— Я не шучу, Грейнджер, — зло проговорил он. — Прекрати шуметь или нанеси заглушающие чары на мою комнату...
— И не подумаю тратить свое волшебство на тебя...
— Тогда, блять, заткнись! — выкрикнул он, ударив кулаком в стену рядом с ее головой. Магия замка обеспечивала минимальный ущерб — лишь небольшая вмятина; колебания от удара заскользили по ее ушной раковине и пробудили нежеланную дрожь. — Мне нужен отдых! Но я не могу его получить, если ты не закроешь свой рот, грязнокровка!
Она отвела свободную руку с намерением ударить его в сливочного цвета лицо, но, возможно, для него это было слишком очевидным. Ее сердитые глаза опустились к длинным пальцам, крепко сжимавшим ее запястье, и она почувствовала, как закипает кровь, словно подогреваемая катализатором кислота.
— Отпусти меня...
— На данный момент ты исчерпала лимит ударов, — сказал он спокойно. Слишком спокойно. — Придется подождать еще четыре года...
— Отпусти мою руку, — посоветовала она, выделяя каждый слог. — Или клянусь, я...
— Что — ты? — он бросил вызов, крепче сжимая руку и придавливая ее к стене рядом с вмятиной, оставленной его кулаком.
Ее следующий шаг был инстинктивным и быстрым, и ее палочка оказалась у его горла, упираясь между кадыком и веной, пульсировавшей от переполняющего его гнева. Она вызывающе посмотрела ему в глаза, не давая отважиться помыкать ею и далее. Гермиона не сомневалась ни секунды, что сможет заклясть его, и глазом не моргнув, если он продолжит испытывать ее хрупкое терпение, но его глаза едва заметно замерцали металлическим блеском, а хватка на запястье осталась твердой.
— Ну же, Грейнджер.
Именно его уверенность ошеломила ее больше всего; это побудило ее волшебство пролиться из палочки и опалить его кожу.
— Ты конченая сука! — крикнул Малфой, пятясь назад, спотыкаясь и хватаясь за свежий ожог на шее. — Ты заплатишь за это...
— Я сыта тобой по горло, — сказала она, по-прежнему направляя волшебную палочку на Малфоя. — Возвращайся к себе в комнату и поспи...
— Даже не пытайся мной командовать, мерзкая...
— Я ухожу, — сообщила Гермиона уверенным тоном, несмотря на то, что гнев так и просился вырваться наружу с ее словами. — Так что у тебя будет несколько часов безмятежного сна. Предлагаю тебе потратить их на...
— Тогда проваливай уже, — прорычал он, поворачиваясь к ней спиной и отправляясь в свою комнату.
Захлопнулась еще одна дверь, и на этот раз Гермиона позволила себе дрогнуть.
Ей нужно было выбраться отсюда. Гостиная заполнилась новыми, чуждыми запахами, и она почувствовала себя подобно затравленному барсуку, выкуренному из своей норы. Оторвав взгляд от его двери, она бросилась к себе в спальню и переоделась так быстро, насколько физически была способна. Одетая в джинсы и удобный джемпер, защищающий от холода, она быстро оставила свой дортуар и направилась в библиотеку.
Путь оказался намного дольше, чем ей помнилось; редко встречавшиеся в коридорах студенты наблюдали за ней. Она могла бы поклясться в этом. Но они не могли знать о ее гнусном госте... ведь так? Однако, их пристальные взгляды говорили об обратном, и она ускорила бешеные шаги, пока окончательно не перешла на бег. А затем она угодила прямо в высокую стену из плоти; но, по крайней мере, этот кто-то был достаточно вежлив, чтобы поймать ее, не дав упасть.
— Невилл, — выдохнула она, восстанавливая равновесие. — О, слава Богу...
— Гермиона, — сказал он с явным беспокойством. — Ты в порядке? Ты...
— Я в порядке, — бросила она, заправляя выбившиеся волосы дрожащими пальцами. — Извини, я не смотрела, куда я...
— Ты действительно бледная, — отметил Невилл. — Ты больна, плохо себя чувствуешь?
— Нет, я не больна, — она покачала головой, фальшиво улыбаясь. — Просто я еще не позавтракала.
— Мы сто лет тебя не видели, — сказал он, и она поняла, как он возмужал. — Вчера Джинни и Луна говорили, как соскучились по тебе...
— Я знаю, что в последнее время я была никудышной подругой, — она вздохнула, опустив глаза. — Мне очень жаль, я просто пыталась помочь Гарри и Рону...
— Тебе нужно отдохнуть, Гермиона, — сказал он ей. — Это не хорошо для тебя, и ты действительно плохо выглядишь. Давай все встретимся за ужином, позже?
Она была слишком уставшей, чтобы протестовать.
— Хорошо, — промямлила она довольно улыбающемуся другу. — Буду ждать тебя в Большом зале.
Она проскользнула мимо него, не дожидаясь реакции, и вновь побежала в библиотеку, вздрагивая всякий раз, когда голодное рычание грома вибрировало по коридорам. Но все было хорошо; сейчас она могла видеть цель. Она бросилась к двери и насладилась глубоким вдохом, наполнившим по-прежнему клокотавшую от нервов грудь.
Ее глаза окинули взглядом пустые стулья и заброшенные столы, инстинктивно понимая, что на всем этом огромном пространстве она снова была одна. Даже мадам Пинс проводила меньше времени со своими драгоценными книгами и фолиантами, предпочитая оставаться в обществе профессоров.
Некоторым людям было необходимо находиться среди других людей, чтобы отвлечься от страха и горя.
Она предположила, что большинство сочло более уместным наслаждаться компанией близких вместо подготовки к экзаменам, которые могли никогда не настать. Возможно, даже она бы пренебрегла своим любимым хобби, если бы могла провести время в обществе тех, кого на самом деле любила. Но она не могла...
Гермиона прошла к столу, за которым обыкновенно располагалась, стоящему поодаль от Запретной секции. Он был спрятан среди редко используемых книжных полок, давая ей так необходимое уединение, позволяющее откинуть в сторону все тревожные мысли и полностью окунуться в книги. Это было ее убежище.
Затерявшись в соблазнительных страницах, отмеченных чернильными поцелуями, она могла забыть обо всем на свете.
При помощи Акцио она призвала последний изученный ей текст по крестражам, и начала читать, мечтая, чтобы насмешливое лицо Малфоя исчезло из ее головы. По крайней мере, хоть на некоторое время.
Драко втащил сундук в свою комнату и критически изучил его содержимое. Ну, все могло бы быть значительно хуже. Хоть основную массу одежды составляло барахло, которое он сам бы себе никогда не выбрал, по крайней мере, среди материалов не было ни одного ужасающего намека на красный или золотой. Покопавшись внутри сундука, всего он нашел несколько пар черных брюк, белые и черные рубашки и еще три или четыре джемпера в черном и сером цветах. На дне ящика лежали простые жилеты и набор стандартных мантий волшебника, а так же черные ботинки, носки и нижнее белье.
Это было больше, чем он ожидал, но меньше, чем надеялся получить.
С горькой усмешкой он начал раскладывать вещи в шкафу маггловским способом. Мерлин, он скучал по своей палочке. МакГонагалл с таким же успехом могла оторвать одну из его конечностей. Чертова корова.
Его палочке удавалось хоть как-то его занимать, пока он был заперт в лачуге со Снейпом; занимался ли он просто усовершенствованием своего колдовского мастерства и навыков по трансфигурации или практиковался в новых заклинаниях; это всегда помогало ему скоротать время. А теперь тощая старая карга отобрала то единственное, что он мог использовать для отвлечения себя во время пустых часов небытия.
Он переоделся, а затем просто сидел на своей постели Мерлин знает сколько времени, пытаясь придумать, чем бы заняться.
Он был не дурак; он знал, что его бездействие и заключение окажут на него разрушительный эффект. Его сон уже был предан содомии, и это был только вопрос времени, когда его ум начнет замыкаться в себе. Он прочёл бесчисленное множество историй о глупых волшебниках, которые запирались в кабинетах и в итоге сходили с ума после созерцания одних и тех же четырех стен, и только стен.
Ему был необходим сдерживающий фактор; нечто, на чем можно сосредоточиться, что даст ему хоть какую-то цель. И не имеет значения, насколько неважной она может показаться.
