Но вскоре после того, как все уснули, вдруг поднялся шум, залаяли сторожевые собаки, которых держал староста. В этой деревне своего храма не было, и Поликсена остановилась в доме старосты, пожилого услужливого египтянина в длинной белой рубахе и с черной с проседью бородой. Бороды у египтян ей доводилось видеть только в деревне.

Староста сунулся к постоялице, как только псы разбудили гостей, и попросил госпожу не выходить наружу. Старик взмолился об этом знатной чужеземке, сложив руки и едва не упав на колени!

После того, как египтянин поспешно ушел, Поликсена, испугавшаяся так, что тело плохо слушалось, подошла к окошку, проделанному в глинобитной стене. Она поглядела наружу: увидела мельканье факелов… и, к своему ужасу, различила ржание коней.

- Персы! - громко прошептала она. - Неужели персы?..

Она говорила по-гречески, но Мекет поняла это слово. Коротко вскрикнув от страха, девушка упала на колени и впилась пальцами в утоптанный земляной пол, точно хотела посыпать голову этой землей.

- Смерть! Мы все умрем!.. - вырвалось у рабыни.

У Мекет пресекся голос при мысли, что ее и ее госпожу может ждать не смерть, а худшая участь. Но она дрожала с головы до ног так, что постукивали зубы, и ничего не могла сделать.

Поликсена же не могла бездействовать. Пройдясь по комнате, в которой ей велели сидеть, эллинка все же вышла в соседнюю - кладовую, из которой тесный проход между ларями с хлебом и связками лука и чеснока, свисавшими с потолка, вел на улицу.

У самой двери ее неожиданно перехватил Анаксарх: начальник над наемниками так резко заступил Поликсене дорогу, точно караулил под дверью, и госпожа чуть не ударилась животом о его панцирь. Рыжий начальник ионийцев был полностью вооружен, с обнаженным мечом.

- Госпожа, оставайся здесь, - сурово прошептал воин. - Иди назад!

Он повел головой, подкрепляя свои слова, и в его глазах отразились огни: что-то горело в стороне, будто соломенная крыша амбара.

- Это персы? Они сожгут деревню?.. - воскликнула Поликсена, невольно пытаясь высунуться из-за плеча ионийца.

- Не знаю… кажется, староста хочет откупиться. Похоже, что не в первый раз! - сказал Анаксарх.

- Должно быть, какой-нибудь сатрап разбойничает или просто кормится, - прошептала Поликсена. - Разве Уджагорресент их сдержит!

- Тише! Иди назад!

Иониец подтолкнул ее в плечо: должно быть, ему казалось, что легонько, но Поликсена чуть не упала. Она схватилась за ларь с хлебом, подвернувшийся ей под ноги.

- Если староста не спровадит их, нам придется драться! - воскликнула царевна.

- Значит, будем драться, - спокойно кивнул начальник ее воинов. - Но, может, еще обойдется. А сейчас спрячься!

Поликсена послушно вернулась в свою бедную комнату.

Мекет, по-прежнему сидевшая скорчившись на полу, быстро подняла голову и посмотрела на эллинку. Она попыталась о чем-то спросить госпожу, но нижняя губка так дрожала, что не вышло ни одного внятного звука.

Поликсена опустилась напротив девушки.

- Кажется, пока бояться нечего, враги могут уйти добром и не знают о нас… А ты сейчас сиди тихо! Молись! - приказала госпожа.

Мекет, упав на колени, уткнулась лбом в землю и обхватила руками стриженую голову; египтянка забормотала молитву.

Поликсена тоже стала повторять заученные слова египетской молитвы, похожей на заклинание, которыми наиболее посвященные жрецы Та-Кемет пытались склонить богов выполнять свою волю. “Защищена я в твоих объятиях вовеки… о великая владычица всего, что есть, и всего, чего нет…” И эллинка видела перед собой лицо бронзовой Нейт из саисского храма: но это лицо, похожее на тысячи и тысячи священных изваяний, скоро преобразилось в лицо Нитетис. Лишь чуть потончал нос, разошлись и изогнулись брови, а усмешка приобрела особое значение: и эллинке предстала великая царица, золотая Нейт, взятая с собой.

Поликсена открыла рот, чтобы обратиться к ней с молитвой; но тут послышались шаги, и в спальню вошел Анаксарх.

Поликсена хотела вскочить, но встала тяжело и неловко; Мекет тоже вскочила неуклюже.

- Они ушли?.. - воскликнула юная рабыня.

- Да, - Анаксарх кивнул, окинув взглядом обеих женщин. - Ушли.

Ионийский наемник улыбнулся хозяйке.

- Ложись отдыхать, госпожа, еще совсем темно.

Поликсена кивнула.

- Благодарю тебя!

- Благодари старосту. Он откупился от разбойников, - мрачно сказал воин и, поклонившись, ушел.

Поликсена легла на жесткую постель - на бок, как спала сейчас все время. Она думала, что уснуть будет невозможно; но сон сморил эллинку очень скоро.

Утром, пока рабыня еще спала, плеснув себе в лицо водой и даже не причесавшись, эллинка с некоторым страхом, но решительно вышла на улицу. Поликсена хотела осмотреть деревню одна, без шума; но Анаксарх со своими ионийцами нагнал ее, едва хозяйка сделала несколько шагов от дома старосты.

- Тебе нельзя ходить одной! - воскликнул воин. - Почему ты не позвала нас?

Поликсена хотела рассердиться, но тут же упрекнула себя.

- Все наши целы? - спросила она.

- Как будто бы да, - сказал иониец. - Персы, похоже, людей не трогали!

Поликсена вздохнула с облегчением.

- А где воины царицы? - спросила хозяйка.

- Разговаривают с местными… Мы хотели не пустить их, но они нас не послушали! - ответил Анаксарх с негодованием. - Этим солдатам мало до тебя дела, госпожа, а может, они что-нибудь измышляют!

Поликсена едва подавила желание схватить рыжего ионийца за крепкую веснушчатую руку.

- Ну, так проводите меня вы! - сказала она, попытавшись бесстрашно улыбнуться. - Я тоже хочу взглянуть на деревню, и мне нужно рассчитаться со старостой за постой!

Эллины вчетвером пошли по улице между плетнями, бдительно осматриваясь. Крепкие дочерна загорелые люди в некрашеных платьях и головных повязках уже занимались своими повседневными делами: копались в огородах, возились с голыми ребятишками, носили на палках воду. Кое-где женщины и мужчины, собравшись кучками, толковали о чем-то. Как видно, о ночном набеге: но слишком испуганными не казались, скорее удрученными, как будто говорили о неизбежном зле, вроде саранчи.

Завидев греческую госпожу с ее воинами, египтяне замолкали и кланялись: но посматривали на нее враждебно. “Уж не думают ли, что это из-за меня напали персы? А почему бы и нет?..” - мелькнуло в голове у Поликсены.

Она спросила, где найти старосту, и ей показали в сторону амбара. У него и в самом деле солома на крыше частично сгорела: кое-где обнажились дыры между балками. Поликсена ахнула, разглядев торчащие из пучков соломы стрелы. Она знала это искусство степняков, стрелять горящими стрелами!

Когда греки направились к старосте, то увидели, как тот сам идет навстречу; и с ним шли двое египтян Поликсены. Тут Анаксарх непроизвольно схватил хозяйку за руку: он как никогда сильно почувствовал, что эти люди враги, чем бы ни объяснялось их отсутствие.

Египетские воины, однако, поклонились эллинке, словно не заметили движения ионийца, и староста тоже склонил плешивую голову.

Но Поликсена почувствовала, что никогда уже не будет доверять им. Они были заодно с персами: персы захватили, потребили египтян и навеки приспособили к себе!

Однако коринфянка, сделав над собой усилие, поблагодарила старосту за гостеприимство и за убежище. Когда они вернулись в дом, Поликсена заплатила египтянину за всех: и прибавила еще кольцо серебра, на возмещение убытков.

Старик униженно благодарил и отказывался; но больше из страха. Перед такими важными гостями? Или перед кем-то еще?..

Потом он увязал медь и серебро, полученные от эллинки, в узел и обещал каждый день возносить за нее молитвы: правда, не упомянув имени чтимого бога.

Поликсена усмехнулась и вернулась в комнату за своей служанкой.

Мекет, казалось, уже далеко не так хотелось нового и знакомства с чужестранцами; но теперь ей было не выбирать.

Они быстро собрались в дорогу и, выехав совсем рано, через несколько часов добрались до Навкратиса. К счастью, воинам-египтянам оставалось сопровождать госпожу совсем недолго; и они выполнили свой долг до конца. Возможно, и вправду были честными людьми; а возможно, упустили случай.