Годрик, как она по нему скучала.

С момента расставания прошли считанные минуты, даже не часы, но она чувствовала, как между ними пролегли километры расстояния.

Должно быть, солнце достигло горизонта, поскольку яркие лучи ворвались в окно и отразились в зеркале. Свет закатного солнца был похож на пламя, он осветил ее лицо, подобно пожару войны.

Взгляд вернулся к раковине; это был цвет ржавчины.

Сбросив с себя остатки промокшей одежды, Драко хмуро изучал в зеркале свое бледное отражение. Он ощущал соблазн оставить следы крови Гермионы, смешанной со своей собственной, но его возмущала прилипшая то тут, то там грязь, мысли о которой заставляли его чувствовать неудобство.

Он выискивал намеки на Грейнджер в отражении: легкая припухлость на нижней губе от поцелуя, небольшая царапина за ухом от предварительных ласк, шрам с третьего курса. Она была повсюду и нигде.

Очередное воспоминание об их последних совместных секундах вызвало боль в висках.

Петрификус Тоталус!

Я хотела бы, чтобы ты был рядом.

Я люблю тебя.

Он застонал и прижался лбом к зеркалу. Он был чертовски зол. Зол на нее, что не позволила сказать все, что он мог и должен был сказать. Зол на себя, что не оставил ей никаких вариантов, кроме как использовать заклинание. Зол на МакГонагалл, что отправила его сюда. Зол на родителей, что навязали ему свои предрассудки. Зол на Поттера и Уизли, ведь, возможно, сейчас его возлюбленная была с ними. Зол на обстоятельства, что разрывали его на куски.

И под всей этой злобой его поглощала убийственная тоска.

Малфой мог справиться со злостью, они были старыми друзьями, боль в груди — вот, что было ему незнакомо. Он был сломлен; всего лишь человек, пытающийся бороться с жизнью.

Он был здесь чужим. Его место было рядом с ней.

Еще раз с отвращением взглянув на себя в зеркало, он тряхнул головой и направился в спальню, которую ранее ему показала Андромеда. Задержался в длинном коридоре и рассеянно подумал, кто же находится за остальными шестью-семью дверями; но он был слишком поглощен мыслями, чтобы отвлекаться на этот вопрос.

Его новая комната была небольшая и скромно обставленная: полуторная кровать, занимавшая большую часть пространства, комод, несколько покосившихся полок, которые срочно нуждались в Репаро. Отсутствие Гермионы было подобно насмешке, брошенной ему из каждого угла. Здесь не было ни одной из ее маленьких безделушек, ни книжных шкафов, прогибающихся под тяжестью множества книг, ни мятного или вишневого ароматов.

Сердце пропустило еще один удар; он сбросил пальто, аккуратно повесил его на дверь и позволил пальцам пройтись по ткани, когда осознал, что это единственное, что связывает его с ней. Засунув волшебную палочку под подушку, он разделся до белья и опустился на матрас, укутался в колючее одеяло.

Драко оставался на левой стороне кровати; рассеянно глядя на пустое место справа, он закрыл глаза.

В постели Грейнджер он всегда спал слева.

Гермиона стояла посреди гостевой комнаты, бездумно смотрела на стены, буквально ощущая кожей беспокойство. Понимая, что каждая наполненная сном ночь будет отдалять ее от сегодняшнего дня, затягивая воспоминания тусклой дымкой времени, ей было страшно ложиться в постель. Но тело было на грани физического и эмоционального истощения, а завтра она должна быть в хорошей форме. Завтра во время обсуждения планов Ордена не будет места ее слезам. Завтра она будет гриффиндоркой, готовой к действию. Завтра она будет в порядке.

Стащив свитер и отбросив его в изножье кровати, она принялась за остальную одежду, но замерла, осознав, что на ней была надета его футболка. Она резко вдохнула, уловив едва заметный аромат Драко: мускусный, с оттенком мяты и специй и что-то напоминающее о новых книгах.

Она испытала облегчение, обнаружив этот маленький символ их запретных отношений, поэтому высушила футболку заклинанием, которое не уничтожило присутствие аромата Малфоя. Позабыв о пижаме, находящейся в зачарованной сумке, сняла джинсы, сдалась усталости и нырнула в простыни; ее тешила мысль, что она будет спать в его одежде.

Гермиона уткнулась лицом в подушку и заплакала. Она заснула, свернувшись в комочек, приложив ладонь к израненному сердцу.

На правой стороне кровати.

====== Глава 26. Призрак ======

Саундтрек:

Kings of Leon — Closer

Placebo — Sleeping with Ghosts

Thriving Ivory — Flowers for a Ghost

Откуда-то послышались голоса, приглушенные закрытыми дверями и расстоянием. Знакомые голоса.

Ресницы Гермионы слиплись от высохших слез, поэтому ей пришлось несколько раз моргнуть, избавившись от рези в глазах и нереальности сна. Она посмотрела на пустое место на кровати, провела рукой по холодным, нетронутым простыням. Возможно, аромат Драко, сохранившийся на футболке, запутал ее подсознание, потому что в глубине сердца таилась надежда увидеть его рядом, вот только реальность минувших дней нельзя было игнорировать.

Драко здесь не было.

Она не знала, где он.

Не знала, увидится ли с ним вновь.

Сегодня ноющая тоска в груди от осознания произошедшего стала только сильнее, и она сомневалась, что болезненные муки покинут ее в ближайшем времени. Тошнотворное чувство одиночества никуда не исчезло, разрушая изнутри, словно гнойные опухоли, защемленные между позвонками.

Вот только…

Она сжала кулаки и похоронила горечь утраты; заперла ее в дальнем углу разума рядом с мыслями о родителях, Гарри, Роне. Потому что должна была. Потому что поклялась себе.

Страна была преисполнена волнением от обещания скорой войны, так что у нее не было права лелеять разбитое сердце, пока люди умирали и горевали от потери своих любимых. По крайней мере, Драко был жив. Пока существует вероятность того, что судьба позволит вновь ощутить тепло его дыхания.

Когда ничего не остается, на помощь приходит надежда.

Голоса продолжали раздаваться; собравшись с силами, она покинула кровать, порылась в зачарованной сумке в поисках свежей одежды. Гермиона натянула джинсы и мешковатый шерстяной свитер Драко, не желая расставаться с теплом мужского тела, жившем в мягком материале, что согревал ее кожу. Несколько раз пройдясь пальцами по растрепанным волосам, она взглянула на свое отражение в зеркале и нахмурилась, увидев припухшие и покрасневшие глаза, затуманенные поволокой слез. Она вытерла лицо рукавом и пару раз сглотнула, чтобы голос не выдал ее внутреннего раздрая, вскинула голову в подобии полного самообладания.

Ей это почти удалось; возможно, немного выдавали неуверенность и беззащитность во взгляде, но плотно сжатой челюсти было достаточно, чтобы обмануть друзей из Ордена.

Она выглядела способной на все. В полной боевой готовности, целеустремленной. Сияющей безошибочным гриффиндорским блеском оптимизма и храбрости. Так и должно быть.

Уверенно кивнув своему отражению, она схватила палочку, вышла из спальни и направилась на шепот голосов. Она спустилась по лестнице, прошлась по коридорам, остановилась у входа на кухню и прижалась ухом к двери, чтобы расслышать приглушенные слова.

— ...надо было предвидеть. Мы могли бы отправить людей на Кингс-Кросс, чтобы помочь ученикам.

— Мы не в состоянии предсказать каждый их шаг, Аластор.

— Но мы должны!

— В любом случае, мы ничего не могли поделать. МакГонагалл с профессорами присмотрят за ними.

— Ремус прав. По крайней мере, если они останутся в Хогвартсе, то в какой-то степени будут в безопас...

— Ты считаешь, что застрять там со Снейпом и близнецами-психопатами Кэрроу — безопасно, Тонкс?!

— Лучше уж так, чем попасть под перекрестный огонь в Косом переулке или быть пойманными егерями.

— Кингсли, что насчет магглорожденных?

— Большинство из них находятся в бегах. У нас есть информация, что Сами-знаете-кто окончательно утвердит свою «Комиссию по учету магглорожденных», как только Амбридж будет готова приступить к делу. Я пытался связаться с Крессвеллом и Алдертоном, но это не так-то просто.