Она замолчала, и Драко это совсем не устраивало.
— Что? – спросил он.
— Я… – тихо начала она, но затем выдохнула и расправила плечи. — Черт возьми! Ты хочешь знать, что происходило в моей голове перед тем, как я убила Беллатрису? Ты хочешь знать, о чем я думала, когда увидела, что она собирается убить тебя?
Грейнджер сделала несколько шагов к нему. Теперь он мог сосчитать пятнышки.
— Клянусь, – продолжила она, — я покажусь такой идиоткой, но мне все равно! Я была в ужасе, когда подумала, что она убьет тебя! И не только потому, что я была бы опустошена, если бы тебя убили. Конечно, я была бы опустошена, но я думала… Я думала…
— Продолжай.
— Я думала… У меня не будет шанса увидеть, если… Послушай, это может быть все в моей голове, и если это так, я разберусь с этим. Но я чувствую, что последние несколько недель было что-то… между тобой и мной. Как… и-искра, может быть.
Пока она неуклюже продолжала говорить, запинаясь, ее глаза скользили между ним и полом.
— Я чувствую, что мы на грани того, что что-то произойдёт, – тихо сказала она. Нервно. — Я чувствую, что мы ходим вокруг этого… случая. Пару раз я думала, что что-то должно произойти, и я… я помню, как боялась, что никогда не узнаю, что это что-то не случится между нами, если тебя убьют. Это и было моим спусковым крючком.
Выражение лица Драко не поменялось, но все остальное значительно изменилось. Темп его сердца, воздух в комнате, его мир. Все. В тишине, последовавшей за ее признанием, он обнаружил, что считает пятнышки.
Четыре, пять, шесть…
— Ты собираешься что-то сказать? – спросила Гермиона, нетерпеливо барабаня пальцами по бедру. — Что-нибудь.
Никакие слова к нему не пришли. Как будто все его знания английского языка испарились, поэтому он просто продолжал считать.
Восемь, девять, десять…
— Значит, ты просто будешь стоять и ничего не говорить, – сказала Гермиона, поджав губы. — Знаешь что, хорошо. Очевидно, я ошибалась.
Она начала уходить, направляясь к двери, но ей нужно было пройти мимо него, чтобы добраться до двери. Она двигалась, как снежинка, унесённая ветром; неустойчиво, но элегантно, отчаянно пытающаяся добраться туда, куда она шла. Когда она подошла к нему, Малфой также продолжал считать.
Одиннадцать, двенадцать, тринадцать…
Грейнджер была почти возле него, готовая пройти мимо.
Четырнадцать.
Его рука поднялась и стиснула ее запястье, возможно, немного сильнее, чем нужно, но она, похоже, не смутилась. Склонив голову набок, он посмотрел на нее сверху вниз и увидел сердитое лицо. В нем также были следы опасения и предвкушения, если хорошо присмотреться. И он смотрел достаточно хорошо. Он смотрел на нее так, будто хотел врезать её в память.
— Ты не ошиблась, – сказал Драко
Гермиона моргнула. — В смысле?
— Ты сказала, что ошиблась, а я говорю тебе, что это не так. О том, что ты сказала.
Она выдохнула, как будто получила удар в живот, и опустила голову, прикрывая от него глаза ресницами. Ему это не понравилось. Он не смог видеть точки на глазах. Приподняв её подбородок, он направил её взгляд на себя. На самом деле, он ничего не планировал, кроме этого жеста. Каким бы странным это ни казалось сейчас, Малфой просто хотел увидеть ее глаза. Но теперь он здесь, держит ее за лицо, и ему очень хочется поцеловать ее. Момент жаждал этого. Даже требовал.
Они встретились посередине; Гермиона приподнялась на цыпочках, а Драко наклонился. Ему нравилось, насколько она ниже его. Губы сплелись. Поцелуй был нежным, как первый поцелуй нетерпеливых подростков. Опробование. Осторожность. Любопытность. Медленно Драко старался углубить поцелуй, сильнее прижимаясь к ее губам и облизывая их языком.
Так было лучше.
Это было больше похоже на них, – целеустремленно и интересно.
Если и было что-то, что Драко узнал о поцелуях, так это то, что не бывает плохих или хороших поцелуев, если на то пошло. Есть просто пары, которые делятся удивительными поцелуями, как будто их губы созданы специально для этих прикосновений. Целовать.
Драко решил, что он и Грейнджер были одной из этих пар. Они просто… делали.
Когда поцелуй закончился и она отстранилась от него, он внимательно изучил ее черты, выискивая любой намек или ключ к тому, что она чувствовала. Ее глаза были широко раскрыты и блестели от интриги, облизывая губы в задумчивости. Она выглядела так же, как когда пыталась расшифровать руны, – всегда анализирующая и любознательная. Обычно это было нормально. Даже ожидаемо. Но после того, что только что произошло, ее задумчивое выражение лица приводило в замешательство.
— Что? – спросил он.
Она ещё раз облизнула губы. — Ты на вкус как чай.
Драко наполовину усмехнулся, наполовину поперхнулся, не зная, что ему делать с ее замечанием. — Что за… Это первая мысль, которая пришла тебе в голову?
— Ты пил чай?
— Да, – неохотно признал он.
Грейнджер нахмурилась. — Но… ты не любишь чай.
— Раньше я тоже никогда не любил огневиски.
— Я собираюсь заварить чаю, – сказала она. — Будешь?
Малфой чуть было не захотелось сказать «нет», хотя-бы для того, чтобы увидеть ее реакцию, но поймал себя на том, что кивает. — Хорошо.
Улыбаясь, Гермиона снова приподнялась на цыпочках и чмокнула его в губы – слишком быстро, чтобы он мог что-то сделать. Когда она развернулась на каблуках и направилась к чайнику, он снова схватил ее за запястье, ожидая, когда она развернется и встретится с ним взглядом.
— Я… – тихо начал он. — Я благодарен, что ты спасла мне жизнь, Грейнджер.
Ее черты лица смягчились. — Я знаю.
Он наклонился и слегка коснулся губами выступа ее челюсти, а затем прямо за ухом. Гермиона вздрогнула. Ей это понравилось. Слегка улыбнувшись ему, он отпустил ее запястье, она достала из шкафа две кружки и поставила чайник. Ожидая, пока закипит вода, она рассуждала о своих прежних мыслях о книгах.
Рассказы без концовок.
Гермиона решила, что ошибалась.
Хуже рассказа без финала, только история с концом.
