- Да. Богатство налагает большую ответственность. И ты права, конечно, нам следует заключить договор!

“В Ионии этот папирус уже не будет иметь никакой силы”, - подумала Поликсена. Но сейчас ей следовало позаботиться о ближайшем будущем.

Они пригласили писца-египтянина, который переписал имущество обоих и составил подробное брачное соглашение. Бритоголовый чиновник вручил папирус Поликсене - с такой улыбкой, что коринфянка поняла, какого он мнения об этом договоре и о правах будущей жены афинского купца. В греческом городе действовали греческие же законы… конечно, Поликсена намеревалась вернуться в Саис, но это будет уже ненадолго.

“Законы создаются в умах людей”, - мысленно повторила она себе то, что пришло ей в голову одновременно с Нитетис, и Поликсена успокоилась. Кроме того, после ухода египетского чиновника жених заверил ее, что и не собирался покушаться на ее приданое.

- Только если ты сама согласишься поделиться со мной, - сказал сын Пифона, очаровательно улыбаясь.

Поликсена кивнула: она отлично понимала, чем кончаются такие разговоры. Но ее будущее не принадлежало ее избраннику - так же, как и ей самой.

Перед свадьбой Аристодем и Поликсена навестили его брата Аристона. Молоденькая жена хозяина была беременна вторым ребенком и занималась с первым, но тоже вышла поприветствовать будущую родственницу.

Поликсена знала от жениха, что семья его брата не очень-то счастливая, но круглое лицо жены Аристона лучилось благодушием, которое казалось непритворным. Поликсена, впрочем, сама испытывала такое состояние перед родами: радостное спокойствие, которое нисходило на всех будущих матерей. Это дар богов, утешение, которое помогает женщинам подготовиться к родильным мукам и легче перенести их, говорил обеим своим подопечным Минмес, старый придворный врач-египтянин.

Однако Поликсена оставила свои мысли при себе, когда осторожно обнялась и поцеловалась с этой юной гречанкой с Лемноса.

- Я рада за брата моего мужа и за тебя, госпожа. Я слышала, что Аристодем долго добивался тебя, - простодушно сказала жена Аристона.

Поликсена ощутила, как заливается краской под взглядом лемниянки и самого Аристона, когда сильная рука Аристодема обняла ее за плечи.

- Я тоже счастлива войти в вашу семью, - сказала коринфянка. Пусть это будет правдой. Хотя бы ненадолго - без всяких оговорок!

Они весело поужинали и выпили втроем: хозяйка ушла вскоре после начала ужина. Потом Аристодем и его невеста по темноте, слушая треск цикад и любуясь ночным небом, по которому стелились облака, пешком вернулись в дом жениха.

За ними шли трое ионийцев Поликсены, которых она взяла с собой в гости: невесте было так гораздо спокойнее, хотя Аристодему явно стало не по себе от присутствия ее охранителей. Пусть даже только наемников.

Поднявшись по ступеням портика, жених и невеста остановились и повернулись друг к другу.

Поликсена проводила в доме будущего мужа уже не первую ночь, и теперь, посмотрев в темные глаза возлюбленной перед тем, как распрощаться, Аристодем увидел в них спокойное довольствие, даже негу.

- У твоего брата замечательный дом! - сказала коринфянка.

Аристодем непритворно обрадовался.

- Он тебе понравился? Когда мы приехали, ты так осматривалась вокруг… А мой дом нравится тебе?

Поликсена кивнула.

- У тебя тоже очень славно. Я так осматривалась, потому что попасть из Саиса в Навкратис - это как после Египта оказаться в Греции, которая находится в двух шагах!

Аристодем обнял ее.

- Я очень счастлив, - тихо сказал он, прижавшись губами к ее лбу. - Никогда не думал, что буду так счастлив! А Аристон пророчил мне, что мне счастье не суждено, потому что я философ!

Поликсена улыбнулась.

- И философам порой бывает хорошо, когда они прекращают ломать головы над тем, что все равно недоступно человеку. Но это у нас ненадолго.

Оба рассмеялись. Потом Аристодем почтительно поцеловал руку будущей жены и отпустил ее спать.

Афинянин еще долго стоял в своем портике, вдыхая жизнь полной грудью. Ему хотелось кричать на весь мир о своем счастье, но молодой человек только улыбался, обнимая колонну, будто стан возлюбленной. Потом он ушел в дом.

Умывшись с помощью раба, Аристодем направился в свою спальню, но неожиданно остановился, заметив у двери каких-то чужих мужчин. Он чуть было не поднял тревогу; но тут узнал наемников-ионийцев.

- Что вам здесь нужно? - спросил афинянин; но тут один из воинов стремительно шагнул к хозяину.

Молодой купец опомниться не успел, как его схватили за плечо и толкнули к стене. Аристодем узнал Анаксарха, рыжего начальника охраны.

- Как ты смеешь?.. - тихо воскликнул господин дома; но осекся, поняв, что кричать в любом случае неблагоразумно.

Анаксарх отпустил его, но остался стоять перед женихом госпожи, сложив руки на груди и расставив сильные ноги; двое других заступили ему дорогу, предупреждая попытку уйти. С другой стороны коридор оканчивался тупиком.

Старший над ионийцами склонился к возмущенному и почти испуганному афинянину с явной угрозой.

- Мы знаем все, что происходит между тобой и нашей госпожой, - сказал Анаксарх. - Мы слышали о брачном договоре и о том, что он будет значить! Нам платят за службу немного, но я хочу предупредить тебя, афинянин, что мы не позволим тебе нанести нашей хозяйке никакой обиды!

Анаксарх прервался, меряя господина дома взглядом.

- Мы знаем царевну Поликсену давно, и она всегда была доброй и разумной госпожой. Но я предупреждаю тебя не поэтому, и не потому, что она может взять нас с собой в Ионию! Таков наш долг! Может быть, ты и получишь право на ее приданое, когда женишься на ней, - прибавил рыжеволосый иониец, - но не на нас! Мы свободные люди!

Начальник охраны отступил от него, и остальные тоже; и Аристодем совладал с собой. Ионийцы ждали его ответа.

- Хорошо, я понял вас, - сказал афинянин. - Вы можете идти.

Анаксарх поколебался, потом поклонился, и все трое воинов ушли.

Сын Пифона, проводив взглядом наемников, утер мокрый лоб и перевел дыхание.

- Вы только подумайте! - воскликнул он едва слышно. - Но с ними она, похоже, и вправду в безопасности!

Покачав головой, Аристодем выругался себе под нос и скрылся в своей спальне. Немного погодя он, слишком возбужденный, чтобы спать, кликнул раба и потребовал вина с травами и медом.

Но когда он уснул, ему снились блаженные сны. И проснулся афинянин с улыбкой.

***

Свадьбу праздновали в доме Аристона, созвав друзей старшего из сыновей Пифона и друзей самого Аристодема, хотя их было гораздо меньше.

- У брата намного больше знакомых и намного чаще бывают гости, чем у меня! - сказал Аристодем. - И тебе понравился его дом, я помню: а брат всегда рад попраздновать!

И сын Ликандра остался в доме Аристодема, чтобы не помешать брачной ночи. Поликсена улыбнулась, вспомнив, что с мальчиком, кроме няньки, осталось трое из ее ионийцев.

Она обняла суженого за шею и посмотрела в его голубые глаза, полные обожания. Сегодня Аристодем, как и сама она, оделся в сияющие белизной одежды, а в волосы вплел цветы. Будто юный Адонис*: хотя Аристодем был уже не юн, сегодня он словно начал жизнь заново.

- Мы будем счастливы с тобой, - сказал он.

- Да. Мы постараемся, - ответила коринфянка.

Они поцеловались, прежде чем выйти к гостям.

А потом Аристодем и Поликсена забыли о себе на целый вечер - только танцевали, пили, принимали поцелуи, поздравления и цветы, переходя из одних рук в другие. У Поликсены голова шла кругом от множества смеющихся и раскрасневшихся греческих лиц, сменявших друг друга; и только лицо Анаксарха, который стоял в дверях огромного зала, освещенного египетскими треногами и увешанного гирляндами зелени, помогало коринфской царевне не терять опору под ногами.

С пиршества Аристодем унес ее на руках.

- Это продлится до самого утра, - пробормотал влюбленный, бросив ее на широкую кровать. - А я не могу больше ждать!