лишь от вас зависит, чем оно кончится.

Склонившись к Поликсене, Тизасп прибавил:

- У тебя есть еще один сын - я вижу, что ты сейчас думаешь о нем. И твой супруг, с которым ты живешь врозь, египтянин - он знает историю своих царей и цариц.

Поликсена долго не говорила ни слова. А потом, посмотрев на Мелоса, дотронулась до его плеча:

- Пойдем.

Она не простилась с Тизаспом; но перс этого и не ждал. Он с поклоном проводил ее до двери.

- Я пробуду в Коринфе еще месяц - поразмысли хорошенько, царица, - сказал ее бывший слуга.

* Олимпиада 504 г. до н.э.

========== Глава 152 ==========

Афиняне так и не пришли; и вскоре после этого праздника весной в Коринфе начались обычные военные учения, на которые собирались все свободные мужи. Упражнялись коринфяне за городской стеной, разбив лагерь, с утра до вечера: строились, учились пробивать вражескую фалангу, отбивать и наносить удары копьем и коротким мечом.

Никострат не появлялся дома двое суток; а когда пришел, со смехом сравнивал неуклюжих коринфских ополченцев с образцом, который он неизменно видел перед глазами. Даже несмотря на то, что среди мужчин, собравшихся на поле, преобладали здоровые и телесно развитые, - спартанцы превосходили их всех здоровьем, силой и дисциплиной и упражнялись так каждый день и большую часть года. Когда царевич писал матери в Египет и хвалил коринфян, он еще не видел этого…

Мелос пропадал в лагере вместе с другом; женщины оказались всецело предоставлены сами себе. У Мелоса не было ни времени, ни возможности дальше служить для Поликсены посредником в ее свиданиях с азиатом; и Поликсена, выждав еще неделю и многое передумав, решилась навестить Тизаспа сама.