Хорошо. Все было нормально, по-прежнему, и она наслаждалась этими ощущениями. Она чувствовала, как расслабляются мышцы, и это было замечательно; истома стала такой, что она позволила своему вечно работающему разуму прекратить мыслить; еще бы суметь оградиться от воспоминаний о прошлой ночи. Суметь бы забыть, что тот, кого она презирает, делит с ней комнаты. Пожиратель Смерти.

Она снова взяла мыло и отпустила все мысли, позволив себе этот побег от реальности, потому что знала, что со следующего момента все станет еще сложнее.

Мерлин, прости ей эти несколько украденных минут притворства.

Драко приоткрыл тяжелые веки, когда девичий стон просочился в его комнату. Шепот воды начал тревожить его несколько минут назад, но именно дурацкие стоны и вздохи полностью разбудили его. Он нахмурился, когда не смог узнать свое окружение, и приподнял голову и окинул комнату подозрительным взглядом.

Он вспомнил. Он вспомнил, что был в Хогвартсе. Вспомнил, что делит дортуар с грязнокровкой. Дерьмо.

Он заскрежетал зубами и перевел взгляд в окно. Драко знал, что это не сработает, но в любом случае он решил попробовать; он вскочил с кровати и попытался отворить раму. Защелка не сдвинулась с места. Тогда он замахнулся кулаком и со всей силы ударил по стеклу — оно даже не треснуло. Он зарычал, когда тонкая струйка крови скользнула по костяшкам пальцев. Было больно, но где-то внутри он чувствовал себя гораздо хуже.

Да, это определенно была ловушка. Определенно, его новая тюрьма.

Грейнджеровское мурлыканье наполнило воздух, и он инстинктивно потянулся за палочкой, чтобы заставить раздражающие звуки исчезнуть. Но у него не было палочки, точно. Не было этой чертовой штуковины. Не было даже чистой одежды, которую он мог бы надеть.

— Вот, блять! — пробормотал он, направляясь обратно к кровати.

Он недостаточно хорошо отдохнул; его движения были вялыми, а зрение — затуманенным. В конце концов, ему необходимо наверстать пять месяцев сна. И это было бы легко сделать, если бы непрерывный шум из душа не засорял его атмосферу. Он схватил подушку и закрыл ей уши, но это только приглушило ее голос.

У него возникло скрытое и раздражающее ощущение, будто так она начинает каждый свой день.

Ее воображению удалось отвлечь ее всего минут на пятнадцать или около того, прежде чем реальность вновь обрушилась на нее. С обреченным вздохом она выключила воду и вышла из душа, поворачиваясь к зеркалу и проводя ладонью по запотевшему стеклу. Она чуть заметно улыбнулась своему отражению, решив, что выглядит заметно лучше. Теплая вода вызвала здоровый румянец на ее щеках, и теперь она чувствовала себя более живой. Более настоящей.

Она завернулась в пушистый халат и бросила последний взгляд на свое влажное и размытое отражение, а затем схватила палочку с раковины и, быстро проговорив высушивающее заклинание для волос, покинула ванную комнату. Ее рука только сомкнулась вокруг дверной ручки в спальню, когда она услышала негромкий стук в дверь гостиной. Она немного поежилась, но вмиг собралась и пересекла гостиную, чтобы открыть. Искренняя улыбка озарила черты ее лица, когда она увидела своего гостя.

— Здравствуй, Добби, — она улыбнулась, отметив большой сундук позади него.

— Доброе утро, мисс, — кротко кивнул тот, — Директор сказала Добби принести это вам.

— Спасибо, — поблагодарила она, зная, что это, вероятно, были вещи для Малфоя. — Не мог бы ты сделать для меня одолжение, Добби?

— Да, мисс! — весело защебетал домовой эльф. — Что мисс хочет, чтобы Добби сделал?

— Мог бы ты оставить для меня немного продуктов на кухне? — спросила она. — А я бы позже пришла и забрала их?

— Добби может все принести сюда.

— Не стоит, — сказала она, легко взмахнув рукой. — Позже я пойду на небольшую прогулку, сама все и заберу. Честно, не стоит.

— Да, мисс, — забормотал он немного разочарованно. — А сейчас я пойду. Нужно помочь с уборкой после завтрака.

Она хотела сказать, чтобы он остался, потому что чувствовала себя значительно... безопаснее с кем-то, кого она знала, но он исчез со щелчком пальцев. Она сделала несколько быстрых расчетов в уме и поняла, что не виделась ни с одним из своих друзей вот уже пять дней, проводя свое свободное время в библиотеке, делая все, чтобы помочь Ордену. Она оглянулась на дверь Малфоя и пришла к выводу, что в ближайшее время должна с ними встретиться.

Они были еще одной дозой чего-то нормального. Еще одним бегством.

Гермиона плотнее запахнула халат, когда прохладный ветерок прокатился по коридору и вторгся в ее комнаты. Она дернула палочкой, чтобы отлевитировать сундук в гостиную, и опустить его на пол с громким стуком в непосредственной близости к комнате Малфоя. Она посчитала, что стоит ему дать знать, что теперь у него появились хоть какие-то вещи, но здравый смысл подсказывал, что девиз Хогвартса обретает буквальное толкование. Действительно, самым лучшим решением было не будить драконов, особенно предвзятого, психически неуравновешенного Дракона, который находился в клетке против своей воли.

Она подскочила, когда осенний ветер толкнул дверь, закрывая ее с пронзительным хлопком.

И в этот момент она услышала движение в его комнате, сопровождаемое раздраженным юношеским бормотанием, которое звучало словно яд; даже если это была лишь приглушенная бессмыслица, доносящаяся из-за двери. Она решила поскорее скрыться в своей комнате, чтобы избежать стычки, но упорная львица внутри нее не позволяла этого. Она расправила плечи и вызывающе прищурилась, готовясь к неизбежному спектаклю.

Дверь его комнаты резко распахнулась, достаточно сильно ударившись о стену, но Гермиона взяла верх над инстинктом и не дрогнула. Разбитый слизеринец показался перед ней, его высокое тело заполняло дверной проем. Он выглядел весьма неуклюже, одетый в брюки и расстегнутую черную рубашку. Но она не замечала этого. Она запретила своим глазам блуждать ниже уровня его ресниц, зная, что зрительный контакт являл собой власть. Он был контролем.

— Ты разрываешь мне мозг! — заревел он, его верхняя губа оголила зубы, а высокие скулы зарделись от раздражения. — Можно ли устроить еще больше чертова шума! Ты...

— Ты хочешь, чтобы я устроила больше шума? — ответила она, невинно склонив голову. Со свистом ее волшебной палочки все двери в дортуаре открылись, а затем с громким стуком закрылись вновь; вопреки своим рефлексам она даже не моргнула. — Так лучше, Малфой?

— Очень по-взрослому, Грейнджер, — усмехнулся он, и она могла ощутить всю силу его взгляда с другого конца комнаты. — Ты считаешь себя охуительно умной...

— Думаю, мы оба можем согласиться, что я охуительно умная, — отрезала она, чувствуя неудобство от использования бранного слова, но она хорошо с этим справилась. — Как ты столь красноречиво выразился...

— Прекрати так шуметь, — огрызнулся он, его голос грохотал дурным предвестником, повисшим между ними. — Прекрати греметь вещами, прекрати разговаривать, прекрати двигаться...

— Черт, в своей комнате я могу делать все, что захочу, — неуверенно возразила Гермиона, когда он обошел сундук и проследовал к ней. Она отступила к стене и подняла палочку, но он не прекращал своих размашистых шагов. — Не приближайся ко мне!

— Будто бы я, блять, собирался прикоснуться к тебе, — прорычал он, остановившись только тогда, когда конец ее палочки уткнулся ему в грудь. — Я бы скорее сдох...

— Ни в чем себе не отказывай, — быстро ответила она. — Это бы стоило того...

— Предупреждаю тебя, Грейнджер, — усмехнулся он. — Я это просто так не оставлю! Ты похожа на великана с диспраксией, запертого в маленькой комнате!

— Смирись с этим, — отрезала она, сильнее вдавив волшебную палочку ему в грудь, хотя могла бы поклясться, что это только оттолкнуло ее ближе к стене. Она резко запахнула халат вокруг себя, но даже если он и заметил ее банный наряд, вообще никак этого не показал. Слава Мерлину.