– О, видела этого всадника на коне, но не знала кто он. А как зовут Баграмяна?

– Маршал! – не задумываясь ответила Элла. Но когда до неё дошёл смысл сказанного, она так расхохоталась, что Иветта не удержалась и тоже засмеялась, хоть и поначалу не поняла, что произошло.

Элла успокоилась, сделала большой глоток, вытерла рукой губы и предложила.

– Можем перейти дорогу и прочитать, ведь на памятнике точно будет написано его имя.

– Давай в следующий раз. – улыбнулась Иветта, сделала глоток из бутылки и добавила, – В следующий раз пойдём по той стороне. Надо же узнать, как же маршала зовут.

И девушки продолжили свой путь. По дороге Элла рассказала, что её хорошая приятельница – художница Назик – живёт и работает в просторной мастерской. Мастерская настолько большая, что там одновременно могли жить несколько человек, что и делали часто друзья Назик. Именно там, в мастерской в одном из домов за НИИ, поселится Иветта и найдёт свою любовь и, возможно, там же и потеряет.

Вечером 14 сентября 2004 года, Элла оставила Иветту у Назик. Они сразу же поладили, Ива получила крышу над головой, приемлемый на тот момент заработок и весёлую компанию. Обычно веселье компании прямо зависело от количества выпивки. По мере убывания спиртного, уменьшалось и количество гостей. В тот вечер благодаря тому, что выпивка закончилась чуть раньше, чем это предполагалось, ночевать у Назик в мастерской остались трое: хозяйка, гостья, которая поселилась тут надолго и подвыпивший приятель.

– Ива, ты такая высокая и красивая, у тебя такие длинные и стройные ноги, только почему у тебя такие короткие волосы, как у мальчика? – спросил её подвыпивший Саша, очень талантливый скульптор, друг Назик.

– Бичо[6], зачем тебе женские волосы? Чем меньше их на человеке, тем лучше. Моя бабушка говорила, если бы от волос была польза, они бы не росли где попало. Вот полысеешь – поймёшь, что без волос лучше.

– С чего это я должен лысеть?

– Я вижу тебя насквозь, дорогой. Вижу твоё будущее, – она рассмеялась, и пьяная разлеглась на тахте. – Будешь лысым и толстым. Ха-ха, но потом похудеешь и станешь лысым и худым.

Саша улыбнулся, подошёл к ней, нагнулся над её красивым лицом. Её зелёные глаза улыбались. В этот момент он подумал про себя, что ничего красивее этого лица он в жизни не видел, и что она права, длина волос абсолютно не важна. Он убрал короткие упрямые пряди с её лба, потом нежно поцеловал между бровями. Она улыбнулась ещё шире, и от наслаждения закрыла глаза. Тогда Саша поцеловал её в губы. Но они не ответили ему. Ива уснула. Саша смотрел на неё спящую и восхищался этой красотой. Он боялся дышать, чтобы не разбудить её. Так и уснул, в полусидячем положении на тахте рядом со спящей тбилисской красавицей.

Утром Ива ещё спала, когда Назик уже вовсю суетилась на кухне. Она дождалась, когда встанет Саша Левин, чтобы попросить его пойти за утренним похмельным пивом.

– А, наконец, давай, беги, возьми три бутылки пива, а я яичницу пожарю.

– С помидорами! – сказал Саша, разминая затёкшие ноги и спину. Всё болело из-за неудобной позы, в которой он провёл всю ночь.

– Тогда и помидоры купи. На, должно хватить, – она протянула ему 800 драмов бумажными купюрами и ещё 170 монетами.

– Ладно, я скоро буду.

По пути в магазин он думал об Иветте, о её коротких волосах, о её смеющихся глазах и тонких губах. Он хотел бы как можно быстрее вернуться из магазина и пожелать ей доброго утра. А может, и полежать с ней рядом. Вдохнуть аромат её кожи, уткнуться носом за ухо и дышать ею.

Саша так был погружен в свои мысли, что не заметил, как ему на встречу идёт Марк, улыбается и размахивает руками. Марк одёрнул его, когда они уже поравнялись.

– Эй, привет, ты чего? Смотришь в упор и не видишь. Ты почему такой задумчивый. Много пили вчера? – подколол он друга.

– О, да! Много. А ты куда? К Назик, небось, идёшь? – с какой-то тревогой в голосе спросил Саша.

– Да, она мне вчера звонила, надо подтянуть племянницу по химии, вот иду обсуждать детали сделки, – сказал он и улыбнулся ещё шире.

– Подожди меня, я за пивом, и тоже иду туда, – всё ещё с тревогой предложил Саша.

– Слушай, я не могу, мне потом к отцу в физинститут бежать. Я лучше сейчас зайду к Назик, а если ты вернёшься и меня застанешь, мы может ещё поболтаем пару минут, пойдёт?

– Договорились, – сказал Саша, но сам подумывал уже о том, как бы не пойти в магазин, придумать какой-то правдоподобный предлог и просто вернуться в мастерскую без пива и помидоров. Потом передумал: «Нет. Мои тревоги напрасны. Да, Марку всегда везёт больше и чаще, чем мне. Но Иветта моя. Я успею вернуться до того, как они понравятся друг другу», – так думал Саша. Он ускорил шаг. Как назло, в магазине перед ним в очереди стояла дама преклонного возраста и долго выбирала картофель. Потом так же тщательно выбирала морковь и все остальные ингредиенты для борща. «Да, это должен быть борщ», – подумал Саша и уже представил, как эта дама уже дома на кухне медленно и дотошно очищает картофель, морковь, свёклу. Дама так же неспеша рассчиталась с продавцом, потом медленно взяла в руки пакеты с покупками и направилась к выходу. Саша положил деньги на прилавок, и не дождавшись сдачи, почти пулей вылетел из магазина, гремя бутылками. Помидоры не взял. Слишком спешил. В дверях он налетел на ту же медленную даму и чуть не сбил её с ног. Но та только мило ему улыбнулась и тихо, почти шёпотом проговорила вслед:

– Не спеши. Если не твоё, то всё равно уплывёт.

«Плыви, черепашка, плыви», – подумал Саша, «Авось, до вечера до дому доплывёшь, а к утру и борщ сваришь».

Когда он вернулся с пивом, стол к завтраку уже был накрыт. Яичница была на столе. Без помидоров. За столом сидела одна лишь Назик. Она нервно теребила край старой скатерти, потом посмотрела на Сашу и прикусила губу. Он ничего не сказал и продолжал стоять как вкопанный в ожидании чего-то не очень хорошего. Назик подняла глаза на него, потом отвела взгляд и показала рукой на дверь в соседнюю комнату. Оттуда доносились знакомые ему голоса, которые сейчас ему были крайне неприятны и раздражали его. Саша поставил пиво на стол, высыпал мелочь на скатерть, посмотрел молча на Назик и вышел из мастерской.

Следующие шесть лет Марк проживёт с Иветтой. Саша через неделю после этого случая уедет в Москву и вернётся лишь после разрыва Ивы с Марком.

Москва. Август 2019 года

Мария Тарасова была и подругой, и коллегой Эллы Дерцакян. Обе они работали в экономическом отделе средней по величине и доходам страховой компании. Мария замужем и воспитывает двух дочерей – семи и пяти лет. Её муж работает в Санкт-Петербурге – преподаёт экономику, поэтому домой он приезжает лишь в пятницу и остаётся на выходные. А в понедельник «Сапсаном», отъезжающим в 7.40, вновь уезжает в Питер. Маша никак к этому уже не относилась. Маша просто привыкла.

Поскольку Мария, как и Элла, находилась в отпуске, а дети весь август должны были провести у бабушки в Саратове, она была предоставлена самой себе и могла посвятить время подруге и попытаться хоть как-то помочь ей.

С Анной Арушиной Маша встретилась в кафе неподалёку от Городской клинической онкологической больницы № 1. Анна была химиком, кем она работала в больнице, Маша так и не поняла, но это было не важно, поскольку здесь Анна находилась по другой причине. Мария знакома с Анной ещё со школьной парты. Обе окончили 627-ю школу, а так как проживали в одном районе (Маша после замужества не переехала), они достаточно часто виделись.

Мария не знала, как начать разговор, поэтому сказала первое, что пришло ей в голову:

– Нюша, послушай, у меня есть знакомый, химик в Саратове. Ему хочется принять участие в какой-нибудь конференции, ты случайно не знаешь, кто этим сейчас заведует? Ты ведь в прошлый раз, кажется, курировала внешние связи в университете?