И тогда Торн дал Розе самое опасное задание – под кодовым названием миссия «Харпер». Роза проникла в поместье Харперов в глубине Полей и притворилась рабыней хозяина дома – Джереми Харпера, влиятельного чиновника гемов. Стремясь раздобыть секреты гемов, Роза подружилась с сыном хозяев.

Сына Джереми Харпера звали Уиллоу.

Уиллоу… Вот из-за него-то мне и хочется быть на месте Розы. Дрожащими от волнения пальцами я крепко сжимаю его фотографию, показывая её слушателям. Невозможно представить это прекрасное лицо пронзённым канцелярской кнопкой мисс Томпсон и пришпиленным к доске. Эту фотографию я рассматривала часами, запоминая каждую идеальную чёрточку смуглого лица. Глядя на Уиллоу, девчонки восхищённо вздыхают, парни фыркают, некоторые хихикают. Осторожно прячу фотографию в стопке листов, радуясь, что это моя безраздельная собственность.

– Шпионаж и дружба с гемом. Наказание за эти проступки – смерть для любого дефа. Но Уиллоу был добр и прекрасен, и вскоре Роза поняла, что опасаться ей стоит лишь собственных чувств. Роза не смогла предать Уиллоу, она сбежала из поместья, так и не открыв правды о себе и своих планах. Девушка вернулась в город и сообщила Торну, что миссия «Харпер» провалилась…

– Скукота! – фыркает Райан.

– Райан, сию минуту замолчи! – вспыхивает мисс Томпсон. – Не смей перебивать, веди себя как взрослый.

Повернувшись ко мне, мисс Томпсон с улыбкой говорит:

– Полагаю, мы достигли кульминации, поворотной точки сюжета. Ведь так, Виола?

Благодарно кивнув учительнице, я продолжаю:

– Роза сбежала из поместья, чтобы защитить Уиллоу. Он стал для неё важнее, чем дело повстанцев. Роза выбрала любовь.

– Вот хороший пример, как в современном популярном романе сюжет следует традиционной структуре. Продолжай, пожалуйста.

– Переодевшись в дефа, Уиллоу проследил за Розой, прошёл вслед за ней через старый город, отчаянно надеясь её вернуть. Но повстанцы схватили Уиллоу, и он узнал, что Роза намеревалась использовать его семью, чтобы выведать важные секреты. Сердце Уиллоу было разбито. Дефы держали его в плену. Казалось, надежды нет. Но Роза призналась Уиллоу в любви, и они сбежали из отряда, чтобы вместе начать новую жизнь.

Однако иногда обстоятельства оказываются сильнее даже самой страстной любви.

Гемы выследили Розу, обвинили её в совращении невинного юноши и приговорили к смерти.

Включаем ещё один видеоролик. Вот Роза перед «танцем повешенных». На этот раз она на помосте, в Колизее, лицом к зрителям. На её шее петля. Толпа гемов жаждет крови.

– НЕТ! – На сцене появляется Уиллоу. – Я – Уиллоу Харпер. У девушки, которую вы хотите повесить, тоже есть имя. Её зовут Роза. И она самая храбрая и самая добрая на свете. Не важно, гем она или деф, – прежде всего она человек! Она не соблазнительница и не преступница. Роза – моя лучшая подруга. И я люблю её всем сердцем. – Глядя ей в глаза, Уиллоу произносит: – Я люблю тебя, Роза!

– Я люблю тебя, Уиллоу! – отвечает она.

Я знаю, что сейчас произойдёт, знаю совершенно точно, но глаза всё равно наполняются тяжёлыми жгучими слезами. Хочется протянуть руку и сорвать с шеи Розы верёвку.

Под ногами Розы открывается люк. Её тело падает в пустоту, ноги сгибаются и выворачиваются в последнем танце.

Видеоролик заканчивается. Никто не произносит ни слова.

Тишину прерывает голос мисс Томпсон:

– Как интересно решена автором эта трагическая сцена! Но у истории есть и развязка, правда?

Я киваю и вытаскиваю из груды листочков нужную страницу.

– Уиллоу поднял на руки безжизненное тело Розы, орошая слезами её лицо. Юноша проклял гемов за убийства невинных дефов и потребовал прекратить казни. Сражённые трагедией влюблённых, гемы сровняли эшафот с землёй.

Танцы повешенных наконец прекратились.

Смерть Розы стала искрой, из которой разгорелось пламя революции.

Гемы и дефы вновь обрели общее имя – люди.

Мои последние слова будто растворяются в воздухе, я судорожно сглатываю пересохшим ртом. В классе тишина. Вот бы сюда Элис! Она бы захлопала, крикнула: «Браво! Бис!» К ней присоединились бы и молчуны.

Встречаюсь взглядом с Кейти, и она лукаво подмигивает мне в ответ. М-да, не слишком громогласная поддержка зала, но хоть что-то.

– Спасибо, Виола. – Мисс Томпсон смотрит на меня поверх очков. – Прекрасный доклад.

– Рада, что вам понравилось. Я хотела рассказать о книге как можно интереснее.

– Отличная работа, тонко передана атмосфера. Когда-нибудь ты сама напишешь книгу, – с улыбкой отвечает мисс Томпсон.

Чувствую, как мои щёки заливает жаркий румянец смущения. Писатель у нас – Элис, я до сих пор ничего толком не написала.

– Спасибо, мисс Томпсон.

– Подлиза! Пай-девочка! – долетает шёпот с задних рядов.

Сажусь за парту рядом с Кейти. Толкнув меня локтем, она шепчет:

– Здорово получилось!

Но у меня в ушах стоит презрительное фырканье Райана, смешки его друзей. Обидные словечки сливаются в непрерывный гул. Щёки у меня уже горят и чешутся, а странички доклада всё липнут к вспотевшим ладоням. Роза бы такого не допустила. Опускаю голову, как за щитом, прячусь за завесой тёмных волнистых волос.

От доски доносится голос мисс Томпсон:

– Итак, мы прослушали сюжеты трёх очень разных романов и убедились, что структура этих произведений во многом сходна.

Звонок возвещает конец урока, класс наполняется шумом, учебники и тетради перекочёвывают в рюкзаки.

Кейти осторожно отклеивает странички от моих вялых пальцев.

– Господи! Да ты втюрилась в эту книженцию по уши!

– Ну да.

– Видела бы ты своё лицо, когда говорила об Уиллоу!

– Лицо как лицо.

Кейти потешно хлопает длинными ресницами и насмешливо произносит:

– Но Уиллоу был добр и прекрасен, и Виола – ой, то есть Роза! – вскоре осознала, что прежде всего ей стоило опасаться собственных не на шутку разыгравшихся гормонов.

Кейти жеманно поджимает губы, отчего веснушки у неё на носу вытягиваются.

– Отстань! – Рассмеявшись, я слегка отталкиваю подругу.

Кейти всегда меня смешит. Напряжение куда-то улетучивается, и мне наконец удаётся уложить растрёпанные листочки доклада в школьную сумку. Кейти переехала в Лондон из Ливерпуля меньше года назад, прошлым летом. Мы знакомы недавно, но подружились «с первого взгляда». У Кейти отличное чувство юмора, и ругается она невероятными словечками вроде «обмажоренный» и «голубяка», которые произносит с мягким ливерпульским выговором. Однажды папа назвал Кейти «солью земли». Выглядит она при этом как героиня романа Джейн Остин – кукольное личико и светло-рыжие волосы. А ещё Кейти играет на виолончели. Я же играю только в компьютерные игры.

– Не обращай внимания на того придурка, – подбадривает меня Кейти. – Просто ты ему нравишься.

– Ну да, как же! Мы с Элис застали его в прошлом году в кинотеатре, когда он рыдал над «Танцем повешенных» чуть ли не в голос. Вот и злится теперь.

– Да ладно, ты у нас красотка! – откинув со лба чёлку, поддразнивает Кейти.

– Это точно, раскраснелась, как помидор! – смеюсь я в ответ.

– Не скромничай. Не всем везёт уродиться длинноногими блондинками, как некоторые.

Это она про Элис. Тут ответить нечего. Тяжело, когда лучшая подруга – красавица, словно только что с подиума «Мисс Великобритания». Где-то в груди у меня шевелится капелька зависти, и я ненавижу себя за эту слабость. В коридоре мы вливаемся в толпу спешащих по домам школьников.

Надо бы сменить тему.

– Неужели ты до сих пор не прочла «Танец повешенных»? Это не просто книга – это целый новый мир! – Мой голос теряется в шуме толпы, и я снова чувствую себя маленькой и слабой.

– Ну теперь-то мне и читать её незачем. Ты всё рассказала. Предупреждала бы о спойлерах!

– И фильм не смотрела…

Кейти только досадливо машет рукой.

Мы локтями прокладываем себе дорогу сквозь стайку десятиклассниц, которые вдруг позабыли негласное правило «уступи дорогу выпускнику!».