Словом, отлично провёл утро. Если так каждый день в течение этой недели обрабатывать посетителей, то, быть может, Эжену никто и не поверит, даже если дух мне особо не поможет. Главное – действовать аккуратно! Эжен не подонок, просто он выпил. Я никого не обвиняю, только потрясён. Так всегда сработает.

Мериана входит в аптеку недовольная. Волосы растрёпаны – значит, пока шла, трясла головой от злости, она постоянно так делает, когда сердится. Не знаю, как бы её успокоить, но сначала обнимаю, завожу в спальню – благо Фальян уже вернулся, – усаживаю на кровать, начинаю расспрашивать.

– Меня не пустили вчера на приём, – неохотно докладывает. – Как всегда: рано ложиться спать, с утра заниматься, учитель придёт… А там, говорят, интересно было.

– Ничего интересного там не было, – спешу утешить.

– Так ты там был?! – Моя красавица резко вскидывается, глаза горят от возбуждения.

Рассказываю всё то, что говорил уже посетителям в кафе: какое было убранство, какое вино, как напился Эжен и нёс глупости.

– Ты ему нравишься, – заканчиваю рассказ. – Он на меня набросился с обвинениями и уточнил, что такой красавицы я недостоин.

Мериана очень довольна. Не тем, что нравится Эжену. Скорее – что из-за неё разборки. Девушка, шестнадцать лет, они все такие, что сказать.

– Значит, я красавица, – улыбается. – А ты, жених мой? Ты тоже так считаешь?

– Как же я могу считать иначе, невеста моя? – смеюсь, ещё больше ерошу ей волосы, провожу рукой по щеке, нежно, но уверенно опускаю на кровать.

Прекрасная моя невеста тоже смеётся, но не возражает. А с чего бы? И правда ведь красавица!..

Через пару часов я, прижимая её к себе на постели, добавляю:

– И, кстати, я, кажется, нашёл способ разбогатеть за ближайший год. Нет, – прикладываю палец к её губкам, – не расскажу, пока не внедрю в дело и оно не начнёт приносить плоды. Но ты держи за меня кулачки. Если всё получится хорошо, то сможем с тобой и красивую свадьбу сделать, и в доме что захочешь поменяем.

– Да его весь надо перестраивать, – начинает было Мериана, но я её прерываю:

– Сделаем что захочешь, только дай сначала план реализовать. Потом всё расскажу, правда!

Моя невеста не любопытная. Ей главное – обещание. Остальное – мелочи. Потому на сей раз уже она обвивает меня руками и прижимает к кровати…

За Мерианой закрылась дверь, Фальян дорабатывает последнюю четверть часа в аптеке. Сижу, утомлённый. Всё-таки хорошо, что приходит она ко мне не каждый день – в свободные от учёбы дни родители всегда хотят от неё куда-то сходить, съездить, принимать гостей… Сколько всего я на себе тяну. И шестнадцатилетняя страстная невеста, и пылкий, склонный к знаниям, ученик, и оккультные науки, и аптека… То, что делаю всего понемногу, стараюсь даже в собственных мыслях не выделять. Главное – помнить, сколько я всего успеваю. Остальное – такие мелочи!..

– А ничего у тебя барышня, – замечает Берониан с потолка.

– Эй! – вначале обижаюсь я, потом соображаю, с кем разговариваю. – Сир! Вы же не должны были появляться до ночи!

– Так уже вечер. Проснулся раньше, – он смотрит на меня с ухмылкой. – Пойду поем, что ли. Ты там подумай как следует об этом своём недруге.

– Так он вряд ли спит, – замечаю я. – Оно нам надо, чтобы у него на людях голова кружилась?

– Он – ещё не спит. Я – уже не сплю. Пусть кружится. Думай о недруге, – непреклонно, неожиданно резко возражает потомок эльфов, так что спорить я не решаюсь.

К тому моменту, как Фальян прокрадывается в комнату, Берониан уже возвращается.

– Восхитительно! – Блеклый силуэт довольно потягивается, как сытый кот. – Ночью зайду к нему ещё раз, во снах такие господа ещё более уязвимы… Но, молодые люди, у нас проблема. Одним этим вашим Эженом я не пропитаюсь.

– Вы могли бы попробовать немного моей энергии, раз уж мы сходны по происхождению, – робко замечает Фальян. Кажется, он в невероятном восторге от Берониана.

– Я не для того ставил на тебя защиту, – возмущаюсь я.

– Да и в любом случае, в силу поставленной защиты, я от тебя не пропитаюсь, мальчик, даром что ты мой дальний родич, – вздыхает Берониан. – Нет, надо придумать что-то ещё…

Меня мало интересует эта тема – уж чем прокормиться, призрак найдёт. Главное, чтобы Эжена добил или хотя бы просто устранил с дороги. Наливаю себе бокал вечерней настойки – её я пью не каждый вечер, так, для ясности мысли, когда сильно устану. Мне предстоит долгий и тяжёлый разговор с духом… Интересно, что бы сейчас сделал мой учитель?

А ничего бы он не сделал. Для начала он бы перепугался от одной перспективы кого-то убивать, пусть даже Эжена Корибельского. Затем – от перспективы кого-то воскрешать, пусть даже старого друга. И, наконец, учитель попросту Берониана бы и не вызвал. Ну не пришло бы ему в голову, что можно изменить в ритуале призыва для подобного результата.

А вот я сделаю, пожалуй. Снова перебиваю задушевную беседу Фальяна с призраком:

– Сир, вся беда в том, что вы могли бы растягивать Корибельского на сколько вашей душе… то есть вам угодно, – с потолка раздаётся чуть слышный смешок, – но мне бы в течение недели его уничтожить, понимаете?

Достаточно серьёзно, собравшись, рассказываю Берониану и ученику, как обстоят дела.

– Если в церкви узнают, что я оккультист, – это будет мой последний день в этом городе, – нервно дёргаю плечом и бровью одновременно. Жест довольно надуманный, но зато изящный, и на Фальяна, и на духа произвёл впечатление. – Тут необходимо сделать так, чтобы в отведённый мне срок этот подонок ушёл, так сказать, с поля боя.

Берониан некоторое время молчит – а то, что молчит Фальян, совершенно логично: что он-то здесь скажет?

– Что ж, – говорит, наконец, призрак, – тут только один выход. Если я начну питаться жителями города – понемногу, правда, совсем понемногу, но зато всеми сразу, – до конца недели я воплощусь полностью. И тогда попросту прирежу этого вашего Эжена. Даже не руками и мечом – я знаю достаточно суровых заклятий. А затем уеду домой – так что меня даже и не увидит никто. Ты, Леокаст, получишь, конечно, ответы, как тебе разбогатеть, – в конце концов, у меня осталось недюжинное состояние, а потомков нет, и двадцать лет оно должно быть заморожено в ожидании преемника, согласно моему завещанию. Я же знал, что меня однажды поднимут… Сколько надо будет денег, я тебе отдам, мне-то они зачем? Меня магия больше интересует, чем золото, тем более я ещё больше заработаю за пару лет.

– А что скажут про смерть Корибельского в городе? – подаёт голос Фальян. Я молчу: обдумываю перспективу стать обладателем части состояния потомка эльфов Берониана.

– А что они скажут, если я их всех перед этим попью? – ехидно усмехается призрак. – У них силы будут только на то, чтобы к тебе, мальчик, за восстановительными настойками бегать. И вы тут в аптеке отлично заработаете на первое время – мне же ещё доказать дома нужно будет, что я – это именно я, всё-таки два года как умер. И они умолкнут надолго, а как восстановятся, так уже поздно искать, кто сынишку мэра прирезал, – может, сам от несчастной любви зарезался. К этой вашей, как её… Мериане.

– К моей Мериане, – уточняю. – Но в целом да. Идея блистательная, сир.

– А ты сомневался, мальчик? – смеётся Берониан. – Так что я пойду, пожалуй, поем горожан во сне. Тут надо каждую ночь, да и днём наверняка придётся тех, кто присел отдохнуть, подъедать, чтобы до конца недели успеть… По счастью, уже и правда вечер – старики и дети наверняка спать уже ложатся…

– Мериану не трожь, – спохватываюсь, вспомнив о детях, которые ложатся спать.

– Да ничего с твоей Мерианой не будет, даже если пара кошмаров приснится, – отмахивается призрак, – Фальян ей такое успокоительное заварит, что её раньше всех отпустит.

– Ну ладно, – сдаюсь, глядя на кивающего Фальяна, – если очень надо, Мериану пить можешь.

– Вот и договорились. – Берониан исчезает, не попрощавшись, а мы с Фальяном восторженно смотрим друг на друга.