Поликсене казалось, что такое божество еще не родилось.

Эллинка написала мужу, как только пришли вести от Уджагорресента. Может, это было и не слишком красиво по отношению к египтянам со стороны царского казначея, опять лизать руку Дарию, - но грекам от спокойствия в Та-Кемет было только лучше.

Поликсена попросила Аристодема, который, конечно, с ума сходил от тревоги за нее, ничего не предпринимать - все, казалось, оборачивалось благополучно: и если Уджагоресенту удастся погасить пожар, скоро она вернется к Аристодему в Навкратис. Разумеется, госпожа даст ей охрану!

Через четыре дня пришел ответ от афинянина. Его посланцы беспрепятственно добрались до великой царицы. Аристодем писал жене много слов любви, за которыми слышалось властное беспокойство греческого супруга: и прибавлял, что если только Поликсена вернется к нему, он больше никогда и никуда не отпустит ее одну. Может быть, им стоит поскорее перебраться в Ионию!

“Думает ли он в самом деле, что в Ионии безопасней?” - спрашивала себя Поликсена.

Нет: скорее всего, самым сильным желанием Аристодема было оградить жену от власти царицы Египта.

Вскоре пришли утешительные и даже превосходные вести от Уджагорресента - Дарий прощал ему волнения в подвластной стране и оставлял его наместником! Царский казначей писал, что вскоре приедет сам.

***

Поликсена очень долго не видела этого человека - она не видела, каким он стал, получив в жены Нитетис; и теперь, когда царский казначей сосредоточил в своих руках и высшую власть, ей очень не понравились перемены в этом египтянине.

Женщины могут любить властных мужчин и влечься к ним - но не тогда, когда эти мужчины враждебны во всем и никакими чарами нельзя склонить их на свою сторону. И дело было не в том, что Уджагорресента причаровала Нитетис, а к эллинкам он всегда испытывал отвращение. Он просто был враг! Когда ему нужно было гнуться перед персами - он еще не так проявлял себя. Теперь же…

Поликсена, чьи чувства от беременности очень обострились, ощущала почти дурноту от близости этого умного, беспощадного вельможи, который сейчас за стеной ел и пил с ее любимой подругой, обнимал ее и смеялся с нею: а ночью будет ею обладать. Он мог бы легко окрутить и подчинить себе женщину более слабую, чем Нитетис: но такой женщины Поликсена не испугалась бы. Однако Нитетис сама была умна и беспощадна.

И Нитетис любила ее. Поликсена очень надеялась, что Нитетис окажется способной на верность, какой подруга ждала от нее самой.

Той ночью Нитетис и вправду оказалась в объятиях Уджагорресента, который непритворно скучал по ней. Он очень любил их ласки - не как жадный мужчина, а иначе. Соединяясь с возлюбленной Нитетис, царский казначей испытывал то, что не могла дать ему никакая другая женщина: он словно бы становился двоими, слившимися в одно, и словно бы сам обладал собою и отдавался себе. Он наслаждался, познавая тело жены руками и устами, не меньше, чем когда она познавала его.

Нитетис как-то в шутку заметила, что Уджагорресент любит ее как жрец: и что скоро такой любви будет вполне достаточно себя самой. Уджагорресент даже не улыбнулся словам царицы: именно так и было, его страсть походила на самоотождествление жреца со своим божеством.

Когда они этой ночью, нагие и сладостно опустошенные, лежали рядом, Уджагорресент подумал, что Нитетис всегда закрывает глаза, когда он ложится на нее: и догадывался, что его жена хочет отвлечься от мысли, что именно он берет ее и подчиняет себе. А когда она садилась сверху, всегда жадно смотрела на любовника. И Уджагорресент все это понимал - и ему доставляли наслаждение все любовные привычки своей царицы!

Нитетис, склонив растрепанную черноволосую голову, задумчиво чертила ладонью круги на его гладкой обнаженной груди, когда Уджагорресент вдруг сказал:

- Мне очень не нравится твоя эллинка. Она опасна.

Нитетис подняла голову.

- Что?..

Он действительно так думал: и сейчас напомнить об этом было самое время.

- Мне кажется, тебе не следует отпускать ее, - сказал царский казначей.

Нитетис резко отодвинулась от него. И Уджагорресент вздрогнул, ощутив ее холодную ярость: он все еще был полностью открыт для ее страстей.

- Не отпускать? Как это понимать?.. - тихо воскликнула его жена.

Уджагорресент быстро наклонился к ней:

- Экуеша могут привести нас всех к гибели! И тебя - наверняка!

Некоторое время они впивались друг в друга взглядами.

А потом Нитетис спрыгнула с ложа. Схватив простыню, она закуталась в нее и отступила от мужа, не спуская с него глаз.

- Я говорила тебе когда-то, что Поликсена - мой возлюбленный двойник, моя сестра, которая мне дорога как я сама! С тех пор ничего не изменилось для меня, царский казначей!

Нитетис понизила голос.

- Если ты посмеешь… Она моя, и уедет отсюда свободно, потому что я так хочу! И даже если она действительно захочет моей смерти и смерти Египта, во что я никогда не поверю… я никому не позволю причинить ей вред!..

Уджагорресент тихо рассмеялся.

- Ты всегда была царицей и другом больше, чем женщиной, - сказал он. - За это я и любил тебя всегда столь сильно, дорогая сестра.

Он протянул к жене руки.

- Ну же, иди ко мне. Твою Поликсену никто не тронет, пока она здесь.

Нитетис некоторое время не двигалась, глядя на него со сложенными на груди руками. Потом отбросила свою простыню и вернулась к мужу. Она устроилась у него под боком.

Однако жена не сказала ему ни слова и дернулась, когда Уджагорресент попытался погладить ее по голове.

- Я тебе не верю, - сказала Нитетис.

Уджагорресент поцеловал ее в голову.

- Прошу тебя, поверь мне, Нитетис. Я не трону твою подругу.

Нитетис наконец вздохнула и расслабилась: она почувствовала, что муж говорит правду.

* Знак покорности, который персидские цари требовали от народов, подпадавших под их власть. Известно, что в Афинах и Спарте послы Дария, присланные с таким требованием, были казнены: Геродот утверждает, что афиняне сбросили послов в пропасть, а спартанцы - в колодец, предложив взять “земли и воды” оттуда.

* Тейе (Тия) - царица Египта, супруга Аменхотепа III и мать Аменхотепа IV (Эхнатона), обладавшая большим могуществом и оказавшая большое влияние на политику сына.

* Туруша - этруски, кефтиу - критяне.

========== Глава 69 ==========

Та-Имхотеп выговорила себе дозволение остаться при царице, хотя хозяйка очень сожалела о ней: но взамен Нитетис подарила эллинке другую египетскую служанку по имени Мекет, молоденькую и не такую умелую, но и не столь приверженную вере предков, как ее предшественница. Этой девушке было совсем не так страшно покинуть родину, и даже интересно посмотреть другие земли и чужестранцев.

Та-Имхотеп всегда относилась к госпоже с долей высокомерия истинной египтянки, хотя Поликсена никогда не жаловалась на нее: но опасалась, что если увезет рабыню с собой, та возненавидит ее, хотя может никогда этого не показать. Держать рядом с собой ненавидящую тебя прислугу, которая подает тебе еду и ухаживает за твоим телом, - это как есть и спать рядом с разверстой могилой, каждый час боясь заражения трупным ядом!

Но молоденькая Мекет, казалось, только радовалась ждавшим ее переменам.

Поликсена, однако, обещала девушке, что если та умрет вдали от Египта, она найдет для нее бальзамировщиков: наверняка такие мастера уже есть в азиатской Греции! И о других слугах-египтянах, которых она с мужем вывезет с родины, тоже следует подумать.

Поликсена прогостила у Нитетис на месяц дольше, чем рассчитывала. Уджагорресент дважды уезжал, оставляя подруг вдвоем, и снова возвращался: теперь он исполнял все обязанности фараона, да еще и в военное время, хотя и в мирное время эти обязанности были тяжелы и многочисленны. Царский казначей иногда встречался с Поликсеной, за трапезой и за вином, хотя у эллинки в его присутствии кусок не лез в горло. Но она внимательно слушала, что этот вельможа рассказывал Нитетис о положении Обеих Земель: видимо, смирившись с тем, что царица все равно передаст слова мужа подруге.