Драко направился в гостиную, а затем зашел в кухню и начал бессмысленно открывать дверцы шкафчиков. Они были полны продуктов, но он понятия не имел, как приготовить их без магии.

Он остановился на двух зеленых яблоках и медленно просканировал окружение. Его глаза цвета бури задержались на множестве полок, практически сгибающихся под весом различных книг. Он смотрел на них в течение долгих минут, разумно решив, что чтение было бы идеальным способом занять себя.

Но нет. Это были книги грязнокровки. Он не хотел касаться ее вещей, если выбор был за ним.

Он продолжил изучать комнату, вгрызаясь в спелые фрукты, и начал рассеянно считать.

Она не встретилась со своими друзьями на обеде.

Это было сознательное решение, о котором она сожалела спустя несколько часов, но она честно полагала, что нашла кое-что интересное. Тем не менее, забыв, что французский и латинский переводы слова “crux” имеют совершенно разные значения.

Она быстро заскочила на кухню, чтобы забрать продукты, о которых просила ранее, и захватить бутерброд с ветчиной; но больше она не покидала библиотеку. Она едва заметила, когда день, наконец, начал приближаться к вечеру. Среди скрипящих книжных шкафов время теряло свои границы. Но когда ночь покрыла небо, и Люмос начал колебаться вместе с ее сосредоточенностью, она решила, что было бы лучше вернуться в свою комнату.

Уставший взгляд на часы сообщил ей, что уже полночь, и это было еще одним разочарованием дня, проведенного без какого-либо результата. В своей неспособности полностью отдаться выполнению задачи она винила отголоски спора с Малфоем, но учитывая все это, ее бессонница вряд ли поможет делу.

Таща ноющее тело обратно в комнату, она позволила себе облегченно вздохнуть, когда обнаружила, что дортуар погружен во мрак, а никаких следов слизеринского ублюдка, что должен бы был задыхаться в камере Азкабана, не наблюдается.

Пробормотав заклинание, чтобы осветить комнату, она принялась раскладывать пищу в соответствующие шкафчики и приготовила себе большую чашку чая. А затем она почувствовала на себе острый, словно вонзающий в затылок осколки, взгляд.

Она развернулась с испуганным вздохом и опрокинула чашку с горячим напитком, обнаружив его стоящим прислонившимся к дверному проему и наблюдающим за ней со свежей порцией раздражения. Он внимательно смотрел на нее, словно волк, пропустивший два приема пищи. Он ждал ее возвращения; неизбежная скука разожгла идею развязать с нею ссору в тот самый момент, когда она вошла в дверь.

— Нервишки пошаливают, Грейнджер, — спокойно отметил он, скрестив руки на груди. — Я заставляю тебя нервничать?

— Меня от тебя тошнит, — прямо заявила она, ее слова хрустели от искренности, которой они были пропитаны.

— Поверь, это чувство взаимно, — прорычал он. — Ты снова шумишь...

— Заткнись и вали спать.

— Нанеси на мою комнату заглушающие чары...

— Нет! — прокричала ведьма, её грудь вздымалась от частого дыхания. — Я ясно дала понять, что я не стану тратить на тебя свою магию!

— Нет, станешь, — спокойно ответил он, сделав несколько шагов и эффектно обойдя ее. — Я не должен был тебя слушать...

— Ну, не повезло, — отрезала она, ударяя ладонями по кухонному столу между ними. — Это моя комната! И это Я не должна тебя слушать, или даже смотреть на тебя!

— Не повезло, — повторил Драко; морщинки на его лбу стали глубже от нетерпения. — Уладь все со старой сукой и окажи нам обоим услугу...

— Заткнись! — крикнула она, закрывая глаза и дрожа от гнева. — Просто держитесь подальше от меня, Малфой.

— И как, блять, я должен это сделать? — начал он ответную атаку. — В том случае, если ты не заметила, я не могу покинуть твое маленькое дерьмовое жилье, и это едва ли самая просторная комната.

Ее взгляд мерцал глазурью надвигающихся слез, но она поборола их прежде, чем он смог это заметить.

— Тогда просто оставайся в своей комнате!

— Нет, — высокомерно прервал он, опираясь руками на стол и опуская к ней свое лицо. — Нет, я считаю, что наблюдать за тем, как ты корчишься, — слишком забавно, грязнокровка.

— Неужели ты честно думаешь, что это глупое словечко все еще задевает меня? — спросила она с нахмуренными бровями. — Ты действительно веришь, будто бы мне есть дело до того, что ты думаешь?

— Я считаю, что ты очень озабочена тем, как люди воспринимают тебя.

— Ты — не люди! — рявкнула она, еще раз ударив ладонями по крышке стола. — Ты просто... просто...

— Продолжай, Грейнджер, — призывал он обманчиво привлекательным голосом. — Что именно ты чувствуешь ко мне? Мне любопытно.

Она сделала паузу и, совершив пару горячих вдохов, окинула взглядом его резкое и выжидающее лицо. Его галечно-серые глаза были тверды, словно кварц; холодные и нечитаемые. Он не дрогнул, просто ждал ее ответа. Он хотел знать? Отлично, это жгло ее под кожей дольше, чем он мог постигнуть; дольше, чем она могла вынести.

— Ты самый избалованный и эгоистичный человек, которого я когда-либо знала, — спокойно сказала она, выделяя каждый острый слог. — Ты ничего не сделал в своей жизни, зато оскорблял людей. Ты не узнаешь и настоящего друга, даже если столкнешься с ним нос к носу, потому что ты слишком занят, взирая на все это сверху вниз, чтобы заботиться...

Он фыркнул.

— Я, да будет тебе известно...

— Я не закончила! — выплюнула она, направляя на него волшебную палочку. — В течение многих лет тебе только и удавалось, что избежать участи превратиться в точную копию своего отца, злобного...

— Ты не станешь говорить о моем отце, — крикнул он, слишком разъяренный, чтобы обращать внимание на палочку, направленную ему на грудь. — У тебя, блядь, нет чертовых прав...

— Ты хотел узнать мое мнение! — возразила она. — Я всегда знала, что ты мелкий подлый ублюдок, но я никогда не думала, что ты настолько извращен, что станешь Пожирателем Смерти! Гарри знал! Пытался нам рассказать, но нет! По каким-то идиотским причинам я думала, что в тебе осталась маленькая толика порядочности, и я ошиблась...

— Первый раз за...

— И ты превратился в то, что все ожидали, — она проигнорировала его, отстраняясь и делая несколько сердитых шагов в сторону. — Ты стал последователем Волдеморта и жалким подобием человека, потому что даже это ты не смог выполнить правильно!

Он зарычал. Вот он, еще раз кинуто ему в лицо, его провал.

— Ты закончила?

Она бросила на него ожесточенный взгляд, и он отметил, что это был самый глубокий взгляд из всех, что она когда-либо осмеливалась бросать на него ранее. Хорошо. За ее раздражением было чертовски весело наблюдать.

— Ты больной и злобный, — зашипела она, чувствуя, как магия трещит между ними, когда она пыталась успокоить свои разгорающиеся эмоции. — Ты всегда таким будешь, и я нахожу это весьма печальным. Ты хотел знать, что я чувствую к тебе? Жалость. Если бы ты мог позволить себе стать тем, кто ты есть на самом деле.

Другой гортанный рык задрожал где-то глубоко в его горле.

— Предсказуема, как и прежде, Грейнджер, — небрежно произнес он. — Всегда убеждена, что хорошее есть в каждом...

— Не в каждом, — прошептала она, и голос ее звучал почти несчастно. — Не в тебе. Уже нет.

— Ну, по крайней мере, ты научилась не заманивать себя в ловушку разочарования, — он скучающе пожал плечами и приподнял брови, когда она сделала несколько шагов в сторону от него. — Куда ты идешь?

— Спать, — буркнула она, бросив на него еще один взгляд золотисто-пряных глаз. — Для меня эта тема исчерпана.

— Погоди-ка, — запротестовал он, подскочив, чтобы преградить ей путь. — Теперь моя очередь...

— Я думала, что ясно дала понять, — пробормотала она напряженными губами, — что мне безразлично твое мнение обо...

— Меня тоже не волнует твое мнение обо мне, — медленно проговорил он, выпрямляя спину и нависая над ней.

— Но ты спросил...

— Потому что я думал, что получится забавно, — сообщил он с жестокой ухмылкой. — И я был прав.