– И ты мне не сказал, хоть и знал!

Слезы снова покатились из моих глаз, и я, сняв рубашку, вытерла ею лицо и бросила на пол. Я стояла в одних трусах, но я не чувствовала себя больше уязвимой. Я развернулась и пошла за своей одеждой.

Натягивая джинсы, я случайно засунула ногу в дырку на коленке, от чего я злостно швырнула их подальше. Майкл и Джеймс, находясь в гостиной, молчали, и мне придавало это сил. Я должна быть сильной и уйти гордо.

Я взяла свой телефон и набрала номер такси. На этот раз я не собиралась идти пешком одна. Машина должна была подъехать через минуту, и я быстро стала натягивать на себя те джинсы. Они чуть сели из-за стирки, но я знала, что скоро разносятся.

Я вышла в гостиную.

Джеймс смотрел в окно, которое выходило на океан, а Майкл сидел на диване со стаканом виски. Мне не было жалко его. Я смотрела на него и начала понимать, почему все считали, что он не может любить. Он на вид законченный бабник. Расстегнутая сверху рубашка, подчеркивающая его руки, смазливое, но по-мужски твердое лицо. Да он даже страдальческий вид делал на «ура».

– Я вызвала такси, – сказала я Джеймсу.

Он продолжал смотреть в окно, и я подошла к нему ближе.

– Спасибо за душ и кровать.

Джеймс посмотрел на меня и кивнул. Молча и как будто тайно.

– И за чистую одежду.

Я развернулась и пошла на выход. Майклу я не хотела ничего говорить, особенно после того, что узнала.

Я вышла из дома и села в желтую машину. Подтвердив адрес, я облокотилась на пассажирское кресло и стала анализировать всю ситуацию.

Майкл считал, что я не давала ему свободы.

Но больше он, кроме нее, ничего не получит.

Когда я приехала домой, родителей дома не было. Я сняла с себя одежду, надела пижаму и села за ноутбук. На главном фоне переносного компьютера стояла моя с Майклом фотография.

Удалить.

На рабочем столе со значком бабочки располагалась папка «Наши фотографии».

Удалить.

Я слезла с мягкой кровати и достала альбом, где так же были фотографии с Майклом. Я хотела разорвать их в клочья, но вместо этого просто достала их и убрала в шкатулку, которую сделал мне мой отец. Она запиралась на ключ, чтобы я могла в ней хранить свои личные дневники. Я достала ключ из своей любимой книги и открыла шкатулку. В ней лежала одна фотография и один дневник. После того, как я встретила Майкла, я не записывала ничего больше в него. Я положила стопку фотографий, которые так и просили разорвать их, и достала ту единственную, что лежала нетронутой два года. На ней мне пятнадцать лет, а рядом со мной парень. Он был красив, гораздо красивее, чем Майкл. Его лицо, помимо уверенности, вселяло и надежду.

– Как же я тебя любила, – прошептала я.

Но в жизни каждого человека встречается безответная любовь. Человек исчезает, а память о нем –нет. Я лишь жалею, что никогда не признавалась ему в любви, что не рассказывала ему о том, что чувствовала.

Я сложила все в шкатулку, закрыла ее на замок и поставила на место.

Телефон завибрировал, и я подскочила от неожиданности. На экране появилось уведомление от Джеймса.

Я у твоего дома.

Джеймс

Я выглянула в окно и увидела коричневую Тойоту на дороге перед своим домом. Я оглядела себя и решила, что я не хочу переодеваться. Уже вечер, и надевать эти джинсы я не хочу.

Я вышла и села в машину.

– Зачем ты приехал?

Джеймс сидел, сжав руль, и смотрел в лобовое.

– Я знал, но не хотел говорить тебе, потому что это причинило бы тебе боль.

– Ты причинил мне боль из-за того, что промолчал.

Джеймс кивнул.

– Простишь?

– Подумаю.

Джеймс улыбнулся. Его зубы были белыми и ровными, а ямочки на щеках делали его очень милым.

– Может, поедем ко мне? Я закупился чипсами, попкорном и фильмами.

Я задумалась. Провести вечер в компании себя в депрессии не лучшее времяпровождение.

– Я не хочу переодевать пижаму, – призналась я.

Джеймс рассмеялся и поцеловал меня в щеку.

– Это звучало очень мило. И мне нравится смотреть на тебя в пижаме.

Я улыбнулась ему, и мой взгляд опять остановился на его губах. Я раньше ни с кем не целовалась, кроме Майкла.

Пора это исправить.

– Я сделал попкорн, – Джеймс демонстративно потряс перед моими глазами большую прозрачную миску, наполненную кукурузой.

Мы расположились на удобном диване в гостиной перед телевизором. Мне не хотелось вспоминать, что происходило в этой комнате до этого, но почему-то не могла выкинуть из головы слова Майкла. Я не давала ему свободы? Я считала, что свобода- это не то, что должно быть в отношениях. Доверие, да! Но не свобода. Как можно давать ее человеку, когда ты знаешь всю мужскую сущность? Если знаешь, что его взгляд тут же метнется на задницу милой официантки, что весь вечер строила глазки. А может, что и похуже… Я доверяла не только Майклу, но и своей подруге, которая не так уж была верна дружбе. Наше знакомство пусть и не было таким, как у многих, по типу нас посадили за одну парту, и мы поняли, что стали лучшими подружками. Она блевала в унитаз в клубе. Тогда я еще не встречалась с Майклом, поэтому позволяла себе иногда выбираться на такие мероприятия. Лесли было настолько плохо, что я даже думала вызвать скорую, но ее мокрая рука остановила меня.

– Папа убьет меня. Не надо.

Я отключила телефон. Все мимо проходящие девушки пытались обойти нас стороной, но лишь я одна обратила внимание на состояние Лесли.

– Что ты пила? – громко выкрикнула я.

– Я… я не помню, – еле слышно ответила мне она, а затем ее снова стошнило.

Я терпеливо держала ей волосы, не понимая, почему я делаю это. Многие девушки прошли мимо, и я могла сделать так же, но что-то меня остановило.

Взгляд. Ее глаза были наполнены не только слезами, но и странным магнетизмом.

– Ты не думай, что я такая всегда, – в перерывах как-то сказала она, – сегодня я узнала, что моя мама, которая ушла, когда я была маленькая, вышла замуж и у нее двое детей.

Я не особо хотела выступать психологом для незнакомой девушки из клуба, но она продолжила свой рассказ.

– Я так хотела, чтобы она вернулась, когда она обо мне забыла напрочь!

На тот момент Лесли была уязвима. Я видела ее такой так редко, что казалось, что она и вовсе не умеет плакать и грустить. Ее несчастье в семье она скрывала под маской веселья на бесконечных вечеринках.

Мне стоило все же ее обойти стороной в тот день. Я знала душой, что если бы не Лесли, в жизни моего уже бывшего парня появилась бы другая, но больнее всего то, что это моя лучшая подруга.

– Ты смотришь?

Джеймс пристально смотрел на меня, но я взяла горстку попкорна и улыбнулась, прожевывая без всякого желания.

Наверное, мне стоило остаться дома и не портить ему еще один вечер, к тому же у него там девушка какая-то есть. Я представила, как на том месте, где сижу сейчас я, сидит та самая, к которой он ехал вчера, пока не встретил меня на дороге. Она была бы уже на его коленях, а их губы слились бы в поцелуе. Под ложечкой что-то засосало, и я взяла еще горстку попкорна, но когда я посмотрела на экран, то увидела две бледные палочки в середине.

– Я поставил паузу пять минут назад, а ты не заметила.

– Отвлеклась.

Джеймс отставил миску с попкорном и вздохнул. Он не смотрел на меня, как будто думая тоже самое, что и я, когда встретила Лесли: зачем я с ней вожусь? Я пододвинулась чуть ближе к нему, чтобы моя нога касалась его.

– Джеймс?

Он продолжал на меня не смотреть, но по рукам, что напряглись, как и спина, и по учащенному громкому дыханию я поняла, что мое действие как-то повлияло на него. Его губы чуть приоткрылись, а глаза медленно, словно в сон, закрылись.

– Что ты делаешь, Эмма?

Я столкнулась с его взглядом, что уже пристально впивался в меня.

– Я ничего не делаю.

– Ты ошибаешься.