Гермиона вновь разорвала поцелуй.

— Драко, — простонала она, — прошу...

Зажав ее нижнюю губу между зубами, чтобы задушить ее стон, он приподнял Грейнджер немного выше, обхватил член рукой, и в тот момент, когда вошел в нее, Гермиона крепче сжала его ногами, углубляя проникновение. Драко резко выдохнул от такого неожиданного и даже бесстыжего движения, но именно это и было ей нужно: позволить инстинктам взять верх, отказаться от голоса разума.

Отказаться от обдумывания.

Отказаться от всего, кроме боли и зова плоти.

Она хватала его за руку, шею, лицо — за все, что помогло бы ему стать еще ближе. Раствориться друг в друге. Она охватила его ногами, словно тисками, прижимая к своему сладкому теплу так плотно, что Драко вздрогнул. Ослепляющая похоть. Необузданность. Полная откровенность. Он вбивался в нее, руководствуясь отчаянными ее движениями, рождая ритм из взаимных толчков и звуков соприкасающихся влажных тел. Все быстрее и быстрее.

Неистово.

Яростно.

Дико.

Чертово трение. Везде: от их скрежещущих зубов, глухих ударов бедер и царапающих рук; все было затянуто влажным паром и эхом стонов. И Гермиона была живой; извивалась, чуть не сбивая с ног, пытаясь обрести освобождение. Обрести огонь. Она издала приглушенный стон, когда он снова толкнулся бедрами.

— Да, так, — выдохнула она, приоткрывая губы и поднимая голову. — Поцелуй меня в шею.

Драко тотчас зарылся в изгиб ее плеча и прикусил шею. Он знал все ее чувствительные точки: под линией челюсти, прямо за ухом... она царапала его спину, подтверждая то, что он уже знал. Ее стоны стали громче, больше не теряясь между губ, подгоняя его ближе к краю.

И это было правильно.

Это было правильно, потому что он ощущал, как ее мышцы начали сжиматься вокруг него, и томные вздохи Грейнджер зазвучали на пару тонов выше.

Вот оно...

Ничто так не предвещало близости к блаженству, как эта дрожь по телу, означающая начало конца. Кульминация. Все и ничего. Словно легкое перышко, скользящее по холодной стали. Не контролируя себя, он вскинул голову и проскользнул взглядом по ее лицу, наполненному восторгом: глаза зажмурены, рот приоткрыт; ее тело напряглось, когда она позволила удовольствию растечься по венам, мышцам, костям. Везде, куда оно могло добраться.

Драко просунул руку между ними и вновь принялся стимулировать ее клитор, чтобы еще на какое-то время продлить момент наслаждения. Он позволил ей провести в бездумном безумии каждую миллисекунду, ожидая, пока она окончательно не расслабится, а затем с парой резких толчков нашел свое освобождение.

Он задушил свой сдавленный стон в поцелуе и вышел из нее; взгляд был затуманен. Он отдался ей полностью. Его оргазм был недолгим. Все, что он делал, он делал исключительно для нее, ее потребностей и желаний, позабыв о себе, и это его не волновало. Все было ради нее.

Нее. Нее. Нее.

После всего произошедшего Драко охватила усталость, он собрал всю силу в руках, чтобы удержать Грейнджер, и опустился на колени. Они сидели в обнимку под струями воды, соприкасаясь лбами, захлебываясь беспорядочным дыханием.

Гермиона безвольно лежала в объятиях Драко, который, собрав последние силы, прижал ее крепче и, запустив руку в ее волосы, медленно перебирал спутавшиеся кудри. Дрожа. Трепеща. Смакуя. Капли воды рассеивались по их разгоряченным телам, медленно возвращая нормальные ощущения и успокаивая чувства.

Пусть все уйдет.

Пусть раны затянутся.

— Я... — попыталась заговорить Гермиона, справляясь со сбившимся дыханием. — Наверное, я немного увлеклась... — закончила она, и Драко смог представить, как в этот миг румянец заливает ее скулы. — Изви...

— Не смей извиняться, Грейнджер, — прорычал он.

Одному Мерлину известно, как он донес до спальни и усадил на подоконник ее, укутанную в одеяло и влажные полотенца; она откинулась спиной на его грудь. Он не удержался от ухмылки, когда услышал ее удовлетворенный вздох, после которого между ними повисло ленивое молчание.

— Теперь чувствуешь себя лучше? — спросил он дерзким тоном.

Он практически слышал, как заработал ее мозг.

— Ты ведь специально меня довел? — медленно спросила Гермиона.

— Как проницательно, Грейнджер, — ответил он, еле сдерживая улыбку. — Да, специально.

— Позволь спросить почему?

— Тебе нужно было избавиться от напряжения, — он неопределенно пожал плечами. — Несмотря на всю ту чушь, что вы, гриффиндорцы, проповедуете, иногда верный ответ — это гнев.

Гермиона обдумала его мысль и облизала губы.

— И ты подумал, что раздражать меня, не имея палочки, будет отличной идеей?

Драко фыркнул.

— Я решил, что ты не станешь запускать в меня заклинания, Грейнджер, — сказал он. — Уверен, что нужен тебе в рабочем состоянии...

— Думаю, я бы сорвалась, если бы ты начал со мной носиться, — нерешительно предупредила она. — А ты вел себя как последний негодяй...

— Но это сработало, — тихо напомнил он, — поэтому теперь мы покончили со всяким дерьмом типа «я в порядке» и можем двигаться дальше.

— Годрик, ты такой коварный мерзавец, — пробормотала она с тенью раздражения. — Я полагаю, секс был приятным бонусом твоего плана?

— Я не знал, что ты на меня набросишься, — весело произнес Драко. — Думал, ты просто будешь кричать какое-то время, возможно, дашь пару пощечин. — Его смех завибрировал по ее спине. — Но это оказалось достойным сюрпризом.

Она задумчиво свела брови.

— Ты вправду этого не планировал?

— Я планировал вывести тебя из себя, — объяснил он, снова пожав плечами. — Я не был уверен, как ты отреагируешь, но, как я и сказал, тебе нужно было избавиться от напряжения.

Гермиона только решила продолжить разговор, как тут же закрыла рот, пока слова не успели покинуть его. Соблазн отметить, что он совершил нечто опасно близкое к бескорыстному покалывал кончик языка, так что она слегка прикусила его. Ощущения от расслабляющего пара душевой еще чувствовались на коже, поэтому она не осмелилась на комментарий, который мог бы заставить Драко обороняться, разрушив спокойствие. Она чувствовала себя... снова нормальной; все еще расстроенной ситуацией с родителями, но определенно лучше.

Он помог ей почувствовать себя лучше.

Он думал о ней.

Молчание затянулось, когда она взглянула на его ногу и склонилась вперед, очертя пальцами шрам, который не замечала ранее.

— Откуда он у тебя?

— Упал с метлы во время матча по квиддичу, на втором курсе, — ответил он после недолгой паузы.

Она хмыкнула, видимо, вспомнив этот эпизод.

— А этот? — спросила она, проведя пытливыми пальцами по шраму на другой ноге чуть ниже колена.

— Та же история.

Заинтригованная, она развернулась к нему лицом и, стянув с Малфоя одеяло, оставила его лишь в полотенце, обернутом вокруг бедер. Проигнорировав подозрительный взгляд Драко, с блеском в глазах начала изучать его тело, пока не наткнулась на широкий след на руке.

— Пожалуй, об этом я знаю, — указала на шрам с широкой улыбкой. — Гиппогриф?

— Ага, оборжаться, — протянул он, выгибая бровь. — Ты закончила?

— Нет, — шутливо ответила она, приблизилась к груди и нашла еще один. — Этот?

Драко сжал челюсти и встретился с ней взглядом.

— Один из шрамов, который остался после проклятия Поттера в прошлом году.

Почувствовав между ними неизбежное напряжение, Гермиона отчаянно принялась искать еще один шрам, который могла бы прокомментировать, но, по-видимому, остальная часть его тела была безупречна.

— Это все?

— Один пропустила, — сказал он с ухмылкой, указывая на едва заметную отметину возле носа. — Есть соображения?

Ее глаза расширились, когда она увидела крошечный изъян.

— От моего удара? — спросила она и ухмыльнулась, когда Драко кивнул и охотно забыл о теме шрама от Сектумсемпры. — Знаешь, я за это так и не извинилась.

Драко фыркнул.

— Я и не просил.