— В порядке, — она кивнула, когда он помог ей подняться, и бросила быстрый взгляд на Гарри, чтобы убедиться, что с ним все хорошо. — Как ты, Рон?

— Хорошо, благодаря твоей сообразительности. Амортизирующие чары?

— Да, это было первое, что пришло в голову.

— К счастью для нас.

Она собиралась улыбнуться, но потом увидела, что Рон снова стал самим собой: рыжие волосы, дружелюбные веснушчатые черты лица, голубые глаза — вздох сорвался с ее губ.

— Ты снова ты! Все чары...

— Дерьмо, ты тоже.

Она посмотрела вниз, с полным недоумением изучая свои молодые руки и кончики коричневых локонов.

— Но я выпила достаточно зелья, чтобы продержаться не менее часа. И заклинания, которые я к тебе применила... Не понимаю.

— Это «Гибель Воров»! — крикнул Крюкохват. — Он смывает все магические маскировки и чары! Должно быть, они заподозрили нас! Нужно спешить!

Гермиона прикусила губу. Помимо небольшой проблемы с палочкой Беллатрисы при входе в Гринготтс, она действительно думала, что план пройдет гладко. Оглядываясь назад, возможно, все казалось слишком гладким, хотя она поняла, что Гарри немного помог по пути, несколько раз пробормотав Конфундус для задержания охранников у дверей; она знала, что он использовал Империус для получения помощи Богрода, и ее крайне сильно обеспокоило использование Непростительного. Но она рассудила, что в данный момент это было необходимо. Обернувшись, ей показалось, что Богрод пытается поднять шум, очевидно, больше не находясь во власти заклятия, но Гарри уже взмахнул палочкой, произнося Империо так же просто, как и в предыдущий раз.

— Нужно пошевеливаться! — настаивал Крюкохват. — Они отправятся за нами!

— Протего! — выкрикнула Гермиона, удерживая палочку Беллатрисы нацеленной, пока защитные чары не врезались в «Гибель воров», уничтожая его. — Это должно выиграть нам немного времени.

Все из них последовали за Крюкохватом в глубины пещероподобных проходов Гринготтса, и Гермиона подумала, будет ли она помнить, как они выбрались отсюда, когда все закончится, но потеряла ход мыслей, когда откуда-то спереди эхом донесся рев, а легкий ветерок пощекотал ее мокрые щеки.

— Какого черта это было? — спросил Рон.

— Вот почему нам нужны звякалки [1], — объяснил Крюкохват и поднял странное устройство, акцентируя на нем внимание.

Когда они повернули за угол, у Гермионы перехватило дыхание при виде зверя: дракона на привязи с выцветшими серыми чешуйками и розоватыми глазами, шрамами, покрывающими тело, явно появившимися от плохого обращения, и цепи вокруг его задних лап, удерживающей в заключении.

— Он частично слеп, — сказал Крюкохват, — но это лишь делает его более диким. Его научили ассоциировать звякалку с болью.

— Варварство, — огрызнулась Гермиона.

— Если хочешь пойти мимо него, задерживать не стану, — усмехнулся гоблин, — в противном случае, заткнись, неженка.

В любой другой день она бы точно пристала к Крюкохвату с многословной напыщенной речью о жестоком обращении с существами, пока его уши не начали бы кровоточить, но сейчас время едва ли было за них. Черт, ничего не было за них, поэтому она предпочла отпустить эту мысль, но все равно нахмурилась, когда Крюкохват потряс звякалками, и измученный дракон отпрянул, предоставив им доступ к оберегаемым хранилищам. Трио и два гоблина подошли к хранилищу Лестрейндж, и Крюкохват предложил Гарри заставить Богрода прислонить руку к двери, чтобы дерево исчезло, словно горящая бумага, и все пятеро вошли внутрь.

— Так, ищите быстро! — сказал Гарри, и после его слов раздался громкий стук, с которым дверь хранилища снова появилась на месте.

— Богрод сможет нас освободить, — сказал Крюкохват. — Найдите, что нужно!

Применив Люмос, все трое приступили к поискам, но как только Гермиона коснулась золотого кубка, взвизгнула от боли — жар обжег кончики пальцев.

— Ой! Он меня обжег! — вскрикнула она, но быстро забыла об этом, поскольку безделушка начала себя дублировать, проливая поток своих копий под ноги Грейнджер. — Что за...

— Наверное, здесь использованы Заклятия Умножения и Пылающей руки! — сказал Крюкохват. — Все, к чему ты прикасаешься, будет обжигать и множиться! Нас может раздавить, если вы...

— Дерьмо! — выдохнул Рон, сжимая руку, когда несколько тарелок упали на пол у его ног. — Извините, это вышло случайно.

— Осторожнее! — крикнул Гарри, сам едва избегая касания к украшениям. — Мы должны найти его!

Внимательно глядя под ноги, Гермиона осторожно блуждала среди захламляющих хранилище предметов, ее глаза отчаянно изучали пространство, когда в сознании всплыли слова Драко. — Знаете, — произнесла она. — Драко сказал, что хранилище его матери может быть похожим с этим, и если это так, значит самые ценные предметы будут храниться в задней части на верхней...

— ...полке, — закончил Гарри.

Завершенность в голосе Гарри заставила Гермиону посмотреть на него, пристально глядящего в угол хранилища, указывающего палочкой вверх; она проследила за его взглядом, направленным на небольшую чашу на дальней полке, Кубок Хельги Хаффлпафф с выгравированным барсуком и прочей атрибутикой. Незадолго до исчезновения Гарри упомянул, как они с Роном охотились за крестражами, поскольку Дамблдор намекал на возможность того, что древний артефакт был одним из них — все так и оказалось, она могла сказать это по напряженному выражению на лица Гарри, ведь он мог чувствовать крестражи.

— Вот он! — воскликнул Гарри, но когда ринулся за ним, коснулся набора украшений, а затем и доспехов.

Через несколько секунд на полу было море золота и серебра, извергающееся, как прекрасная, мерцающая лава, и вот ковер побрякушек уже поднимался выше колен. За дверью хранилища рев дракона сопровождался бормотанием приближающихся голосов, и Гермиона поймала испуганный взгляд Гарри.

— Мне нужно туда подняться, — с отчаянием сказал он. — Гермиона, мне нужно...

— Левикорпус! — прокричала она, стиснув зубы и пытаясь удержать внимание, когда содержимое хранилища опалило ее кожу.

Река металла поднималась все выше и выше, а голоса снаружи становились все громче и громче.

Звук разбившегося о пол стекла вырвал Драко из транса, и он вовремя повернул голову, замечая скользнувшие по половицам осколки, которые напомнили ему катание на коньках. Ему потребовалось мгновение или два, чтобы понять — упал его стакан, и именно он сбросил его; Драко мертвыми глазами изучал мелкое стекло у ног.

— Что за неуклюжий хрен, — проворчал Тео и взмахнул палочкой, убирая бардак. — Какого черта ты это сделал?

— Это вышло случайно, — пробормотал он. — Просто... судорога прихватила, вроде того.

Блейз наклонил голову и выдохнул.

— Мы провели здесь часы в разговорах ни о чем.

— К этому времени можно было бы уже хоть что-нибудь узнать, — сказал Драко голосом, внезапно наполнившимся нетерпением. — Куда, черт возьми, подевалась Тонкс? А Андромеда?

— Если ты так обеспокоен, возможно, стоит рассказать ей, где…

— Я уже все сказал...

— Как думаешь, ты сможешь убить своего отца? — спросил Тео, четко произнесенные слова беспроблемно слетали с его языка.

Обменявшись озадаченными взглядами с Блейзом, Драко настороженно посмотрел на Тео, отметив его совершенно спокойное выражение лица, когда тот небрежно щелкнул ногтем, словно только что спросил, нравится ли им поданный чай.

— Что ты сказал?

— Я спросил, думаешь ли ты, что сможешь убить своего отца, — повторил он в той же беспечной манере. — Я о том, что нам, вероятно, придется помогать Ордену, и мы будем сражаться с нашими родителями. Если бы появилась такая необходимость, смог бы? Блейз?

Блейз поерзал на стуле, в раздумьях насупил брови и сжал губы.

— У меня нет отца.

— Тогда мать.

— Вряд ли ее можно назвать таковой, — вздохнул он, нерешительно постукивая по подбородку. — Я не знаю. Я… думаю, это будет зависеть от обстоятельств...