С минуту он подстраивается, что, учитывая обстоятельства, вполне естественно. В этот дурацкий, неловкий, отчасти мучительный момент, Рей буквально ударяется своими губами о его, одновременно пытаясь дотянуться на цыпочках максимально высоко, чтобы её рот оказался на одном уровне с его лицом, а не с грудью. Вероятно, со стороны, поцелуй выглядит неуклюже, будто они столкнулись лбами, и Рей начинает беспокоиться, что не сможет провернуть всё это. Хакс, которого она заметила на своём пути несколько секунд назад, с первого взгляда поймёт, что у них явно не любовное свидание. Он выведет её на чистую воду и устроит сцену.

Это будет унизительно.

Затем, мучительно долгая минута проходит, и поцелуй становится каким-то…

…иным.

Мужчина резко вдыхает и слегка наклоняет голову, отчего Рей чувствует себя совсем крошечной — макакой, взбирающейся на баобаб. Его руки, такие большие и восхитительно тёплые в чрезмерной прохладе кондиционируемого коридора, обнимают её за талию, а затем скользят выше и обхватывают под грудью, притягивая к себе. Не слишком близко, не слишком далеко.

Идеально.

Он почти не шевелит губами, лишь слегка приоткрывает их. Поцелуй скорее похож на продолжительный чмок, но, откровенно говоря, вполне неплох. И через несколько секунд у Рей вылетают все мысли из головы: о том, что она целует случайного парня; о том, что этот парень, безусловно, понятия не имеет, кто она такая; и даже о том, что изначально весь этот цирк устроен только в надежде избежать другого парня — рыжего.

Но именно поэтому поцелуй так хорош: на какое-то время, пусть и не очень продолжительное, он заставляет забыться. Рей понимает, что просто тает на его широкой, крепкой, но не выказывающей никакой отдачи груди. Ладони соскальзывают со скул, пальцы зарываются в его волосы на затылке, подмечая их удивительную густоту и мягкость, а потом… Потом она слышит собственный вздох, будто бы у неё сбилось дыхание. В этот момент, как обухом по голове, приходит осознание того, что… нет. Нет.

Нет, нет, нет.

Она не должна этого делать. С незнакомым мужиком, и вот это всё.

Рей охает, отстраняется от него, и лихорадочно оглядывается по сторонам. В ночном голубоватом освещении лабораторного коридора Хакса нигде не видно. Странно.

Зато прямо перед ней стоит тип, с которым она целовалась; его губы приоткрыты, грудь тяжело вздымается, а в глазах мерцает странный огонёк. И именно в этот момент до Рей доходит вся чудовищность происходящего. Кого она только что…

К чёрту эту жизнь.

К чёрту. Эту. Жизнь.

***

Доктор Соло — известный мудак.

Этот факт сам по себе не столь примечательный, так как в университетском научном сообществе любая должность, выше аспиранта, требует определённой степени мудачества, которую необходимо поддерживать на соответствующем уровне. И преподавательский состав находится на самой верхушке этой пирамиды. Однако, доктор Соло исключение. Он уже по-своей-сути — психоделический мудак высшего пилотажа.

Благодаря ему Финну пришлось полностью отказаться от своих двух исследовательских проектов, и теперь он окончит университет на год позже; только он виноват в том, что Снап вынужден отложить защиту своей диссертации; и именно из-за него Роуз стошнило от волнения перед комплексными экзаменами. Кайдел не рассказала, что произошло на последнем заседании студенческого консультативного комитета, но Рей видела её сразу после этого, и глаза Кайдел выглядели красными и опухшими. Ласло (раньше она была в выпуске Рей и каждый вечер четверга брала её смотреть европейские фильмы в плохом качестве с нечитаемыми субтитрами), работала в лаборатории Соло, но после шести месяцев аспирантуры решила всё бросить по «обстоятельствам». Джесс ещё здесь, но её руки постоянно дрожат, и она часто выглядит так, будто не спала целый год.

Он заносчивый и сверхпридирчивый, а по его поведению и разговорам становится ясно, что он считает себя единственным человеком на кафедре, достойным заниматься наукой. Да и вообще во всём мире. Походу, даже другие преподаватели считают его ужасным — потому что он такой и есть. Угрюмый, несносный, жуткий придурок.

Доктор Соло — известный мудак, а Рей только что поцеловала его.

***

Она не знает, сколько длится молчание — но именно он его нарушает. Его челюсть слегка напрягается, и Рей узнаёт это движение, она наблюдала его на семинаре. Обычно оно предшествует тому, как он поднимает руку, чтобы указать на предполагаемый фатальный недостаток в работе выступающего.

«Бен Соло — разрушитель научных проектов», — однажды услышала Рей слова своего куратора.

Ничего страшного. Всё в порядке. Всё в полном порядке. Она просто сделает вид, что ничего не произошло, вежливо ему кивнёт и на цыпочках свалит отсюда, а потом…

— Вы… только что поцеловали меня? — его голос звучит озадаченно, и, возможно, немного хрипло. А его губы… о, боже.

Рей не может просто взять и уйти, отрицая то, что натворила. Однако, попытка не пытка.

— Нет.

Поразительно — но, кажется, это работает.

— А, ну ладно.

Доктор Соло кивает и разворачивается. Он делает пару шагов по коридору и добирается до питьевого фонтанчика. Наверное, изначально он туда и направлялся — кто знает? — Рей понятия не имеет. Она действительно начинает верить, что её пронесло, как вдруг…

…он останавливается и поворачивается со скептическим выражением лица.

— Вы точно уверены, что этого не делали?..

Блядь. Твою мать. Какашка.

— Я… — Рей закрывает лицо ладонями. — Это не то, что вы думаете.

— Вы меня поцеловали, не так ли?

Рей кивает, уткнувшись в ладони.

— Ладно. Я… Ладно, — неторопливо повторяет он. Вблизи он ещё более устрашающий, чем она запомнила. И ведь Рей даже не смотрит на него. Однако, его голос звучит так, будто у него вот-вот закончится терпение. А может уже закончилось. — Что происходит?

Она просто никак не сможет это объяснить. Любой нормальный человек счёл бы ситуацию странной, а Бен Соло, который наверняка считает сострадание абсурдом, а не признаком человечности, никогда не сможет её понять. Рей опускает руки и делает глубокий вдох.

— Ничего.

Он фыркает.

— Я… Слушайте, не хочу показаться грубой, но это действительно не ваше дело.

Мгновение он пристально смотрит, а потом кивает.

— Да. Конечно. — По-видимому, он возвращается в своё привычное русло, потому что его тон утрачивает долю удивления, становится сухим и лаконичным. — Тогда я просто вернусь в кабинет и начну работать над своей жалобой по Разделу IX.

Рей с облегчением выдыхает.

— Ага. Было бы здорово, потому что… подождите. Вашей чего?

Он склоняет голову набок.

— Я думал, что в последнее время подготовка по вопросам сексуальных домогательств была обязательной. Раздел IX — это Федеральный закон, который…

— Я в курсе о Разделе IX.

— Понятно. Значит вы решили сознательно им пренебречь?

— Я… Что? Нет. Нет, это не так!

Он пожимает плечами.

— Значит, я ошибся. Наверное, на меня напал кто-то другой.

— Напал? Я не нападала на вас!

— Вы поцеловали меня.

— Но не по-настоящему.

— Без моего предварительного согласия.

— Ой, да ладно!

Он выгибает бровь, и на мгновение Рей страстно желает кого-нибудь утопить. Доктора Соло. Или саму себя. Оба варианта заманчивые.

— Слушайте, давайте просто забудем об этом?

Он довольно долго её изучает, его угловатое лицо выглядит серьёзным, но в нём сквозит что-то ещё. Рей не может разгадать, что именно, потому что слишком занята, подмечая, насколько он чертовски высокий и широкий. Она знала это и раньше, встречая его на кафедре или в кампусе, деля с ним лифт. Но до этого они никогда не общались. Никогда не находились так близко друг к другу.

Разве что минуту назад, когда ты почти засунула ему в рот свой язык…

— Что-то случилось? — Его голос звучит почти обеспокоенно.

— Что? Нет. Нет, всё в порядке.

— Но, — невозмутимо продолжает он, не обращая на неё внимания, — поцелуй с незнакомцем в полночь, посреди научной лаборатории, говорит о том, что не всё в порядке.