- Кто это был? - резко спросила коринфянка.

- Жрецы Нейт, - ответил Кеней. - Больше я ничего не смог узнать, прости.

Поликсена кивнула.

- Благодарю тебя, мальчик.

Она несколько мгновений раздумывала - чувствуя, как учащается дыхание и в сердце вползает страх, казалось, позабытый…

- Хорошо, - в конце концов произнесла бывшая царица. - Пока мы ничего не можем сделать, только быть настороже. А ты отправляйся назад в Саис, в школу… понял?

Кеней кивнул.

- Да.

Поликсена поцеловала его в горячий гладкий лоб, с болью подумав, как давно этот мальчик не видел своей матери… и ради чего? Неужели ради этого?

Кеней вернулся в Саис, и все опять пошло своим чередом. Никострат снова написал матери; а через пару месяцев пришло письмо от Ити-Тауи. Египтянка сообщала, что у нее все хорошо… она говорила, что молится Нейт за них всех; и просила Фрину возносить молитвы за нее. Ити-Тауи ждала ребенка.

О своем муже она не обмолвилась ни словом, и это очень встревожило Фрину.

Она написала египтянке, попытавшись вызвать ее на откровенность, но безуспешно - Ити-Тауи не ответила. А спустя еще месяц в усадьбу пришло письмо от врача юной царевны. Ити-Тауи умерла.

Египетский лекарь, давно знавший Поликсену и ее семью, писал в подробностях. “Мою госпожу не спасла ее божественная кровь. Она упала на улице и ударилась, и потеряла ребенка. Он пошел неправильно, и причинил ей изнутри повреждения, которые ее убили, - кровь не удалось остановить…”

Фрина изошла слезами, узнав о такой ужасной смерти единственной подруги. И теперь она больше, чем когда-либо, винила мужа Ити-Тауи. Он мог причинить ей насилие, которое и привело к такой смерти!..

- Ей было пятнадцать! Всего пятнадцать лет, - рыдала афинянка в объятиях матери. Поликсена сама онемела от такого горя, и у нее не нашлось для дочери слов утешения…

Потом Фрина заявила, что поедет на похороны. Она сказала, что помнит обычаи египтян, - этот прощальный обряд для детей Та-Кемет еще важнее, чем свадьба!

Поликсена не смогла отказать; и вызвалась сопровождать дочь вместе с мужем и сыном. Тураи, оставшийся истинным египтянином, полностью одобрял супругу.

Ити-Тауи и ее мертворожденному младенцу предстояло упокоиться в мемфисском некрополе. Поликсена написала вдовцу своей воспитанницы, и получила от него приглашение. В Мемфисе коринфянка впервые увидела этого вельможу.

Он оказался представительным и учтивым человеком, правда, не слишком приятной наружности; однако же искренне плакал по жене. Хотя это не означало, что он не мог тиранить ее при жизни.

На похоронах к женщинам присоединился Кеней. Он опять приехал сам, без предупреждения; и Поликсена обрадовалась его поддержке. Кеней сел в барку к ней и Фрине - Тураи сел в другую, которая везла тело Ити-Тауи.

Было видно, что египетская обрядность имеет мало значения для сына Ликандра; и Поликсена не спрашивала Кенея, почему он поплыл с ними. Осунувшаяся, несчастная Фрина тоже помалкивала об этом, хотя знала о его подозрениях.

Они медленно двигались по реке, окруженной густыми зарослями; Поликсена с дочерью устроились на палубе под навесом, с несколькими египтянами. Кеней, молчаливый и напряженный, сидел немного в стороне. И вдруг юный воин приподнялся, всматриваясь в берег.

Поликсена услышала, как в камышах что-то зашуршало… и ощутила, точно все вокруг нее замедлилось; она, в оцепенении, не могла даже вскочить. А потом Кеней вдруг оказался между Поликсеной и берегом, широко раскинув руки: темный силуэт его заслонил солнце, словно он готовился обнять весь мир. Затем спартанский юноша пошатнулся и упал.

Поликсена пронзительно закричала: в горле и груди Кенея торчали две стрелы, кровь его обильно пропитывала палубу.

Египтяне вокруг бестолково засуетились, завопили; а Поликсена ничего больше не сознавала, наклонившись над умирающим. Кеней увидел ее.

- Опас…

Он не смог договорить; захрипел, кашляя. Горячая кровь оросила ей руки и лицо.

- Больше не опасно, - прошептала Поликсена, роняя слезы на грудь юноши. - Ты спас меня и мою дочь, слышишь?..

Кеней смог улыбнуться. Потом схватился за стрелу, которая пробила его горло, точно хотел вырвать; рука юноши конвульсивно сжалась, ногти другой руки заскребли по палубе, и он испустил дух.

========== Глава 139 ==========

Конечно же, самый священный из обрядов Та-Кемет был сорван. Господин Каптах, вдовец Ити-Тауи, послал воинов прочесать камыши; но на берегу никого уже не обнаружили. Это была трусливая попытка… как многие такие покушения; но означало это, что кто-то из давних врагов дождался возможности свести счеты с Поликсеной. Теперь, когда она осталась одна.

Теперь уже - совсем одна…

Поликсене на месте пришлось решать, как поступить с телом юного спартанца. Его следовало похоронить как можно скорее.

Эллинка вынуждена была обратиться к Каптаху - распорядителю всей церемонии.

- Могу ли я похоронить Кенея в вашем некрополе? Я заплачу сколько нужно! Ты сам видишь, ждать нельзя, такая жара!

- И вонь от него уже распугала моих гостей, - сказал вдовец, глядевший на Поликсену с большой неприязнью и опаской. - Что тебе вздумалось поплыть с нами в такой день! Вы оскорбили Ка моей жены и сына!

Поликсена под взглядом важного египтянина ощутила холод между лопаток; она ощутила настоящий страх - страх чужака, которого едва терпят во враждебной стране. И она действительно чуть не забыла, что это убийство нарушило погребальную церемонию - а значит, как верили египтяне, создало огромную опасность для мертвой Ити-Тауи на ее пути в западные края!..

- Я прошу простить меня, что так вышло, - быстро проговорила эллинка. - Конечно, дух твоей супруги еще не отлетел далеко… и она бы порадовалась нашему спасению! А дух этого храброго юноши, который погиб за меня и Фрину, поддержит ее на пути!

Каптах фыркнул. Это было поразительно - но он начал ревновать, услышав от эллинки такие слова о своей мертвой жене.

- Чем может поддержать мою жену дикарь вашего племени, который жил в чужой вере и которого никогда не пустят даже на порог царства Запада?..

- Прошу тебя, господин, - тут вперед, защищая супругу, выступил Тураи, который был одет и накрашен со всею тщательностью египтянина, участвующего в проводах умершего. - Исполни нашу просьбу! Пресветлый Осирис непременно зачтет это тебе!

Вдовец подумал некоторое время; он вытер вспотевшее лицо тонким льняным платком. Краска на его веках и бровях размазалась, сделав египтянина гораздо более отталкивающим, чем он был в действительности.

- Хорошо, - наконец сказал он. - Я поговорю с князем Запада Мен-Нефер, и он даст место этому экуеша. Может быть, попросить, чтобы его приготовили как подобает? - предложил Каптах после небольшой заминки.

- Как подобает?.. - повторила Поликсена.

Она бросила взгляд на тело, которое отнесли под навес на палубе и завернули в большой кусок полотна, уже побуревший от крови. Египетский бритоголовый мальчик-слуга, с видом страдальческого отвращения, большим опахалом отгонял от Кенея мух.

- Нет, благодарю, - наконец сказала коринфянка Каптаху, сглотнув комок в горле. - Я очень признательна тебе за заботу, но поскольку Кеней жил и умер в вере предков, ваши боги не помогут ему, даже если отдать его бальзамировщикам.

Она ощутила при этих словах, что, отстаивая мертвого Кенея, возможно, отталкивает руку, которая в будущем могла бы помочь ее живым соплеменникам… Но в этот миг Поликсена опять стала царицей, представляющей свой народ. Поликсена видела, что Каптах после такого ответа ощутил к ней уважение… и еще большую неприязнь.

- Пусть будет так! - выкрикнул египтянин. - Делай со своим мертвецом что тебе угодно! Но пусть же наконец похоронят мою госпожу!..

Он побледнел от боли; стало видно, как его оскорбляет и тяготит все происходящее. Поликсена склонила голову в знак уважения.