— Это палочка Драко.

— Да. Возможно, я… одолжил ее.

Она вопросительно посмотрела на него.

— Зачем?

— Я разоружил его после того, как ты разняла нас той ночью, — объяснил он, вздыхая. — Она оставалась при мне, когда я ложился спать, и я… я попробовал несколько заклинаний, просто из любопытства, и она меня послушалась. Лучше, чем палочка Хвоста. — Он сделал паузу и пристально посмотрел на Гермиону. — С ней мне даже удалось призвать Патронуса.

— Правда? — она ахнула. — Ого.

— Я собирался вернуть ее Малфою, но... но у меня возникло чувство, что я должен продолжать использовать ее. Но если ты хочешь, можешь забрать ее себе после миссии. Ну, она же твоего парня.

Гермиона заколебалась, перекатывая кончик палочки между большим и указательным пальцами, задумываясь, не почудился ли ей внезапный всплеск аромата Драко. Часть ее хотела улыбнуться, ведь было приятно услышать, как ее лучший друг —или вообще кто-либо, раз на то пошло — наконец-то назвал Драко ее парнем, но ситуация вряд ли подходила для столь эгоистичного, наполненного тоской порыва. Ситуация вряд ли вообще подходила для улыбок.

— Нет, — сказала она через мгновение, вернув палочку в карман Гарри. — Если она с тобой такая податливая, оставляй себе. Я привыкла к палочке Беллатрисы.

— Спасибо.

— Должна предупредить, вероятно, Драко проклянет тебя, когда узнает, что именно ты одолжил его палочку.

Гарри улыбнулся. Видимо она была не права: его улыбка вписывалась в ситуацию просто отлично. Но, как и все в данный момент, искра счастья была слишком короткой.

— Если вы намереваетесь совершить задуманное, нужно приступать прямо сейчас, — усмехнулся Крюкохват. — Косая аллея скоро заполнится народом. Чем меньше людей, тем лучше.

Протяжное беспокойное дыхание Гарри пошевелило кудри Беллатрисы, и Гермиона, испуганно вздохнув, выпрямила спину и кивнула. Они были готовы, или же готовы настолько, насколько вообще возможно.

— Хорошо, давайте сделаем это, — сказала Гермиона, оглядываясь на Рона. — Ты готов, Ро... то есть, Драгомир?

— Да, мадам Лестрейндж.

Дождавшись, пока Крюкохват взберется на спину Гарри и оба надежно спрячутся под мантией-невидимкой, они покинули убежище в тенистом переулке; Гермиона вызывающе и смело шла на несколько шагов впереди Рона. Они проскользнули в «Дырявый Котел», едва взглянув на Тома, хозяина, пробрались на задний двор, и Гермиона с колотящимся в груди сердцем постучала палочкой Беллатрисы по кирпичной стене.

Как и предполагалось, на мощеной улице было тихо, людей едва хватило бы на две команды по квиддичу, но они все равно расступались у нее на пути, натягивали капюшоны и уклонялись, словно она могла нанести им удар своими заостренными ногтями. И Гермиона играла на их страхе, стреляя в прохожих враждебными взглядами, как, по ее представлению, делала бы Беллатриса.

— Мадам Лестрейндж!

Гермиона обернулась, уже готовая в истинной манере Беллатрисы огрызнуться на окликнувшего ее, но услышала шепот Гарри на ухо: «Треверс, Пожиратель смерти», и успокоилась к моменту приближения мужчины.

— Я удивлен видеть вас здесь, мадам Лестрейндж, — сказал Треверс.

— С чего бы?

— Насколько я понимаю, вы и другие обитатели поместья Малфоев были заключены в доме после... ну, знаете. Побега.

Гермиона не дрогнула. Они ожидали подобного.

— Доказав свою преданность Темному Лорду бесчисленное количество раз, я стала исключением, — резко ответила она. — Тебе бы стоило помнить об этом, прежде чем соваться ко мне с допросом, Треверс.

Хладнокровное выражение Пожирателя дрогнуло.

— Мои извинения, — пробормотал он, обращая внимание на Рона. — Кто ваш спутник?

— Это Драгомир Деспард. Союзник из Трансильвании. Он немного говорит по-английски, но некоторое время останется для помощи в наших замыслах.

Двое мужчин обменялись приветственными кивками, и затем взгляд Треверса снова переместился на нее.

— Почему вы здесь, мадам Лестрейндж?

— У меня дела в Гринготтсе.

— Нам по пути, — сказал он. — Я провожу вас.

Гермионе удалось не выдать беспокойства. Вряд ли наличие сопровождающего казалось идеальным, когда самый разыскиваемый волшебник находился рядом, даже если был старательно спрятан. Хотя, возможно, это окажется им на руку. Наличие настоящего Пожирателя смерти в их компании может оказаться полезным, поэтому она пошла рядом с Треверсом, изо всех сил надеясь, что Треверс не слышал ее грохочущего сердцебиения и не видел пота, собирающегося в сжатых кулаках. Закрыв глаза на несколько долгих секунд, она сделала все возможное, чтобы не думать о Драко, опасаясь появления сентиментальной улыбки, которая смотрелась бы слишком неуместно на лице Беллатрисы и точно не осталась бы незамеченной.

— Драко, — медленно произнес Тео, сжав зубы. — Хватит барабанить пальцами. От тебя одна головная боль.

Драко нахмурился, но прижал ладонь к столу, поглядывая на ногти, не поддаваясь искушению поскрести ими по дереву, просто чтобы ощутить небольшое трение или создать пронзительный скрежет, способный пробить хаос в голове. Вместо этого он откинулся на спинку стула, выжидающе глядя на радио и протяжно вздыхая.

— Двенадцать, — сказал Тео.

Драко перевел на него взгляд.

— Что?

— Ты вздохнул уже двенадцать раз. Вздохни тринадцатый, и я напомню, почему это число несчастливое.

— Отвали, Тео.

— Он дело говорит, — вмешался Блейз. — Твоя жалость к себе и размышления слишком громкие.

— Черт, и что по-твоему я должен делать? — спросил Драко, расстроенно вскидывая руки. — Весело поболтать с вами двумя?

— Ты? Весело болтать? — издевательски спросил Тео. — Слушай, ну почему ты так несчастен? Тебе следовало ожидать от Грейнджер подобного. Когда ты решил обзавестись к ней чувствами, то знал, во что вляпываешься.

— Решил обзавестись чувствами? — повторил Драко, нахмурив лоб. — Это, блядь, едва ли было чем-то преднамеренным.

Блейз покачал головой, изогнув губы в кривоватой отрешенной улыбке.

— Любовь никогда не бывает преднамеренной, идиот. Это самое обременительное чувство в мире. Вот почему она сбивает с толку. Особенно таких циничных сволочей, как мы.

— Циничный? Я? — ухмыльнулся Тео. — Хочу, чтобы вы знали, что по выходным я плету венки и резвлюсь с единорогами.

Драко закатил глаза, слишком озабоченный местонахождением Грейнджер, чтобы оценить юмор.

— Ты совсем не веселый.

— Думаю, мы все знаем, что я веселый, а ты — унылый кретин. Но ничего, я-то знаю, в реальности ты меня любишь, — сказал Тео с ухмылкой, когда Драко бросил на него гневный взгляд. — Не смотри на меня так, ты же знаешь, что это правда. Ставлю пятьдесят галеонов, что ты назовешь одного из своих детей в мою честь или, по крайней мере, сделаешь меня крестным…

— Что? — фыркнул Драко, но уголки рта на мгновение приподнялись. — Ты думаешь, я бы назвал одного из детей в твою честь? С чего бы мне называть его Бестолковщина Мудило Малфой?

— Я знаю, что ты шутишь, но ведь на самом деле звучит довольно круто.

Смешок, который вырвался из горла Драко, был сухим, хриплым и непродолжительным, больше похожий на низкий клокот, но, по крайней мере, Драко прореагировал. По крайней мере, это было нечто грубое и инстинктивное. По крайней мере, это был тринадцатый вздох. Часть его соблазняла ударить Тео за то, что заставил отвлечься, каким бы жалким и мимолетным ни было это желание, но Драко неохотно понял, что чувствует себя немного спокойнее, и, судя по более мягкому выражению на лице Блейза, не он один. Однако момент прошел слишком быстро, и Драко вновь вернулся к образу Грейнджер, замаскированной под Беллатрису, оказавшуюся в Гринготтсе с одному Мерлину известным количеством Пожирателей смерти внутри, и он снова рассеянно застучал пальцами по столу.

Гермиона убрала промокшие волосы с глаз и выплюнула воду изо рта.

— Ты в порядке, Гермиона? — спросил Рон откуда-то сбоку, и она заметила его руку.