Да, были у Ахтейна и недовольные клиенты, но в их недовольстве прослеживалось, скорее, то, что они сами не понимали своих желаний. Не каждый умеет точно описать, что хочет, а вот свалить на другого, когда что-то не так – запросто. Можно было найти другого кузнеца, который так же будет делать, что нужно, без клейма, чтобы в случае чего оружие было не отследить. Однако был один факт, случайность или нет, но все, что выходило из-под молота Ахтейна, работало без осечек. За такую надежность можно и доплатить, и поублажать.

Кузнец остановился и уставился на тлею. Похоже, созрел.

– Сделаю, что смогу, но ничего не обещаю.

– Лучший.

– Брось!

– Я серьезно. Еще закупи вьючную сумку для караванов дальнего перехода и с десяток охапок тлей.

– С ума сошел?

– Возьму с собой на всякий случай.

– Адрен, даже с дорогущей краской усиления засунуть такой мешок в пространственный карман – самоубийство.

– Значит, залью побольше краски в руну.

– Адрен, опомнись!

– У меня нет выбора, Ахтейн.

– Так оставь это! У меня двое сыновей были в Пещере, но вернулся только один.

– Значит, ты знаешь, что такое потеря, и почему мне следует туда идти.

– Как родитель я оплакал ту потерю, но я смог жить дальше, потому что имел других детей. У Люссаны только вы двое. Что будет, если оба не вернетесь?

– То же самое, как если не вернется один. И здесь со мной не спорь, свою мать я знаю лучше, чем кто-либо еще.

– Но ты еще не был отцом…

Он осекся. В наступившей тишине каждый думал о своем. Ахтейн рассуждал, как рассуждают многие: иметь немного, но иметь. Адрен же так не мог. Если он хотел несколько взаимоисключающих вещей, то искал пути для получения всего. Бери и то и другое вместо бери или то, или другое. Кузнец был хорош в ковке, но не в общении. Когда у него заканчивались аргументы, он, как и многие, сбегал на последний рубеж обороны с фразой вроде «я старше и мне лучше знать, как поступить». Однажды Адрен его мягко осадил, напомнив о более молодых и успешных конкурентах, которые действуют иначе. Обида была так сильна, что он месяцами не выходил на разговор. Потом все вернулось на круги своя, но с тех пор подобных слов он не произносил. Сейчас его корежило от невозможности сослаться на опыт, отчего кузнец молча скрипел зубами.

– Ладно, мне пора. Найди сумку и кусты разных размеров, ими следует забить большое отделение и боковые карманы, остальное как-то рассую. Стрелы будут болтаться отдельно в обычных связках. Сделай что сможешь, в Пещеру я пойду только с твоим оружием, что бы у тебя ни получилось.

Юноша не стал заканчивать разговор на тяжелой ноте, передал кузнецу свой лук и дружелюбно попрощался. Время близилось к полудню, пробки на дорогах разрослись до того, что иногда приходилось останавливать повозку. Адрен был раздражен – Ахтейн все еще сидел в голове. Если манипуляция идет не по шаблонам, если приходится подстраиваться на ходу, то разум манипулятора испытывает серьезную нагрузку. Любая слабость или брешь становится точкой прорыва. Если что-то пойдет не так, меняется ментальное состояние и ощущение себя. В такие разговоры следует вступать подготовленным, но как подготовиться, когда проблемы не решены? Слова Ахтейна показали брешь: он действительно сильно рисковал собой. С помощью рун можно создать пространственный карман для хранения предметов. Объем, как правило, небольшой, если руна прикреплена к предмету, то в карман едва поместятся пара карандашей. Начертание на теле человека срывало лимиты, количество вещей становилось неограниченным. Чем дольше существует такая руна, тем сильнее она расходует силы носителя. Это же работает и с весом – тяжелые предметы таскать гораздо сложнее. Сначала человек чувствует давление на грудь, появляется отдышка, затем лопаются сосуды, на теле появляются синяки, а после пойдет кровь из глаз… Когда предупреждения заканчиваются, человеку невидимой рукой проламывает грудную клетку или разрывает сердце.

Карен упоминал о строгом ограничении на вносимые предметы, о кордонах охраны, что будут проверять выпускников перед началом испытания. Как ло, Адрен не мог рассчитывать на магию, залог его успеха был в тщательной подготовке ко всему. Удача благоволит как трудолюбивым, так и полным идиотам. Иногда хотелось быть идиотом и просто жить. Каждый раз, когда эта мысль приходила в голову, он горько смеялся: а не идиот ли он на самом деле?

На площади было шумно. Хиро медленно разогревал толпу, вгоняя в свой ритм сердце каждого. Здесь он был гораздо сильнее старика-оппонента, остальные до этих дебатов не дошли. Сделать выгодное предложение удалось только одному из кандидатов, других пришлось компрометировать. Были и встречные попытки, оппоненты пытались давить на происхождение Хиро: дитя врага, к тому же дальний родственник правящей династии… Никаких прав, привилегий или чего-либо еще – так, короткая строчка в королевской летописи и на этом все. Вместо оправданий было решено открыто говорить о факте дальнего родства, если эту тему поднимали. Хиро выкручивал это так: его кинули, как и всех пострадавших от изменения природы, он в одной лодке со своими избирателями и в его же интересах сделать свой дом лучше. Он выделялся на фоне остальных, у него присутствовали харизма, стратегическое мышление и безумная энергетика. В совокупности это делало из Хиро одного из самых ярких представителей молодой волны, в чьей реальности нет ограничений.

Адрен стоял поодаль, наблюдая за плодами своих трудов. Пришлось потрудиться, чтобы прийти к такому результату. Хиро знал о подковерных играх мало и оставлял эту часть своему спонсору. Здесь пришлось обратиться за помощью к Савве, мастер сильно помог своим опытом, связями и навыками. Он знал, что для большинства богачей больным местом являются их деньги. Вместе они выискивали спонсоров конкурентов, перекрывали им воздух, разрушали бизнес, а затем, когда человек оказывался на грани, выносили сейфы и сбережения. Вся тонкость заключалась в создании ощущения, что оно все происходит как-то само, простое стечение обстоятельств. Мастер давно был нацелен на политические игры и в Хиро увидел независимую точку входа. Теперь, после Пещеры и официального назначения начнется совсем другая игра.

– Привет, Адрен! – весело помахал Хиро издали. Впереди шли два охранника, рядом шагали ребята.

– Приветствую первого кандидата и его свиту, – Адрен в знак вежливости чуть склонил голову. Как и Хиро, он немного улыбался, все же они были товарищами. Тем не менее правила обязывали в подобной обстановке при обращении ло к магу выказывать учтивость. Разговор на равных уместен за кулисами, сейчас же за ними издалека наблюдала знать, которая имела реальную власть.

– Ну, здравствуй.

Карен приобнял брата и тут же посмотрел на его торс, туда, где под одеждой скрывался свежий шов.

– Ты опять?

– Уже привык.

– Знаю. И как?

– Нормально.

– У тебя всегда нормально.

С Бьёсом и Паасом он ограничился рукопожатием, в сторону Диоры пришлось кивнуть. Ура, дальше можно спокойно игнорировать! Она надоела своими придирками и беготней за ним по всей столице. Ее жажда отыграться удручала, она росла как мечница, но все еще не знала, что такое убить, потому постоянно оставалась не у дел. Сейчас не было никакого желания тратить на нее время. Адрен быстро достал из телеги шарф и вручил Карену. Объяснить удалось только его историю, остальное он понял сам и как ребенок начал радоваться новой вещице. Она поглотила внимание его и остальных, когда из толпы позади выскочили летописцы. Кто с карандашами, кто с магическими сферами, они как пчелы облепили Хиро. Другая часть окружила Карена с расспросами:

– Что вы ощущаете перед испытанием?

– Нет ли между двумя наручами конфликта при использовании?

– Как думаете, сколько из вашего потока выживет на испытании?

Его мнение хотели знать все, по любому вопросу. Что бы он ни сказал, люди принимали его слова едва ли не за пророчество. Пока брат пытался лавировать в этом потоке славы, Адрен отошел за повозку. Должно пройти какое-то время, пока летописцы отстанут. Хотелось обсудить несколько вещей, в том числе рассказать про покупку корабля. Бьёс тоже будет в восторге, нужно просто подождать, а стоять пока тяжеловато. Из-за тряски на дороге рана ныла, но демонстрировать слабость было непозволительно.