У Хакса будет всё это. Хакс будет возвращаться домой после того, как целый день вёл себя в стае словно конченный хер, и Рей будет встречать его вот так же. Он будет льнуть к её руке и утыкаться носом в её железы, говорить с ней и полностью владеть её вниманием, а потом… Потом он будет её трахать. От этого Кайло хочется кричать. От этого ему хочется рычать в ярости и крушить мебель.
— Ты поняла, что произошло?
Она склоняет голову набок.
— А что произошло?
— Раньше, на глазах у всей стаи. Ты поняла, что я сделал во время собрания?
— О, — она откидывается на пятки. — Да. Ты не позволил Хаксу запечатлеться со мной.
Думать почти невозможно, учитывая то, как она пахнет. Он чувствует её у себя во рту, на языке, в носу. Его мозг пропитан ею насквозь.
Он тонет.
— Нет… Не совсем так. Завтра ты всё равно запечатлишься с Хаксом. Если ты этого хочешь. — А Рей… она просто смотрит на него, просто смотрит, как будто уже знает, что он скажет, даже прежде чем он откроет рот, словно он для неё — открытая книга. И все же он не может удержаться от вопроса: — Ты всё ещё этого хочешь?
— Ну он же победил всех соперников, разве нет? — отвечает она очень просто. Беспрестанно. Как будто это не касается её лично, и он понятия не имеет, как она может оставаться такой спокойной, когда Кайло хочется пробить кулаком стену. — И, очевидно, мне нужна пара.
Дело не в том, что он не знал, что в один прекрасный день у неё появится пара. Он знал об этом с тех пор, как она достигла совершеннолетия и он в принципе позволил себе думать о ней в таком ключе. Он знал об этом, и всё же решил держаться от командования стаи подальше, как только целители сообщили ему, что она, вероятно, скоро созреет полностью. Он действительно верил, что если вернётся после того, как её брачный ритуал свершится, то тогда он…
Теперь это не имеет значения. Он вернулся домой и увидел Рей накануне течки и всю в брачных знаках, и сейчас…
Блять. Он заявил о своём праве, и теперь Рей в его в спальне, пахнущая именно так.
— Ладно. — Он не может смотреть ей в глаза. — Мне жаль.
— Жаль?
— За задержку. Завтра ты всё равно запечатлеешься за Хаксом. Это просто… право альфы всего на одну ночь. Я должен был убедиться.
— О, да. Право альфы. — Она кусает нижнюю губу, словно пытаясь сдержать смех. Словно она находит эту тему очень забавной. А Кайло… ясно мыслить не может, когда она рядом. И никогда не мог.
— Мне раздеться? — Она не ждёт его ответа. Совсем не ждёт, подняв руки к декольте и начав расстёгивать пуговицы, и это так… так очевидно, что под платьем на ней нет ничего, кроме знаков. Кажется, кровь в его венах, мышцы, всё его тело целиком воспламеняется.
— Остановись, — он ловит её руку, обхватывая пальцы… Господи, она могла бы уместиться в его ладони целиком, в сравнении с ним она так мала, она невероятно маленькая, вся она, такая крошечная и совершенная, роскошная и сильная, и… — Мы не… этого не будет. Не за этим я воспользовался своим правом. — У него в горле становится сухо. И он не может сглотнуть.
Ему это не под силу. Не может он прикасаться к ней и думать одновременно. Ему нужно отойти от неё, открыть окна, подышать свежим воздухом. Ему следует уйти.
— Значит, я всё неправильно поняла? — почему она продолжает расстёгивать пуговицы? И почему омега удерживает его взгляд, почему она не делает то, что ей велено, почему она дарит ему эту полуулыбку. Почему? — Разве не в этом состоит цель права? Чтобы лишить омегу невинности до того, как это сделает её суженый?
— Мы… — Боже. Она — невинна. Он знал, что так и есть, но… она просто сказала ему об этом, использовала конкретное слово. В нескольких футах от его кровати. С ярко-синими, фиолетовыми и красными кругами вокруг желёз на запястьях. Знаки древние и очевидные, нарисованы, чтобы показать Кайло, где ему следует прикасаться губами и языком… ну да. И кусать. — Я просто хотел подарить тебе ещё одну ночь. Убедиться, что ты согласна на запечатление. Поскольку… мы с тобой в последнее время почти не разговаривали, и я просто не был уверен, что… Рей, пожалуйста, перестань расстёгивать пуговицы.
— Да, ты прав, — он не уверен, с чем она соглашается — уж явно не с просьбой перестать расстёгивать пуговицы. Хотя это такая крошечная, простая просьба. Приказ, на самом деле, и от вожака её стаи, но она не собирается его слушаться. Это совершенно очевидно, потому что её пальцы уже почти достигли талии. Она улыбается ему снизу вверх. Поразительно красивая. — В последнее время мы почти не разговаривали.
— Рей.
— Это странно, правда? Раньше мы с тобой разговаривали постоянно, помнишь? О твоих родителях. О моих. О делах стаи. О Сноуке, о монстрах, о том, чего мы хотели. О том, что ты сделал, и о том, что сделала я, и о том, что с нами будет. О будущем.
Снизу её живота тоже нарисованы знаки. Он видит, как они выглядывают из-под платья.
— Рей. Пожалуйста. Это совсем не то…
— А потом оказалось, что я омега, и всё это прекратилось. Ты остановился.
Ей требуется всего лишь слегка пошевелить плечами, чтобы сбросить с себя платье. Всего лишь слегка выгнуть спину, чтобы белый шифон упал к её ногам, образуя идеальный круг, из которого она могла бы выйти, пока Кайло чувствует, как вниз по позвоночнику опускается жаркая молния, которая ударяет прямо в член.
— Я не собираюсь тебя трахать, — слышит он собственный шёпот.
— Хорошо, — она невозмутимо пожимает плечами, и её груди при этом подпрыгивают. Ему нужно… во-первых, ему нужна дистанция. А потом ему нужно перестать пялиться на её крошечные заострённые соски. На сиськах краски нет — никаких желёз, чтобы привлечь внимание альфы, — но две синие и жёлтые линии вьются от бёдер выше, смешиваясь в милый светло-зелёный цвет прямо у обнажённой киски.
О, скольких альф Кайло сразил бы только за то, чтобы лизнуть эту киску.
— Ты должна надеть платье. Я прикажу своему рыцарю проводить тебя до дома, и…
Рей отворачивается.
И… Правда такова, что Бен дрочил на мысленные образы её задницы больше раз, чем мог сосчитать. Однажды, прошлым летом у озера, ему даже удалось увидеть её в купальнике, и он смог… После этого у него появилось реальное воспоминание, он помнил цвет, текстуру и форму, и это было точнее всего, что он мог разглядеть через джинсы, и просто воспоминание об этом едва не отправило его в гон. И всё же, теперь, когда Рей стоит перед ним голая, обернувшись к нему спиной, её задница просто…
Бен даже не видит её. Потому что тогда ему пришлось бы отвести взгляд от радужных спиралей, закручивающихся вокруг её брачной железы, и — он не может. Он не настолько силён. На самом деле он очень даже слаб. Потому что узоры эти прекрасны, цвета идеальны, художники действительно превзошли самих себя, но в центре всего этого — Рей, Рей и её кожа, светящаяся красным и такая насыщенная, и готовая к тому, что его зубы вопьются в неё, готовая к тому…
Может, она уже в течке. Должно быть, так оно и есть, потому что Кайло с ума сходит.
— Я не стану трахать суженую одного из своих альф, — говорит он. Грандиозное заявление. В основном обращённое к самому себе.
— Но это же традиция. Разве нет? — Рей уже начала расплетать косу. — Раньше этим занимался Сноук, так? А до него Палпатин? По крайней мере, так говорят старейшины.
— Я не буду… не стану… я не этого добивался… Рей, ты должна надеть платье. Прежде чем я что-нибудь с тобой сделаю.
— Ну да, точно. И это было бы так ужасно! Так что, может, нам лучше просто лечь спать? Дождаться утра… — она бросает на него взгляд через плечо, а потом подходит к кровати и ложится на неё. — Ты идёшь, Бен?
— Нет.
— М-м-м, — когда она лежит на боку вот так, он почти видит её киску — влажную и скользкую, блестящую и раскрашенную в разные цвета. — Пару недель назад лекари стаи и… да и все остальные, на самом деле, начали говорить мне, что я близка к течке. Мол, я так пахну. Очень сильно. И я слушала их и кивала, но сегодня… — она снова потягивается на кровати. — Сегодня я сама это почувствовала. Если ты понимаешь, о чём я.
