— Конечно.
— Договоренность с мистером Малфоем, — начала она размеренным тоном; Гермиона изо всех сил старалась не покраснеть. — Могу сказать, что ваши отношения... изменились, поэтому мне интересно, стоит ли беспокоиться?
Гермиона задумалась, что могло ее выдать: припухшие от поцелуев губы или, может, случайно обнажившаяся шея, представившая отметины, которые были подозрительно похожи на очертания губ Драко. Она надеялась, что напряженность плеч не выдала ее с головой и что тень вины в глазах надежно скрыта за ресницами.
— Нет, — в итоге прошептала она с показной уверенностью, — все в порядке.
МакГонагалл кивнула на прощание и ушла, а Гермиона сложила руки вместе и облегченно вздохнула. Снова пошел снег.
Драко держал между ладоней чашку самостоятельно приготовленного кофе и вдыхал аромат. Напиток оказался не так хорош, как у Грейнджер, но все-таки был сносен; как бы странно это ни звучало, он чувствовал, что за сегодняшний день чего-то достиг. Невзирая на то, что он все сделал по-маггловски, он не ощущал себя ни униженным, ни одураченным; приятно было осознавать, что оказался способен выполнить даже такое простое дело. И если уж он справился с ним, тогда, возможно, он не настолько отличается от магглов, как считал ранее...
Он подскочил на месте, когда Грейнджер вошла в комнату; припорошенная снегом, замерзшая, но такая очаровательная. Его почти обеспокоило, насколько притягательна она показалась; даже в мешковатой маггловской одежде и со взъерошенным видом. В ее лице чувствовалась некая грусть, которая заинтересовала его.
— Что с тобой? — спросил немного резко.
— Ничего, — утомленно выдохнула она, — просто устала.
— Врушка, — обвинительно бросил он, следя взглядом за входящей в кухню Гермионой. — Порой тебя видно насквозь, Грейнджер.
— Все в порядке, — настояла она, — после Рождества я всегда чувствую тоску. Январь кажется таким мрачным.
— Еще не январь, — заметил он, поднимаясь с места и вставая позади нее. — Рождество было лишь вчера.
— Знаю, — она кивнула. — Но так же я знаю, что следующий год будет кошмарным, и я... мне бы хотелось, чтобы все было иначе.
— Иначе, — повторил он и протянул руку, чтобы накрутить на палец один из ее локонов. — Ты говоришь о том, что хотела бы быть с Поттером и Уизли?
Она вся напряглась от его прикосновения.
— Я скучаю по ним, — печально призналась она. — Скучаю так же, как и ты, я уверена, скучаешь по семье. Но я... — она умолкла, и Драко смог представить, как ее лицо залил румянец. — Я бы никогда... не отказалась от того, что было между нами. Даже если бы смогла променять все это на встречу с Гарри и Роном.
Нечто опасное и пугающее, очень похожее на привязанность, скрутило его изнутри; он продолжал играть с прядью ее волос.
— Что бы они сделали, если бы узнали о нас?
— Не знаю, — прошептала она и, закрыв глаза, прильнула спиной к его груди. — Наверное, кричали бы, как сумасшедшие. Но мне хочется верить, что они достаточно сильно любят меня и, в конечном счете, смогут понять. Но я солгу, если скажу, что они тебя не презирают.
— А я презираю их.
— Когда-то ты презирал и меня, — напомнила она, развернувшись лицом к Малфою, и на какой-то миг залюбовалась его серыми глазами. — А что скажут твои друзья, когда узнают о нас?
— Мы оба в курсе, что мои друзья не станут проблемой, — подчеркнуто произнес Драко, возясь с краем ее свитера. — А вот родители откажутся от меня, и я не увижу ни кната из своего наследства. Тебе и так это известно, Грейнджер. Уверен, ты слышала историю Андромеды.
— Слышала, — сказала она и провела пальцами по его лицу. — В жизни есть более важные вещи, чем деньги и репутация.
Он с сомнением поджал губы.
— Возможно, в твоем мире, Грейнджер.
Спустя несколько ночей Гермиона поняла, что потеряла счет времени. После их прогулки в рождественскую ночь Драко стал более спокойным и менее взволнованным, и она ничего не могла поделать, кроме как использовать выпавшую возможность. Пару раз он задерживался в ее постели до рассвета, хотя она так и не смогла понять, было ли это случайностью или он осознанно выбирал разделить с ней свое тепло и провести ранние часы в ее компании.
С такими мыслями и застала ее сегодняшняя ночь. Она лежала между ног Малфоя, откинувшись на его грудь; их тела были лишь небрежно прикрыты простыней, жар разгонял кровь по венам. При помощи чар она расширила подоконник, на какое-то время сняла охранные чары, так что свежий ветер мог проникать в комнату. К тому же, казалось, Драко нравилось, как прохладный воздух посылает мурашки по обнаженной коже, и она была слишком расслаблена, чтобы противиться его желаниям. Он держал Гермиону в своих объятиях, упираясь подбородком в ее плечо; они читали книгу, лежавшую у нее на коленях.
— Ты дочитал страницу? — спросила она.
— Грейнджер, — протянул он у нее над ухом, — когда хочешь, ты можешь быть весьма коварной ведьмой.
Она фыркнула и засмеялась.
— Почему ты так говоришь?
— Хочешь сказать, ты не специально выбрала эту книгу?
Она шаловливо улыбнулась.
— Возможно, на подсознательном уровне...
— Ерунда, — возразил он, но голос был полон задора. — Два врага втайне трахаются? Едва ли это было подсознательно, Грейнджер.
— Вообще-то, это маггловская классика, — сказала она и извернулась, чтобы оставить легкий поцелуй в уголке его губ. — Могу повернуть страницу?
— Давай, — он кивнул в ответ и поцеловал ее волосы. — И все-таки я обязан сказать, что этот Ромео — редкостный кретин.
— Почему?
— Вначале он был одержим Розалиной, — знающим тоном начал он, — а затем женился на Джульетте, хотя знал ее всего пару дней. Этот парень полный идиот.
— Согласна, все случилось довольно скоро, — неохотно сказала Гермиона, — но ведь в те времена романы протекали иначе...
— Ты говоришь, что все это было нереально? — уточнил он. — Не могу дождаться той части, в которой он наложит на себя руки.
Гермиона в замешательстве нахмурилась.
— Как ты узнал, что он покончит с собой?
— Об этом сказано еще в самом начале, — объяснил он таким тоном, словно это и слепому было ясно. — «Друг друга любят дети главарей, Но им судьба подстраивает козни, И гибель их у гробовых дверей Кладет конец непримиримой розни» [1]. Фраза как бы намекает, Грейнджер.
— Обломщик.
— Не вини меня, — прохрипел он, целуя ее в шею, — вини автора.
— Но...
Громкий хлопок, последовавший за вспышкой света, эхом рассек ночь, заставив Гермиону замолчать. Она накрыла рукой свое трепыхающее сердце и почувствовала, как Драко крепче обнял ее, словно желая защитить. Спустя секунду небо озарило очередной цветной вспышкой, и Гермиона пошире приоткрыла окно, чтобы уловить тающие в воздухе огоньки сверкающего единорога, скачущего по облакам.
— Фейерверк, — выдохнула она. — Мерлин, я так перепугалась.
— Я заметил, — пошутил он, выпуская ее из объятий. — Распахни окно полностью, давай посмотрим, что в этом году приготовил Флитвик.
Гермиона исполнила просьбу и села так, чтобы они оба смогли наслаждаться зрелищем из движущихся фигур, танцующих в воздухе. Она обожала магические фейерверки; они были совершенно непохожи на маггловские. И Флитвик никогда не разочаровывал.
— Должно быть, сегодня канун Нового года, — прошептала она, бросая быстрый взгляд на часы.
Минута до полуночи...
— Поцелуй меня, — неловко прошептала Грейнджер.
Драко развернулся к ней, подозрительно прищурившись.
— Что ты...
— Просто поцелуй, — повторила она, отчаянно склонилась к нему и притянула его ближе, чтобы соединить их губы, их судьбы, как гласило суеверие.
Он был полон нерешительности, но затем вмиг сдался и усадил ее себе на колени, жадно обхватив за талию, разжигая прекрасную дрожь вдоль ее позвоночника. Кончиками пальцев она рисовала воображаемые узоры в его волосах; когда его зубы мягко ухватили ее нижнюю губу, она одобрительно выдохнула. Грейнджер бы никогда не призналась в том, что готова была вот так неспешно целовать его в течение долгих часов.
