— Сначала я была против, — со вздохом призналась она, — но, несмотря на прошлое, ты все еще моя семья, Драко. И, кажется, теперь у нас появилось кое-что общее.

— Что ты несешь?

На миг Андромеда заколебалась.

— МакГонагалл рассказала мне об… отношениях с Гермионой…

— Ты ни черта не знаешь о моих отношениях с Грейнджер! — рявкнул он, выбрасывая вперед руку с зажатой в ней палочкой. — Ни черта!

— Успокойся!

— Не говори мне…

— Тише! — прикрикнула она. — Не смей всех разбудить! Тебе это может не нравиться, Драко, но много лет назад я оказалась в точно таком положении. Я знаю, что ты чувствуешь…

— Ты и понятия не имеешь…

— Если бы МакГонагалл не рассказала мне о ваших с Гермионой отношениях, тебя бы здесь не было, — сказала Андромеда спокойным голосом. — Похоже, они обе уверены, что в какой-то степени ты изменил свои взгляды, поэтому я готова выдать тебе кредит доверия.

— Как великодушно…

— Но хочу все прояснить: если сделаешь хоть один неверный шаг, — продолжила она, — пеняй на себя. Я хочу тебе помочь, Драко, но ты не единственный, о ком мне нужно переживать.

— Чушь, — сказал он с насмешкой.

Андромеда прищелкнула языком.

— Ты имеешь представление, насколько тебе повезло?

— Повезло? — выплюнул он с горечью. — Считаешь, мне повезло, раз Волдеморт жаждет моей смерти?

— Я говорю о людях, которые хотят тебе помочь, — она нахмурилась. — Учитывая твои поступки, я бы сказала, что тебе очень повезло.

Свирепость в глазах Малфоя дрогнула, и он потупил взгляд.

— Ты понятия не имеешь, что произошло…

— Я знаю достаточно, — прервала она, выражение ее лица немного смягчилось. — Понимаю, что ты попал в ужасную ситуацию, но это не извиняет сделанного.

Истина подобна отбеливателю: она оголяет тебя, удаляя всю грязь. Но заглоти слишком много, и она опустошит тебя изнутри. И, возможно, убьет. Несмотря на все его усилия, он не смог заставить себя презирать Андромеду. Может, потому что внутри него не осталось места для каких-либо еще разрушительных мыслей. Или же он просто знал, что она была права.

— Знаю, для тебя это непросто, но я обещала Макгонагалл, что ты будешь в безопасности, — сказала она, раздраженно вздохнув, — поэтому советую не забывать, на какой риск пошла Гермиона, когда отправила тебя сюда.

Резкий ответ так и крутился на кончике языка, но в своих мыслях он слышал голос Гермионы, просящий его принять ситуацию. Он сжал зубы, когда почувствовал очередную волну тоски по возлюбленной, и опустил волшебную палочку.

— Твое гостеприимство... в чем подвох?

— Его нет, — заверила Андромеда. — Все, чего я прошу взамен, — чтобы ты уважал всех в моем доме.

— Всех?

— Позже увидишь. Я все объясню утром. Для тебя подготовлена отдельная комната.

Только сейчас Драко понял, что они находились в саду. За Андромедой виднелся довольно большой, но скромный коттедж, погруженный в темноту; лишь в одном из окон первого этажа мерцало пламя свечи. От соблазна продолжить спор покалывало язык, но он нуждался во сне и некоторой изоляции, чтобы дать волю мыслям, гудящим в голове и не дающим покоя.

— Ладно, — через силу пробубнил он, склонив голову, — ладно.

— Хорошо, — кивнула Андромеда, ее тон подразумевал, что в сложившихся обстоятельствах не было ничего хорошего. — Пойдем, Драко. Похоже, тебе не помешает немного сна.

Слишком вымотанный и уставший, чтобы сопротивляться, Малфой пошел к дому; он рассеянно понял, что ткань его пальто еще хранит аромат Грейнджер. Пальто, которое она подарила ему на Рождество. Мучительное и беспощадное желание ощутить присутствие Гермионы почти согнуло его пополам, но он выпрямил спину, плотнее укутываясь в материю.

Он почувствовал руку Андромеды на плече, когда она провожала его к порогу. И хотя Драко знал, что должен оттолкнуть ее, он позволил ей этот контакт.

Ее руки обмякли, и Живоглот спрыгнул на землю.

Взгляд Гермионы был безжизненным, губы слегка приоткрыты, каждая мышца напряжена до предела, чтобы не дать ей упасть прямо на месте. Одному Годрику известно, как она старалась собраться, но ее тело отказывало.

— Гермиона! — позвал знакомый голос, вырывая из оцепенения. Внезапно она почувствовала теплые объятия, упирающийся в нее большой живот и увидела копну фиолетовых волос. — Слава Мерлину, ты в порядке. Где ты пропала? Патронус МакГонагалл пришел лет сто назад.

— Я... немного заблудилась, — прошептала Гермиона, падая в руки Тонкс. — Не сразу нашла место аппарации.

— Но ты ведь в порядке? — спросила Тонкс, отстраняясь, чтобы изучить Грейнджер. — Ты не ранена? Не обижайся, милая, но ты ужасно выглядишь.

— Я в порядке, — соврала она, потому что не знала, что еще может сказать. — Я в порядке, просто… споткнулась, но я в порядке.

Забавно, как многократное повторение одного и того же может лишить слова всякого смысла.

— Уверена?

Хотя Гермиона знала, что Тонкс не придавала большого значения ее истории с Драко, она переживала, что все написано у нее на лице. Она чувствовала себя открытой книгой. Расправив плечи и поджав губы, она притворилась, что все под контролем.

— Уверена, — кивнула Грейнджер.

— Отлично, — сказала она, не убежденная ее ответом. Гермиона почувствовала ободряющее пожатие на плече, когда они направились к скромному жилищу. — Давай убираться с холода.

— Давай. Где Люпин?

— Он отправился в Нору, когда мы получили предупреждение, — объяснила она беспокойным голосом. — Он подумал, что Артуру может понадобиться создать еще несколько Защитных чар. Мы пытаемся со всеми связаться, но это не так легко.

Гермиона молилась, чтобы ее следующие слова не выдавали слишком много надежды:

— Есть какие-нибудь новости от Рона и Гарри?

— Нет, — Тонкс вздохнула и еще раз ободряюще сжала плечо Гермионы. — Мне жаль.

Она моргнула.

— Я и не думала, что они будут.

— Уверена, парни в порядке, — и снова эти слова. Живоглот проскочил между их ног, когда они входили в дом. — Я заварила чай, будешь?

— Нет, спасибо, — отказалась она, едва обращая внимание на жужжание недавно созданных Согревающих чар. — Знаю, что нам нужно обсудить происходящее, но я безумно устала…

— Конечно, — с сочувствием произнесла Тонкс, — поговорим позже. Ты помнишь, где гостевая спальня?

Она кивнула и ухватилась за перила.

— Первая дверь слева. Я... сначала мне нужна ванная.

— Не стесняйся, бери все, что нужно. Теперь это и твой дом.

Гермиона знала, что Тонкс хотела ее утешить, поэтому должна была удержаться от страдальческой гримасы. Она поднялась по скрипучей лестнице. Это был не ее дом. Все казалось совершенно ненастоящим, хрупким, как облака; некая искаженная реальность, которую ее мозг никак не мог осознать.

Гермиона прошла в ванную, наклонилась над раковиной и долгое время не отводила глаз от чистого фарфора. Когда она подняла голову и взглянула на свое отражение, от дыхания запотело зеркало. Лицо было измазано высохшей и растрескавшейся грязью и запекшейся кровью, опухшие глаза обрамляли серые круги, а губы были окрашены в ледяной оттенок фиолетового. Шотландский дождь не сильно ей помог, едва смыв беспорядок с лица, зато кожа и волосы пристали к ней, как застывшая смола. Она не могла решить: похожа ли она на воина, который разрисовывает лицо перед сражением, или же похожа на израненную душу, томящуюся после постигшей ее неудачи.

Убрав в сторону непослушные волосы, она открыла кран, набрала в ладони воды и умылась. Гермиона ощущала холод, но проигнорировала его и продолжила смывать окрашенную красным грязь отчаянно трясущимися руками. Судорожно вздохнув, проверила результат в зеркале; немного успокоилась, когда заметила, что сантиметр за сантиметром лицо становилось чище, пока не осталось лишь немного не отмытых мест, на которых грязь смешивалась с веснушками.

Она прикоснулась к ним кончиками пальцев, когда взгляд упал на отметку на шее — увядающий след поцелуя. Острая боль от потери накрыла ее, и Гермиона повернула голову, чтобы лучше рассмотреть отметину. Обычно она скрывала такое под чарами Гламура, но этот она оставит на виду. Она надеялась, он пробудет с ней еще какое-то время.