Мимо костра проходила дородная мама-алтайка с двумя детьми – мальчик лет восьми и дочка пяти лет. Все, естественно, в купальниках.

– Да ты подойди к костру и погрейся, – донеслось до Кирилла.

Он посмотрел на детей. Действительно, оба дрожали от холода.

– Подходите к костру, – тут же предложил он. – Что дровам зря гореть?

Мама пошла дальше, а дети подошли, причем мальчик сразу протянул руки к огню, а девочка встала позади него.

– Стесняется, – сказал мальчик Кириллу, кивнув в сторону сестренки.

Кирилл протянул девочке веточку.

– Ломай ее и подкидывай в огонь, – предложил он, решив, что так ей будет проще побороть свою застенчивость.

Девочка неуверенно подошла, взяла ветку, послушно стала отламывать от нее сучки и кидать их в огонь. А Кирилл посмотрел по сторонам, с сожалением отметив, что дрова заканчиваются и поблизости их не видно. К ним подошел алтаец лет сорока. Как и все здесь на берегу тоже в купальных плавках. Молча протянул Кириллу руку, пожал ее.

– Горит плохо, – заметил он, глядя на огонь.

– Да дров маловато, – ответил Кирилл, в душе удивляясь такому интересу.

Алтаец кивнул и решительно скрылся среди деревьев. И вскоре он притащил целое сухое дерево. Наверное, отец этих детишек, решил Кирилл. Следом подошел еще алтаец, помоложе. Также пожал руку Кириллу, попросил прикурить от костра. Кирилл разрешил и алтаец вытащил из огня ближайшую веточку и неторопливо прикурил.

Дети усиленно грелись и Кирилл энергично наломал свеже-принесенных дров, сам подкинул в огонь и выдал девочке очередную порцию сушняка, чтобы она не чувствовала себя лишней. Мимоходом заметил, что мимо проходила дрожащая дочь Синильги. Наверное, снова успела искупаться.

– Иди к костру! – невольно позвал Кирилл. – Присоединяйся! Здесь все греются!

Ее красавица-мама только улыбнулась, кивком головы разрешая дочери, и девочка подошла. И Кирилл по инерции дал ей в руки сухие веточки.

– Подкидывай, – предложил он как можно более дружелюбно – очень уж ему захотелось, чтобы девочка осталась у костра, а значит – и ее мама!

И девочка серьезно кивнула и принялась сосредоточенно кидать в костер по одной веточке, старательно целясь точно в середину.

Кирилл невольно посмотрел на ее маму, стоявшую чуть позади своей дочки, мельком успел заглянуть в ее большие черные глаза и сердце его глухо сдавило. Молодая женщина вежливо улыбнулась Кириллу, и он поспешно перевел взгляд на ее дочку.

– Тебя как зовут? – наконец решил он обратиться к этой девочке.

Она подняла голову. Внимательно, совершенно по-взрослому посмотрела на Кирилла.

– Анастасия, – необычайно серьезно ответила маленькая кроха.

– А меня – Кирилл, – невольно ответил он, завороженный ее взрослым взглядом.

Девочка так же серьезно кивнула в ответ.

– Будем знакомы, – сказала она, снова переключаясь на костер, а Кирилл невольно посмотрел на ее маму, и та снова улыбнулась ему.

– Она у меня не по годам взрослая, – сказала Синильга, гордо глядя на свою дочь и светясь глазами.

– Я даже растерялся, – честно признался Кирилл, млея в душе от близости этой женщины, и судорожно ища какую-нибудь еще тему для разговора – смотреть в ее лицо, в ее глаза, и при этом совсем не отводить взгляда оказалось чертовски приятно, вплоть до мурашек между лопаток. И ему хотелось смотреть еще и еще. А для этого необходимо было что-то говорить.

Между тем, отогревшись, брат с сестрой отошли от костра, и они остались втроем.

Кирилл задумался, глядя на Синильгу, и она снова вежливо улыбнулась ему. А он к ужасу своему вдруг понял, что сказать-то больше и нечего, а просто так тупо пялиться на нее – совершенно неприлично, и Кирилл снова повернулся к дочке Синильги. Заметил, что веточки в ее руке уже подходят к концу и быстренько наломал и подал ей новую партию – побоялся, что девочка уйдет от костра, а вместе с ней – и ее мама.

– Согреваешься? – спросил он.

Девочка кивнула, с серьезным видом принимая новую партию веточек.

– Тебе сколько лет? Если это не секрет, – снова спросил Кирилл и постарался не смотреть в сторону Синильги, и даже не скосить глаз.

Девочка аккуратно зажала веточки подмышкой, подумала, шевеля губами, потом протянула к нему правую руку, показывая три пальца.

– Три годика? – уточнил Кирилл.

Девочка снова кивнула, берясь за веточки. А Кирилл снова подчеркнуто не посмотрел в сторону ее мамы, подумав про себя – Сейчас я спрошу ее, умеет ли она плавать, и нравится ли ей здесь купаться, потом спрошу, чем она любит заниматься…

– Совсем уже большая, – тут же принялся он реализовывать свою тактику.

И он все подавал и подавал девочке веточку за веточкой, боясь, что ей станет скучно и она уйдет от костра, а тогда уйдет и ее мама. А так – ребенок все-таки постоянно занят. И он все спрашивал и спрашивал, разговаривая с этой маленькой щупленькой девочкой, и у него были такие ощущения, что с каждым произнесенным им словом он касается горячего тела ее мамы.

– Смелая у вас дочка, – произнес Кирилл, наконец набравшись храбрости и полуобернувшись к Синильге.

Девушка в зеленом купальнике медленно перевела взгляд на Кирилла, мягко улыбнулась. И от этой улыбки у Кирилла бешено заколотилось сердце.

– На самом деле она очень стеснительная, – произнесла Синильга грудным бархатным голосом, от которого у Кирилла сладко сжалось в глубине души. – Просто я ей сказала, что можно, вот она и подошла.

А Кирилл вдруг невольно покосился на ее руку – есть ли у нее обручальное кольцо? В душе, правда, считая, что раз есть ребенок, то значит есть и муж – что же тут думать еще? Но почему-то сильно хотелось убедиться – мало ли что?!

Кольца у нее не оказалось.

– Вы здесь живете, на Алтае? – спросил Кирилл, почему-то сильно заволновавшись. Наверное, от того, что теперь он обратился именно к ней самой.

– Отчего вы так решили? – вежливо улыбнулась Синильга, глядя куда-то в сторону

– Внешность у вас руско-алтайская, – честно признался он.

Девушка снова равнодушно улыбнулась, посмотрев на него, отчего Кирилл заволновался еще больше.

– Мама – алтайка, а отец – русский, – небрежно пояснила она, отведя свой взгляд. – У меня родня в Ташанте. А живу я в Новосибирске. Туда и возвращаюсь из гостей.

И у Кирилла при слове "Новосибирск" радостно кольнуло под сердцем.

– Мы тоже из Новосибирска, – зачем-то сообщил он. – Едем с Голубых озер. Хотим на день на Аю заехать – отдохнуть с дороги, искупаться.

– Я тоже туда еду, – мягко кивнула она, чуть заметно колыхнув хвостом густых черных волос.

– У вас на Ае тоже родственники? – поинтересовался Кирилл просто только для того, чтобы поддержать разговор с этой женщиной.

– Да нет, – небрежно покачала она головой. – Знакомые, у которых я часто останавливаюсь.

– Это хорошо, когда знакомые, – согласился Кирилл. – А мы едем дикарями. Будем искать на месте. Но, я думаю, кто-нибудь куда-нибудь да пристроит. Ведь всего на одну ночь – а утром уже уедем.

– Ну, зачем искать, – вдруг серьезно заметила Синильга. – Я могу позвонить хозяйке и спросить – вдруг у нее найдется свободная комната.

И она вопросительно посмотрела на Кирилла. И его тут же бросило в жар.

– Мы будем вам очень признательны, – запинаясь пробормотал он, отчего-то жутко краснея и при этом старательно пряча глаза, чтобы она, не дай бог!, не догадалась о его волнении.

Девушка вежливо улыбнулась и подошла к своим вещам. Нагнулась, резко округлив свои открытые бедра. Достала из сумки сотовый телефон, отошла на пару шагов, повернувшись к Кириллу спиной, позвонила. А у Кирилла бешено заколотилось сердце в страшной надежде – Хоть бы нашлось свободное место! Тогда она будет снова рядом! И на целые сутки! Ну хоть бы нашлось!

Он вдохнул полной грудью и задержал дыхание, старясь успокоиться. Боже, если ты есть, сделай так, чтобы место нашлось! Очень тебя прошу! – в сердцах выдохнул он, глядя почему-то наверх, на редкие белоснежные облака, медленно плывущие по ярко-синему солнечному небу.