Комментарий к Глава 18

Эстеты от Anna Gelman:

https://tinyurl.com/y9ua9s99

https://tinyurl.com/ydgm6ecl

Плейлист к фанфику, составленный одной из американских читательниц: https://open.spotify.com/playlist/1tSjwXb5QgpkVJL8HFQBes?si=Buqwq6KzQaOSSab7Eg7iOw

Обязательно послушайте!:)

Она оборачивается, услышав, как по полу кто-то шаркает ногами, и уже собирается напомнить Финну, что платёж за арендную плату через два дня, а хозяин квартиры грозился оштрафовать их на пятьдесят баксов, если они ещё раз опоздают. Она оборачивается, и…

Моментально отворачивается к своим хлопьям. Потому что, увидев доктора По Дэмерона — доцента кафедры фармакологии, бывшего члена студенческой консультативной комиссии Рей, члена редколлегии журнала «Pharmacological Reviews» (импакт-фактор*: 17.099), неспешно бредущего на её кухню в трусах нежно-голубого цвета и беззастенчиво почёсывающего свою задницу — совершенно не то, что Рей готова наблюдать в среду в семь утра. Да и вообще когда-либо.

— Эй, Солнышко! Утречко до-о-о…

Рей догадывается, что По собирался закончить фразу, но вместо этого смачно зевает. Это, без сомнений, самый громкий, широченный и эффектный зевок на свете, который продемонстрирован, благодаря этому растрёпанному, покрытому засосами мужику, удостоившему своим присутствием кухню Рей.

Хэштег «благословение».

Рей проводит рукой по лицу, думая, что если Бен смог выдержать По тридцать с лишним лет, то хотя бы тридцать месяцев, которые отделяют её от выпускного, она уж постарается потерпеть.

Ещё это щемящее ощущение в груди, которое напоминает ей, что она не должна думать о Бене.

—… доброе. Ого! — По расплывается в улыбке. Кажется, он наконец зевнул. — У тебя там что, кофе?

Рей кивает, наливает ему напиток в первую попавшуюся чистую кружку (ту, что с прокариотической клеткой, делающей селфи) и пытается ему её вручить, не пялясь на его голые ляжки, что весьма проблематично. По делает Финна очень счастливым. И он действительно классный парень. Преданный. Привлекательный, весёлый, заботливый, добрый. И…

Голый.

Голый, чёрт возьми.

— С лесным орехом?

— С карамелью. — Рей отводит взгляд и смотрит на любимую кружку Финна с надписью: «А не похуй ли?» на фоне розовых фламинго. — М-м, Финн тоже будет? Я имею в виду кофе.

— Не, он ещё спит. — По подходит ближе, снова зевает, потом открывает холодильник и наклоняется, начиная копаться внутри. И перед Рей предстаёт задница По, с которой ей приходится насильно познакомиться и смириться. — Вряд ли ему до десяти нужно куда-то бежать. Слышь, а у тебя есть…

— Молоко? — Рей двигает ёмкость по столешнице в сторону По в надежде, что он хотя бы немного выпрямится. И естественно, он этого не делает. — Ещё есть сливки. Они на средней полке.

— О, класс! Ты лучшая.

Ну, спасибо. А вы, доктор Дэмерон — известный учёный, бывший член моей комиссии, один из трёх профессоров, кто мог бы меня завалить, — теперь стоите у меня на кухне. Но здесь главная я.

— Э-э… ну и… ты утром поедешь в кампус?

Пожалуйста, пусть это скоро случится! Ты ведь собираешься одеться?

— Ага. Надо будет. Тебя подвезти?

— Да нет, спасибо. Я на велике. Пока погода хорошая.

— М-м! Сто лет уже не катаюсь на велике, сил не хватает. Блин, встречаться с парнем моложе — это жесть. — По вздыхает, прислоняется к дверце холодильника и начинает чесать пузо. Рей в ужасе пялится на него, словно загипнотизированная. Шокированная. — Финн просто секс-машина. Чуть ли не до рассвета не давал мне спать. И это в будний день!

О боже.

— М-м. — Рей опускает взгляд в свою тарелку и зачерпывает ложкой простые маршмеллоу** в виде радуги. Хотя, возможно, это как раз то, что надо для фильтрации подробностей сексуальной жизни По. — Эм, думаю, я…

— Непросто, когда тебе тридцать восемь. Вот послушай. — Он… ну да. Всё ещё почёсывает свою дорожку волос на животе. — Будь готова к тому, что у тебя будут сдавать колени, может даже спина, и ты будешь задыхаться, поднявшись всего на один этаж. Ты глотаешь Адвил, как будто это Тик-Так. И тебе необходимо как минимум восемь часов сна, чтобы хоть как-то функционировать и не задавить соседскую собаку, когда выезжаешь с подъездной дорожки. Но твой чертовски горячий бойфренд хочет попробовать что-нибудь новенькое во вторник в час ночи, и что ты ему скажешь? Ты не можешь ему отказать. Ну, так-то можешь, но…

По счастливо улыбается и смотрит в свою кружку, а Рей…

Она просто хочет утопиться в своей тарелке с хлопьями. Но поскольку это физически невозможно, она бы предпочла, чтобы По заткнулся и что-нибудь надел. Хоть что-нибудь. Футболку, халат. Да хоть бы обмотался бумажными полотенцами.

— Конечно. Эм, может быть, мне…

— Ты с Беном такая же? Вы же, миллениалы, все так делаете. Изощрённый тактический ход, чтобы избавиться от нас, стариков. Затрахать до смерти в будний день! У нас теперь вторник — это, типа, новое воскресенье, да? — Он усмехается, машет рукой и фыркает в свой кофе. Похоже, он не замечает, как Рей внезапно напрягается. — Впрочем, кого я пытаюсь обмануть? Чёртов Бен! Этот говнюк, поди, может трахаться всю ночь напролёт, с этими своими смузи из пророщенной пшеницы и семян чиа, которые он хлещет со старших классов. Готов поспорить, что между делом он только прерывается на то, чтобы ответить на имейлы по работе. Слушай… — По смотрит на Рей огромными счастливыми глазами, — он ведь тебе сказал?

Она сглатывает застрявший в горле ком.

— Эм, сказал?..

— Ну да. Сказал?

Рей понятия не имеет, о чём это По, но, явно, Бен ничего ей не говорил.

Скорее всего.

Потому что они с Беном уже целый месяц не разговаривают. Вернее, три недели, четыре дня и четырнадцать часов, и это такой лютый пиздец — считать сколько времени они не виделись. И ещё больший пиздец, что это время не может притупить её боль. Плевать, что Рей с головой в работе, что пять её нокаутированных мышей весят слишком мало, чтобы включить их в экспериментальную группу, что крайний срок сдачи рукописи, который установила доктор Холдо, истекает менее, чем через две недели. Плевать, что лучшая подруга Рей, с которой они сто лет не виделись, так увлечена своим парнем, что не нашла времени встретиться и поболтать. Что хозяин квартиры дал им понять, что в следующем году им стоит поискать другое жильё. Что её поставили на пост председателя комитета по связям с общественностью в «Ассоциации женщин с научной степенью», даже не спросив хочет ли она этого. Плевать, что её велосипед буквально разваливается на части, даже пришлось склеить его скотчем, и где-то надо будет наскрести денег на новый.

Плевать, что она всю ночь не могла уснуть, вернувшись из Бостона.

У неё так много насущных проблем, что пробирает на истерический смех, но в груди постоянно живёт какое-то острое чувство, которое заставляет её ощущать ко всему безразличие.

Так что, нет. Бен ничего ей не говорил, хотя Рей видела его в коридорах, на семинарах, даже на защите диссертации Джесс, с тех пор как… это случилось. Бен ничего ей не говорил, просто игнорировал её, если не считать того раза, когда он проходил мимо клеточной лаборатории. Он тогда шёл вместе с доктором Хеккерсом, а Рей ждала, когда освободится CO2 инкубатор.

Бен тогда кивнул ей и сказал тихим мягким шёпотом: «Привет, Рей», а после вернулся к разговору о вытяжном шкафе или что-то вроде того, а Рей уверовала, что её сердце расколется и разлетится внутри на мелкие кусочки.

И всё-таки она не умерла.

Рей прочищает горло.

— Сказал о чём?

— О гранте. Вчера вот узнали. Мы подозревали, что есть большая вероятность, но не были уверены насчёт выплат.

— Оу. Ну да.

— Это круто! Хотя он самый ужасный из соисследователей, которые у меня были. Так ему и передай.

Рей улыбается из-за ухмылки По, как будто именно такой реакции он и ждёт, и старается не выглядеть слишком удивлённой. Это… Боже, прошло уже несколько недель, а она понятия не имеет, почему Бен до сих пор не сказал своему старому другу, что они с Рей больше не встречаются.