Холл наконец удалось преодолеть. На другой стороне было множество общих помещений, где собирали первогодок, проводили переговоры и встречи, тестировали детей на магический талант. Одна из них имела массивную арочную дверь для защиты от взрывов как физических, так и магических. Короткий стук.

– Это Диора.

– Залетай.

Снова захотелось проверить свой внешний вид. Ощущая посторонние взгляды, она нырнула за соседнюю колонну. Что за глупость! Идиотка! Беглый осмотр не выявил проблем, но на всякий случай Диора поправила волосы и грудь – все парни любят эту часть тела. Никогда прежде такого не делала, но сколько им осталось? Три дня, значит, уж в такой-то мелочи можно не скромничать, тем более когда в его присутствии хочется выглядеть идеально.

За дверью она увидела широкий стол, огромные шкафы и полки со множеством флаконов с красками и заготовками для рун. Заготовки представляли собой небольшие каменные, деревянные, костяные и прочие шайбы, на которые впоследствии наносилась краска. От качества краски и заготовки зависит качество руны и сила ее эффекта. Также нужно учитывать совместимость материалов. Еще одной составляющей в изготовлении является сам мастер. Сила начертателя, его познания и талант напрямую влияют на силу и побочные эффекты рун. Чем лучше мастер и материалы, тем слабее побочные проявления. За всю историю только один человек мог делать руны без какой-либо отдачи, и он был перед ней.

За столом стоял Карен, сосредоточенно смотря на изготавливаемую руну. Одет он был в те же ученические одежды, разве что более строгие и в серых тонах. Короткие русые волосы имели множество белых точек, каждая размером с монетку. По виску медленно стекала капля пота, все лицо было в напряжении от концентрации на иголке между пальцами. На ее кончике набухла капля желтой краски. Карен медленно вдохнул, а затем быстро уколол заготовку в трех точках. Краска аккуратно растеклась по небольшим ложбинкам и схватилась. Заготовка издала яркий пульс сияния – теперь это рабочая руна.

– Ну наконец! – выдохнул Карен, утирая лоб.

– Последняя?

– Нет, но дальше проще. Чего сразу не зашла? Тебя там цунами снесло?

– Поздоровалась с парой человек, – уклончиво ответила девушка. Его вопрос вызвал у нее румянец. Хорошо, что в его голове сейчас работа.

Готовую руну он поместил в деревянную шкатулку и убрал в сторону. Каждую неделю министерства присылали ему необходимые материалы и список того, что надо изготовить. Обучение здесь бесплатно при наличии таланта, но в его случае была установлена такса, и руны были той самой ценой. Диора закрыла за собой дверь. Карен указал рукой на свободный стул возле окна и продолжил возиться с материалами. В воздухе повисла неловкость, нужно как-то продолжить разговор.

– Карен, раз это последняя партия, как твой уговор?

– Папки прислали сегодня утром, – стрелок кивнул на толстую сумку на полу. – Все что есть на моего отца по теме его смерти, почему его посчитали предателем, награды при жизни и прочее и прочее. Вся официальная база.

– Что-то ты не особо рад.

– А чему тут радоваться?

– Боишься найти там то, что не хочешь находить?

– И да, и нет. Матушка женщина рассудительная, я склонен верить всему, что она говорила на его счет.

Карен оторвался от заготовки и посмотрел на Диору, по телу пробежала дрожь.

– Боюсь, что после этого он станет всего лишь человеком для меня. Сейчас отец недостижимый идол, а как узнаю про него побольше, как увижу его ошибки, так сразу станет обычным человеком. И что тогда?

– Жить дальше, – пожала плечами мечница. – Вспомни, как мы воспринимали мастеров в начале учебы, и как сейчас.

Карен добро улыбнулся.

– Мне кажется, ты просто не хочешь перемен. Заканчивается учеба, впереди новая жизнь… или смерть.

Диора осеклась. Каждый год им рекомендовали отбросить планы на дальнейшую жизнь и сосредоточиться только на том, что любишь. В Пещеру нужно идти со свежей головой и полным пониманием себя. Но, как ни старайся, окончание учебы, как событие, само формирует далекоидущие мечты.

– Или смерть, – эхом повторил Карен, дорабатывая инструментом заготовку.

– Ты выявил для себя, что любишь? Есть силы и желание жить дальше?

– Никогда не понимал этого совета. Смерть и так страшна сама по себе. Покажи мне молодого, кто не боится смерти. Ведь все. Дадим Паасу его немного придушить и всё – начнет брыкаться, чтобы жить дальше. Это наш инстинкт. Вопрос в тех, чьи сердца разбиты. Мастера те еще хитрюги, они дают ответ на вопрос «зачем тебе жить» в виде службы в армии, работы на благо общества и прочего. Вместе с тем они хотят дать нам причину не умирать, как необходимость вернуться живым. Причина не умирать и причина жить – это очень разные понятия.

– Служба на благо общества долг каждого.

– Это абсурд.

– Это то, после чего ощущаешь себя человеком. Разве тебе не приятно осознавать, что ты сделал что-то хорошее для других?

– Мне приятно видеть, как мои действия меняют мир, а не вгоняют его в цикл. Жить ради того, чтобы жить? И все мы прислужники друг другу? Чем тогда жизнь нашего поколения будет отличаться от прошлых?

– Какая разница, если ты счастлив?

– Для меня счастье в здравомыслии. А то, о чем ты говоришь, это благой сон.

– Ты просто не знаешь, что любишь в этой жизни.

Диора сверлила его взглядом, намека толще быть уже не может.

– Пробовал, вчера как раз с одной пассией встречался. Посидели на крыше одной из башен, поговорили. Мила, очаровательна, и все при ней, но… как-то не трогает. Ум, да не тот.

Диора сжала руками подлокотники. Их третья проблема, из-за которой у них все никак не складывалось – он воспринимал ее как подругу, может, как сестру, но не больше. Умнейший парень, но в некоторых вещах просто идиот.

– Может, ты привередлив?

– Или просто знаю, чего хочу. Как я буду путешествовать, связанный с кем-то?

– Вдвоем.

– Сложно пока представить.

– Бьёс и Агнесса смогут, посмотри на них.

– Смотрю и вижу, что там у них все, конец. Разбегутся скоро. Не делай такие глаза, неужели ты не видишь?

– У всех есть проблемы, скандалы и ссоры. Это решаемо.

– Как сказать, – Карен почесал инструментом затылок. – Агни себе нарисовала что-то в голове годы назад о том, как они должны жить, общаться, и все такое. И пытается вогнать в этот шаблон Бьёса, который с тех пор вырос в другого человека. Тем более ее последняя выходка… не думаю, что там можно что-то решить.

– Им просто нужно поговорить.

– Дело в мировосприятии. Агни бьется в истерике, что идеальный мир в ее голове не ложится на происходящее, а Бьёс вместо споров молча уходит. Он ох как не любит, когда на него кричат, а она так вообще визжит. Крикавизг, – Карен улыбнулся, – та еще пытка, конечно. В общем, чем быстрее разбегутся, тем лучше. Одной заботой меньше.

– Вообще-то Агни тоже твой друг. И вообще, как ты собираешься выжить в Пещере без заботы? С твоей моралью ты там сгинешь.

– Ты там была?

Девушка осеклась вновь. Весь настрой от мастеров, их мораль, их догмы постоянно разбивались об этот вопрос. Мировоззрение этого парня строилось на том, что знает он, а не другие.

– Были мастера, и им можно верить. Если они говорят так, значит, мы должны следовать их примеру. Вся Академия следует.

– И потому каждый год так мало выживших?

– Не все справляются с заданием.

– Или оно ложно. Я предпочту сделать выводы сам, настраиваться на что-то сейчас… А если все окажется иначе? С твоими стальными убеждениями перестроиться будет очень трудно, особенно если обстановка раскалится. Я и остальным стрелкам запретил вникать в общую пропаганду. Мы пойдем в Пещеру с чистой головой.

Диора ощущала недовольство. Карен вечно был себе на уме, всегда видел ситуацию иначе и зачастую не находил понимания у окружающих. Теперь, когда он проворачивал немыслимые вещи в магии, в бою и в рунах, им восхищаются и пытаются понять. Хотя это понимание все так же далеко. Проблема в том, что он постоянно оказывается прав.