Кроме того, в Пакистане Микоян затрагивал не только торговую тему, но и сделал заявление о том, что СССР будет дружить с этой страной и помогать ей вне зависимости от того, что он вступила в Багдадский пакт и имеет свои обязательства перед западными союзниками.

Особо отмечалась высказанная Микояном позиция в отношении Кашмира, в которой он подчеркнул, что окончательное решение вопроса должно быть за самим «народом Кашмира». По их представлениям, поскольку большинство населения этой территории являлось мусульманами, то в случае возможного свободного волеизъявления они выскажутся за вхождение в состав дружественного Западу Пакистана.

Советские журналисты, сопровождавшие Микояна в поездке, якобы были сильно удивлены контрастом между тем, как в Дели тепло принимали Микояна, а незадолго до того весьма прохладно – госсекретаря Даллеса.

Составители справки нашли весьма успешной поездку Микояна в соседнюю Бирму, где по ее итогам было подписано соглашение, сделавшее Советский Союз крупнейшим импортерам риса из этой страны. В обмен Москва обязалась делать важные для бирманской промышленности поставки промышленного оборудования, продукции советского машиностроения, а также оказывать Бирме техническую помощь. Микоян от имени советского руководства также сделал Бирме «подарок», предложив построить там за свои средства медицинские и культурные объекты (госпиталь, театр, стадион и др.). Авторы ноты резюмировали, что поездка Микояна придала новый импульс кампании Москвы по повышению уверенности в азиатских странах о возможности СССР «вести бизнес» на «взаимовыгодной основе».

Общий вывод был таков: фактически поездка Микояна стала своеобразным продолжением и закреплением результатов визитов Хрущева и Булганина в данный регион[210].

На политической карте мира Монголия как независимое государство, признанное международным сообществом, появилось лишь после окончания Второй мировой войны.

Произошло это после того, как советский руководитель Сталин настоял на проведении в самопровозглашенной в 1924 г. Монгольской Народной Республике (МНР)[211] плебисцита, по итогам которого практически все ее небольшое население высказалось за независимость. Монголия к середине 1950-х гг. стала предметом оживленных консультаций между руководителями СССР и КНР. Ссориться из-за Монголии со своим главным союзником в Москве явно не желали, но и отдавать Мао Цзэдуну страну, куда уже было вложено много советских инвестиций, тоже не хотелось.

Как мы уже отмечали выше, в очередной раз вопрос о будущем Монголии был поставлен на заседании Президиума ЦК еще в период подготовки XX съезда КПСС. В ходе обсуждения его участники договорились: «пусть бы МНР существовала и дальше самостоятельно». Было дано поручение Микояну проинформировать о советской позиции в монгольском вопросе прибывшего на съезд главу правительства Цеденбала, ранее занимавшего пост Генерального секретаря правящей Монгольской народно-революционной партии (МНРП)[212].

При этом в Москве не хотели обидеть и его главного политического конкурента. По всей видимости, именно поэтому в «Правде» 1 марта 1956 г. в постоянной рубрике «В братских коммунистических и рабочих партиях» появилась статья Первого секретаря ЦК МНРП Д. Дамбы «Руководящая сила монгольского народа».

Встреча Микояна и Цеденбала состоялась через четыре дня, 5 марта 1956 г. в день третьей годовщины со дня смерти столь почитавшегося монгольским народом Сталина[213]. Микоян наверняка понимал, что дружественный сосед обязательно попросит о дополнительной материальной поддержке и не ошибся. Цеденбал сразу же обратился к куратору советской помощи странам социалистического лагеря с «внеочередной» просьбой, основанной на соглашении от 12 августа 1955 г. Речь шла о дополнительном кредите размером 6–7 млн руб. для приобретения строительных материалов и транспортных средств. Кроме того, со стороны монгольского премьера была выражена еще одна инициатива – освободить МНР от очередного взноса в размере 40 млн. руб. в совместном долевом строительстве железной дороги[214].

Микоян сообщил Цеденбалу, что Президиум ЦК КПСС ранее уже принял решение об оказании МНР помощи в строительстве жилья в столице площадью 40–50 тыс. кв. м., для чего потребуется выделить еще один кредит в размере 30–35 млн. руб. в дополнение к тем 6–7 млн., которые они только что запросили. Кроме того, Советский Союз поможет в строительстве жилых домов для своих специалистов, которые планируется возводить силами монгольских строительных организаций.

Что касается освобождения от выплаты взноса по железной дороге, отметил советский представитель, этот вопрос будет рассмотрен советской стороной дополнительно.

Микоян напомнил, что советско-монгольская Восточная геологоразведочная экспедиция в настоящее время содержится только за счет средств, поступающих из СССР. Лишь частично советские затраты компенсируются вывозом из страны руды. И это необходимо объяснить монголам, среди которых циркулируют слухи, что монгольские природные богатства вывозятся «бесплатно» в соседнюю страну.

Кроме того, по его мнению, необходимо сократить число советских рабочих и специалистов в этой экспедиции и одновременно готовить в течение ближайших пяти лет на освободившиеся места монгольские кадры. Необходимо также изучить вопрос о передаче ранее построенной Советским Союзом Улан-Баторской железной дороги, имевшей статус акционерного общества.

Цеденбал, по свидетельству Микояна, с ним «полностью согласился», выразил СССР благодарность, а также предложил советским геологам поискать на территории МНР железную руду[215].

Микоян затем попросил рассказать о положении в монгольской экономике. Цеденбал такую информацию предоставил и тут же попросил рассмотреть вопрос о приеме в 1956 г. в советские вузы 245 граждан МНР, в том числе 40 – в железнодорожные. Микоян пообещал помочь.

Далее Микоян поинтересовался, как обстоят дела с приемом МНР в ООН и о процессе установления дипломатических отношений с другими странами. Он также напомнил Цеденбалу о просьбе МНР о приеме в состав СССР и о причинах, почему это предложение не было удовлетворено. Главная из них – необходимость сохранения Монголии как самостоятельного государства[216].

Микоян рассказал собеседнику, как в 1954 г. он вел разговор с руководителями КНР, которые ставили вопрос об объединении МНР с Внутренней Монголией и включении нового образования в состав КНР на правах субъекта федерации[217].

Цеденбал заявил, что решение советского руководства было «правильным» и монгольский народ «очень доволен независимостью, и обязан этим только Советскому Союзу».

Микоян поинтересовался нынешним состоянием связей МНР и Внутренней Монголии, а также спросил, с какими странами мира МНР уже установила официальные отношения. Цеденбал ответил, что со всеми «демократическими странами» Запада и Востока, а также с Индией. Вопрос об установлении дипломатических отношений с капиталистическими странами еще не рассматривался.

Микоян получил ответ и на свой вопрос о положении ламства в Монголии, узнав от собеседника, что на территории МНР действуют 4 буддийских монастыря, в которых несут послушание 200 монахов.

В заключительной части беседы обсуждались вопросы внутримонгольской торговли и работа местных госхозов[218].

Вскоре после этой встречи Микояну вновь пришлось обсуждать вопрос о Монголии с китайскими руководителями. В Пекине в последний день пребывания там Микояна он вновь был поднят по инициативе китайской стороны[219].