Покормив дочь, Поликсена увидела, что та засыпает.

- Теперь бы уложить ее, - смущенно улыбнувшись, попросила гостья.

Артазостра легко встала с места.

- Идем.

Женщины вышли в полутемную детскую, где Артазостра взяла у эллинки Фрину: Поликсена почти без колебаний уступила госпоже дочь. Между ними уже возникло понимание, какое существует только между женщинами.

Артазостра, устроив Фрину на кушетке среди подушек, жестом подозвала няньку-египтянку.

- Будь тут! - приказала хозяйка по-гречески, указав пальцем на золотоволосую девочку. Служанка Поликсены поклонилась.

Сын Артазостры, конечно, лежал в колыбели, спал большую часть суток и в таком призоре не нуждался.

Хозяйка и гостья вернулись в комнату, где снова сели.

Поликсена вспомнила, о чем шел разговор. Ей хотелось услышать все, что персиянка могла бы сказать по поводу греческой скульптуры!

- Так значит, статуй в твоем зале не будет? - спросила она.

- Мой муж ставил здесь статую вашего воина… спартанца, - ответила Артазостра. - Он занес копье! Мой муж восхищался им! Но в моем доме таких воинов не будет!

И тут она увидела, что Поликсена сидит, глядя перед собой невидящим взглядом. Персиянка даже испугалась.

- Что случилось?

Она приподнялась.

- Ты знаешь его?..

Артазостра подозревала о статуе нагого копьеносца разное - но только не это! Персиянка начала уже догадываться, в чем дело: но не знала еще, как действовать сообразно узнанному.

Поликсена наконец очнулась и попыталась что-то сказать.

И у нее получилось:

- Ты говоришь, статуя спартанца? Брат пытался поставить ее в зале?..

Она взглянула на госпожу.

- А ты знаешь имя скульптора?

Артазостра поняла, что скрывать смысла нет: все равно эллинка дознается - или будет считать, что поняла верно! Потом Артазостра поймет, что с этим делать!

- Скульптор - Гермодор из Афин, как твой муж, - сказала хозяйка.

Поликсена со стоном закрыла лицо руками.

Артазостра жадно смотрела на нее… персиянка испытывала и жгучее любопытство, и жалость от догадки, и удовлетворение. Но когда эллинка опять взглянула на госпожу, жалость возобладала. Поликсена была мертвенно бледна: как женщина, узнавшая о смерти возлюбленного.

- Я пойду. Прошу простить меня, - Поликсена стала подниматься, и хозяйка быстро встала следом.

- Ты дойдешь одна?..

- Я не буду одна. Со мной мои женщины. Где Кама?

Поликсена огляделась, как слепая. Артазостра хлопнула в ладоши, и Кама явилась. Артазостра быстро прошептала служанке что-то, кивнув на эллинку, и Кама поклонилась.

Приблизившись к сестре Филомена, персиянка осторожно, но твердо взяла ее под руку и повела к двери. Поликсена не противилась.

Когда они скрылись, Артазостра села опять. Она еще долго сидела в раздумье, кусая прядь своих волос, глядя перед собой так же невидяще, как Поликсена.

- Я должна все узнать! - прошептала она.

И только когда из детской позвал проснувшийся сын, персиянка очнулась от размышлений.

Поликсена не помнила, как вернулась в свою спальню. Она была в таком потрясении, какого не испытывала, даже услышав об участи Ликандра от брата Аристодема. Даже услышав, что брат переметнулся к персам!

Она не знала, что думать о Филомене теперь… за похищением статуи Ликандра могли скрываться такие страшные вещи, рядом с которыми даже этот поступок показался бы безобидным!

Поликсена потребовала вина. Она была намерена сегодня же встретиться с братом, чем бы это ни грозило!

Она послала своего воина в трапезную.

Филомен не отказался встретиться с сестрой: и, ввиду позднего часа, пришел к ней сам. Аристодем еще не возвращался.

- Что случилось, милая сестра? - спросил сатрап Ионии, входя в ее спальню.

Поликсена, одиноко сидевшая на супружеской кровати, подняла заплаканные глаза.

- Это ты похитил Ликандра и продал в рабство? - глухим голосом спросила она.

Филомен застыл на месте.

- Что ты сказала?..

Поликсена сжала кулаки.

- Я знаю о статуе!..

И она разразилась рыданиями.

Филомен несколько мгновений не отвечал и не двигался с места - а потом подошел к Поликсене и опустился перед нею на колени. Взял ее руки в свои. Поликсена застыла: но не попыталась вырваться.

- Я устроил похищение статуи, - тихо, убедительно сказал брат. - Ради спасения самой статуи и всех Афин от кровопролития! Я связан со многими людьми! Но Ликандра я не похищал.

Поликсена смотрела на него не дыша. Ей так хотелось поверить!

- Это правда?..

Филомен кивнул и поднес к губам ее ладони. Поцеловал ее руку, потом опять поднял глаза на сестру.

- Правда, моя дорогая.

Поликсена глубоко вздохнула.

Филомен встал.

- Тебе с Аристодемом нужно будет остаться у меня на какое-то время. Для благоустройства и покупки усадьбы нужно время! Ты согласна?

Поликсена кивнула.

Когда Аристодем вернулся, Поликсена передала мужу, что узнала этим вечером. И афинянин даже не выказал удивления.

- Я давно догадывался, - сказал он.

Но тоже согласился остаться у Филомена, пока это необходимо.

========== Глава 79 ==========

Филомен показал гостям статую - сестра требовала этого, хотя Аристодем хотел видеть ее куда меньше Поликсены. Но Поликсена чувствовала свое право получить награду за сердечные муки… хотя бы такую. Ей хотелось увериться, что ее спартанец погиб не зря!

Хозяин дворца держал последнюю и самую великую работу Гермодора в одной из кладовых, полупустой и захламленной. Только сам Филомен и немногие помощники знали дорогу туда: и могли оценить значение этого приобретения.

Коринфянин проводил сестру и ее мужа в кладовую, взяв с собой одного только светловолосого юношу-раба: которому, по-видимому, доверял более других или держал при себе для особых поручений. Этот юный иониец нес факел: даже днем в таком дворце путь приходилось освещать.

Они спустились на первый ярус, и долго шли вчетвером запутанной дорогой: у Поликсены замирало сердце, и великолепие дворца более не радовало ее. Царевна увидела в нем многое другое, помимо красоты. Факел ионийца то и дело выхватывал из полумрака уродливые фрески на стенах - сцены из мифов, сделанные каким-то бесталанным художником по приказу тирана, предшественника Филомена…. Брат до сих пор не уничтожил эти картины. А может, не желал.

Наконец они сделали последний поворот, и, пройдя немного, уперлись в дверь, почти сливавшуюся с выщербленной стеной.

- Мы пришли, - сатрап обернулся к гостям с улыбкой, в которой Поликсена почувствовала напряженность. - Я редко хожу этой дорогой, а жаль! Подобные творения рождаются раз в несколько столетий!

Помимо воли, Поликсена ощутила волнение, не имевшее ничего общего со скорбью: в ней проснулось художественное чувство настоящей эллинки, для которой скульптура была высшим выразителем и мерой прекрасного. Царевна схватила за руку мужа, хотя всю дорогу держалась от него на расстоянии.

Филомен кивнул рабу.

- Открывай, Эвмей.

Он взял у юноши факел.

Помощник примерился и толкнул дверь рукой; та не подалась. Навалился, упираясь обеими руками, но ничего не вышло.

Раб сконфуженно обернулся к хозяину.

- Не открывается, господин… Заело!

Филомен покачал головой.

- Держи факел.

Когда юноша снова взял светильник, Филомен подошел к двери: немного отступил - а потом с силой ударил ногой.

Дверь с грохотом отворилась, ударившись о какие-то полки или ящики: что-то осыпалось внутри. Поликсена вскрикнула; а брат только рассмеялся.

- Ничего страшного. Там одна рухлядь, - сказал он и сделал гостям знак. - Идемте.

Ступая между деревянными ящиками и старыми глиняными бочками-пифосами, они пробрались вглубь помещения: по этому проходу с трудом можно было продвигаться по двое. Филомен шел первым, опять взяв у раба факел: и наконец сатрап поднял свободную руку.