И он вяло взмахнул рукой…

Стенографистка лежала у дальней стенки без сознания. Белые, как мел, танцоры с расширенными от ужаса глазами и такими же белыми губами, казалось, и не дышали в своем углу. Трое стражников умело держали Сергея, но он уже не сопротивлялся, зная, что это бессмысленно.

– Дальше уже неинтересно, – небрежно бросил через плечо Райнер, отрезав портативной электропилой голову несчастной девушки. Взяв ее за волосы, с каким-то чуть ли не детским любопытством он заглянул в ее мутные, застывшие в ужасе и беззвучном крике, кровяные глаза. Точнее, в один глаз, так как второй давно уже выпал и куда-то закатился. Потом вяло отбросил ее в угол, и голова, глухо плюхнувшись на пол, гулко подкатилась к бесчувственной хозяйке квартиры. А рядом на полу были как попало разбросаны конечности девушки и ее внутренности. – На развал лучше уже не смотреть, – устало и как-то даже буднично добавил Толстяк. – А то создается такое впечатление, что зарезал не живого человека, а какую-то искусственную надувную куклу. И весь кайф обламывается.

И он ушел на кухню.

Руки стражников разжались и Сергей обессиленно опустился на пол. Что-то скользкое лопнуло у него под рукой. Это оказался глаз Кэрол.

Обрубки тела девушки лежали на полу квартиры среди разбросанных вещей и луж крови. Также кровью были забрызганы все стенки, потолок, и присутствующие здесь люди.

Сначала процессы в мертвом теле шли как и у обычных людей. Но когда начался процесс разложения, внутренние связи ослабли и тело стало потихоньку испаряться. Подернувшись легкой дымкой сначала исчез кожный покров, открыв их взорам легкую жировую прослойку и темно-коричневые, сразу же заветрившиеся на открытом воздухе, мышцы девушки. Потом проступили сероватые ребра и внутренности организма – разложившиеся лопнувшее сердце, поврежденный кишечник и порванная печень. Оголился череп, последний раз оскалившись в леденящей душу веселой нагловатой усмешке.

Присутствующие в комнате с ужасом смотрели на эту трансформацию.

Потом потихоньку растаяли и внутренности, и кости скелета становились все тоньше и тоньше с испарявшимися с них остатками темной отвратительно пахнущей плоти. А потом от жертвы не осталось ничего, кроме огромной лужи крови, время испарения которой наступало гораздо позже всех остальных частей человеческого организма.

– Вот так мы и умираем, – пробормотал стоявший за спиной Сергея Коурис, приехавший уже как минут десять.

– Ты за своим? – спросил Райнер Коуриса, показав глазами на Сергея.

Аэций кивнул.

– Не бойся, – усмехнулся Толстяк. – Ничего с твоим подопечным не случится. Мы только поговорим немного и можешь его забирать.

Коурис тактично промолчал.

– Вот и хорошо, – удовлетворенно заметил Толстяк и повернулся к Сергею. – На этот раз тебе повезло, – снова усмехнулся он. – Не успел прийти. Мы поторопились. Чувствую – ведь шел же к ним – тоже поучаствовать.

– Ну, если вам так хочется в это верить, – усмехнулся Сергей. Мышцы его были напряжены, и понимая это, охранники пододвинулись поближе.

– Ах, да! – Толстяк театрально всплеснул забрызганными кровью руками. – Ты же к хозяйке шел! – Он засмеялся. – Я и забыл. Кстати, а почему без подарка?

Сергей усмехнулся.

– Знаете же старый анекдот, – сказал он. – Мужчины предпочитают сначала лечь с женщиной в постель, чтобы решить, дарить ли ей подарки. А женщины – наоборот.

Райнер еще улыбался, глядя на Сергея холодными глазами. Потом улыбка мгновенно пропала. Он придвинулся вплотную.

– Мне порядком надоели твои постоянные верчения вокруг моей девушки, – сказал он тихим шипящим голосом, пристально глядя в глаза Сергею, словно стараясь его напугать. – Еще раз увижу – никто уже не спасет. Ясно?

Сергей молчал, борясь с желанием нанести удар, причем – смертельный. Можно ведь ударить по горлу, порвав кадык. Охрана и вздрогнуть не успеет. Или – жестко в сердце, чтобы оно остановилось…

К ним приблизился Коурис, стараясь молча протиснуться между Сергеем и своим начальником.

– Это я на всякий случай, – вдруг добавил Толстяк более миролюбиво и добродушно улыбнулся. – А то что-то мне не нравятся эти случайности.

Сергей и Аэций Коурис вышли на затемненную улицу.

– Если бы пришел, как и договаривались, на ужин, ничего бы этого не было, – сказал Коурис. – Но не ходить же за тобой по пятам?

Сергей промолчал. Возразить было нечего.

– Куда тебе? – спросил Коурис. – Я на машине.

Сергей устало пожал плечами.

– Я пешком, наверное, – ответил он. – Надо проветриться. А то что-то совсем паршиво на душе.

– Может, тогда лучше в "Фотон"?

Сергей поднял глаза на одного из своих многочисленных начальников.

– Вы же не посещаете такого рода заведения? – спросил он, переходя на "вы".

Коурис только поморщился в ответ.

– Сегодня не тот случай, – просто сказал он. – Сегодня можно все. И даже нужно.

– Наверное, вы правы, – согласился Сергей. – Вот только я на мели, – добавил он, вспомнив, что последние деньги ушли на наркотик.

– Ничего страшного, – тут же заверил его Коурис.

* * *

Начальник физической лаборатории внимательно изучал меню, близоруко щуря глаза, в то время как Сергей с грустью смотрел на пустую танцплощадку. Сегодня никто уже не выйдет на середину, не тряхнет густыми волосами, не будет танцевать самозабвенно и раскованно, полностью отдаваясь танцу. Не будет здесь больше детской непосредственности, задора, молодых любопытных глаз…

– Любезный, – наконец решился Коурис, обращаясь к официанту. – Мне вот это красное вино. И устрицы.

– Водка, мне кажется, будет более к месту, – заметил Сергей, не оборачиваясь.

– Я водку не пью. Здоровье, знаете ли, – сказал Коурис виновато. – Только красное признаю. Кровяные тельца улучшает. Еще что-то там полезное.

Некоторое время сидели молча. Ждали заказ. Говорить не хотелось. Да и не о чем было.

Но пауза надолго не затянулась – официант довольно быстро вернулся, ловко создал на столе натюрморт из запотевшего графина с водкой, тарелки с балтийской килькой, стопочки, бутылки вина и пузатого фужера. Вино он тут же ловко откупорил и плеснул чуть на донышко фужера. Коурис зачем-то посмотрел вино на просвет, понюхал, слегка смочил губы, удовлетворенно кивнул, и официант профессионально исчез.

Сергей наполнил водкой свою стопку. Подождал, пока Коурис нальет вина.

Молча выпили, не чокаясь.

– Серж, – наконец нарушил тишину Коурис. – У вас же такие замечательные способности?! Зачем вам водка? Вы же прекрасно можете обойтись и без нее?

Сергей покачал головой.

– Не скажите, – ответил он, подумав про себя – явно ведь не за этим пригласил он меня в бар. – А сила психологического воздействия? А внушаемость? Ведь гораздо эффективнее выпить какую-нибудь ерунду, но про которую ты откуда-то точно знаешь, что она поможет, даже если на самом деле это и не так, чем просто внушать себе, что тебе полегчало.

– Ну а воздействие на уровне клеток? Вы ведь и это можете?

– Могу, – кивнул Сергей. – Но на это уйдет пару часов. Да и опять же – нагрузка на организм. А тут, – он кивнул на рюмку, – быстро и без усилий. Особенно если не препятствовать алкоголю впитываться в кровь.

И тут у Коуриса зазвонил линкер.

– Извините, – сказал он, поворачиваясь к Сергею полубоком. – Да дорогая. Солнышко, я задержался. Извини. Необходимость. Я – в баре. С Сержем Харви. А ты что не спишь? Уже не спится? Извини, что ненароком разбудил тебя, когда уходил. Я старался все сделать тихо. Хорошо, хорошо. Хочешь, подъезжай к нам? Нет? Ну хорошо. Скоро буду. Не сердись. Целую, солнышко.