– Надо выбираться! – кричу я ей прямо в ухо.

Элис молча ползёт рядом со мной к двери. Перед нами падает деф с разбитым в кровь лицом, но мы переползаем через него, потом встаём на ноги и, пригибаясь, спешим к двери.

– Держи! Хватай! – несётся нам вслед.

– Нейт! – кричу я. – Кейти!

– Я здесь. – Из месива тел возникает растрёпанная Кейти и ковыляет к нам.

– Где Нейт? – кричу я и хватаю её за руку.

Но Кейти только качает головой и оглядывает зал испуганными глазами.

– Нейт! – снова и снова зову я, вглядываясь в толпу, но вижу только чужие злые лица.

Элис с силой хватает меня за плечо:

– Надо уходить.

Что же делать? Спасать подруг или искать Нейта? На раздумья нет времени. Обезумевший взгляд Кейти и разодранное платье Элис не оставляют мне выбора. Мы втроём выскакиваем в дверь и мчимся со всех ног. Горит правое ухо, жутко ноет спина, грудь разрывается от боли, однако ноги несут меня вперёд. В голове бьётся единственная мысль: «Я сбежала, я бросила Нейта».

Тяжело дыша и утирая пот, мы останавливаемся передохнуть на задворках каких-то домиков с террасами.

– Они побежали туда!

Видно, прилетевший в голову ботинок что-то повредил мне в ухе, потому что слова я различаю еле-еле, но гнусавый голос похожего на хорька контроллера я узнаю сразу. Мы снова бросаемся бежать, подныриваем под бельевые верёвки, перепрыгиваем через груды мусора. Элис вырвалась далеко вперёд, и на мгновение мне кажется, что она сейчас убежит, бросит нас с Кейти.

– Элис, подожди, – едва выговариваю я.

Она останавливается и ждёт.

– Нейт остался в таверне. Нам нельзя уходить далеко.

– Не бойся, Ви, мы за ним вернёмся, – утешает меня Кейти.

Гнусавый голос контроллера всё ближе, всё громче:

– Быстрей, ребята, они где-то здесь!

Я оглядываю переулок и различаю в сумерках заваленный кирпичами дверной проём, тот самый, в котором прятались Роза, Саскья и Мэтью. Переглянувшись, мы с Элис, не сговариваясь, бросаемся к куче камней и принимаемся разгребать обломки кирпичей и куски цементного раствора. Кейти помогает с другой стороны.

– Они где-то рядом! – доносится крик.

Элис охает от ужаса, но не останавливается, и в считаные секунды мы освобождаем узкий проход от кирпичей.

– Скорее, идиоты! Не упустите их! – Голос Терри перекрывает топот тяжёлых башмаков.

Мы пролезаем в дыру и снова заваливаем её камнями и мусором.

Затаив дыхание и забившись в угол, я прижимаю колени к груди липкими от пота руками. По улице несутся дефы, земля дрожит у них под ногами. На мои руки падают тени от пробегающих мимо преследователей. Когда всё стихает и меня освещает лишь свет одинокого фонаря, я осторожно перевожу дыхание.

– Они ушли, – шепчет Элис. – Всё как в каноне.

– Как это? – недоумевает Кейти.

– Роза, Саскья и Мэтью прятались в этой же нише от этой же толпы дефов, – объясняю я.

– Очень странно, – недоверчиво качает головой Кейти.

– Да, странно, – соглашаюсь я. – Словно сюжет книги… – Я замолкаю, подыскивая верное слово. – Словно сюжет нас преследует.

Привалившись спиной к стене, Элис бормочет:

– Почему?.. Как нас сюда занесло? – На её грязных щеках блестят слезинки.

– Верно, это безумие какое-то. – Я придвигаюсь поближе, чтобы коснуться коленей Элис своими.

– Я хочу домой!.. – горестно вздыхает Элис.

– И я… – отзывается Кейти.

Хорошо бы остаться в этом уютном углу, где нас никто не видит, где тепло и тихо.

Элис вытирает нос тыльной стороной ладони – никогда не думала, что она на такое способна.

– Знаешь, – тихо произносит она, – я столько раз мечтала оказаться в «Танце повешенных», увидеть всё своими глазами. И вот мы здесь… – Её дрожащий голос обрывается. – И ничего хорошего. – Элис не то смеётся, не то всхлипывает.

– Вы хоть книгу читали и фильм смотрели, – говорит Кейти. – Ну почему нас не занесло в Нарнию, или на остров к Питеру Пэну, или… или хотя бы в «Сон в летнюю ночь»? Там я была бы как дома.

Я молчу, прислушиваясь к боли. Болит всё: и голова, и спина, и ноги. Издалека, с улицы, доносятся приглушённые голоса, стучат по мостовой капли дождя, мяукает кошка.

– Надо вернуться за Нейтом, – наконец говорю я. Надеюсь, что в таверне никого нет, все чокнутые дефы погнались за нами, но я не успокоюсь, пока не увижу младшего брата живым и здоровым.

Элис согласно кивает:

– Да, надо. Подождём немного. Пусть эти ненормальные уйдут подальше. Роза отсиживалась здесь час, если не дольше.

– Ему всего четырнадцать лет… – качаю я головой.

– Зато мозги у него работают – просто супер! – напоминает Кейти. – Уж он-то найдёт выход.

Грустно улыбнувшись, мы осторожно расчищаем проход. Потом по очереди выбираемся в переулок, подняв клубы кирпичной пыли. Пыль забивается в горло, и я давлюсь кашлем.

Наверное, мы вылезли слишком рано или я кашлянула слишком громко, но нас заметили.

– Они там! – кричит какой-то деф. – Я же говорил, они спрятались!

У меня обрывается сердце. Даже не оборачиваясь взглянуть, кто это кричал, мы бросаемся бежать. За углом натыкаемся на целую стену дефов – злую, жестокую стену. Они неумолимо приближаются, окружают нас, и нам ничего не остаётся, как отступить к каменному домику. Я хватаю Элис и Кейти за руки, готовясь вырваться из капкана, как только в нём образуется хоть небольшая прореха.

Веснушчатый контроллер мерзко улыбается, растягивая тонкие губы:

– Посмотрите, кто это у нас тут? – Он знает, как нам страшно, он чувствует охвативший нас ужас.

Я молча смотрю на него.

– Девчонка-гем и её подружки – предательницы дефов!

Открываю рот, но вместо слов раздаётся лишь сдавленный писк.

– Какого дьявола! – в исступлении кричит Кейти. – Она не гем!

Словно не слыша отчаянного вопля Кейти, контроллер продолжает:

– А как поступают с гемами и предателями?

Из последних рядов подсказывают:

– Вздёрнуть их!

И в книге, и в фильме дефы – положительные герои. Почему же они нас так ненавидят? Поговорить бы с ними, показать им фильм – про них самих! – пусть поймут, что здесь всё понарошку!

И вдруг свет меркнет в глазах – я ничего не чувствую. Совсем ничего: ухо не болит, спина не ноет, нет холодных, трясущихся рук Элис и Кейти. Тело отказывается повиноваться. Колени подгибаются, лёгкие замирают, сердце не бьётся. Тяжёлым мешком я падаю на землю.

– Что, сама сдохла?

– Повесить предательницу! Даже мёртвую!

– Предателей вешать без жалости!

Сквозь крики обезумевших дефов еле слышно доносится голос Элис:

– Виола, просыпайся. Просыпайся…

Картинка перед мысленным взором дробится наподобие мозаики, звуки удаляются и затихают.

Вытянувшись в струнку, я плыву ввысь, к облакам. Долетев до невидимой с земли арки, смотрю вниз. Там, между деревьями, натянут малиновый батут, а по бокам стоят Нейт с мамой и хлопают в ладоши.

– Прыгай, Виола, прыгай к нам! Мы тебя поймаем!

Слышится ещё один голос. Это папа, он словно говорит со мной сквозь толщу воды:

– Давай, Виола, пора! Просыпайся, моя хорошая.

Глаза не открываются. Веки будто налились свинцом. Пахнет чистотой и лекарствами, как в больнице. Но деревья тают, вонь возвращается, а папин голос превращается в вопль. Это кричит Элис.

Слабость отступает, и я понимаю, что плыву к небесам не сама по себе – меня несут. Точнее, дефы подняли меня с земли и поставили на ноги, как куклу, а теперь тащат по переулку, и мои пятки пересчитывают камни мостовой. Над головой не узкая полоска неба, а огромный бледно-голубой купол. Мы снова на главной улице.

С трудом повернув голову, я вижу Элис. Её подняли и несут высоко над головами, сопровождая каждый шаг криками и свистом. Судя по гомону голосов, народу прибавилось. Меня хватают и поднимают вверх, совсем как Элис.

– Поймали гема! Поймали предателя! Вздёрнуть их! Пусть заплатят за всё!