— Черт, во что ты играешь? — требовательно спросил он, делая шаг в ее сторону. — Ты ожидаешь, что я…

— Ты только что согласился проявить терпение...

— Я никогда не соглашался оставлять тебя наедине с ним!

— Драко, не испытывай меня, — тихо предупредила она. — Мне нужно поговорить с Роном, и я хочу сделать это наедине, так что иди спать, я приду, когда я закончу.

— Я так не думаю, черт возьми.

— Драко, я серьезно, — сухо сказала она, и что-то в выражении ее лица сказало Драко, что в этом споре ему не победить. — Это нужно сделать, и будет легче, если тебя здесь не будет. А сейчас, говорю в последний раз — отправляйся спать, я скоро приду. Больше повторять не стану.

Он сжал зубы и зарычал, угрюмо бросил на Рона угрожающий взгляд и посмотрел на Гермиону.

— Мы обсудим это после того, как вы закончите, — прошипел он.

Он прошел мимо нее с намеренно холодным видом, чуть не сбив в дверях Тео, когда выскочил из кухни, со всей силы захлопнув за собой дверь, что заставило петли завизжать. Эмоции бурлили внутри. Он был полностью и совершенно разозленный: все мышцы напряглись и натянулись от гнева, кровь кипела в венах, когда он, преследуемый Тео, ворвался в коридор.

— Итак... — пробормотал Тео. — Нет смысла угадывать, кто у вас в доме хозяин.

— Заткнись, — выплюнул Драко.

— Просто наблюдение, — защищаясь, сказал он. — Мне не стыдно признаться, что я слегка побаиваюсь твоей девушки. Она пугает, когда ведет себя так властно…

— Черт возьми, Тео, отвали!

Гермиона поморщилась от резкого удара двери, но последовавшее за этим молчание, которое повисло между ней и Роном, было еще более разрушительным.

Она пристально изучала его, и сердце упало, когда он отказался посмотреть ей в глаза или дать понять, что замечает ее присутствие. Он просто стоял среди кухни: взгляд был сосредоточен на полу, плечи — неуверенно опущены. Тяжело вздохнув, она подошла к столу и села, засунув палочку Беллатрисы в карман халата, а затем наклонилась вперед и в довольно деловой манере сложила перед собой руки.

— Рон, — мягко сказала она, — сядь, пожалуйста...

— Я не хочу.

— Сядь и успокойся, — сказала она властным тоном. — Нам нужно поговорить.

Казалось, если бы это было возможно, он сжался бы еще больше, но вместо этого поднял взгляд и посмотрел на нее через неопрятные рыжие пряди.

— Не уверен, что тебе сказать.

— Ты можешь сказать мне все что угодно. Ты же знаешь.

— Ну, это было раньше. — Он нахмурился. — До того, как я узнал о твоих... с ним.

— Я все тот же человек, Рон, — сказала она. — Я — это я.

— Разве?

Она вздрогнула и нервно заправила прядь за ухо.

— Слушай, я понимаю, что ты сердишься на меня...

— В том-то и дело, — перебил он, — я не сержусь, я… не знаю. Я просто не знаю, Гермиона.

— Пожалуйста, присядь, — попросила она, ощущая легкую волну облегчения, когда он так и сделал. Он выдохнул, опустился на стул напротив и положил руки на стол. Она попыталась протянуть ладонь и прикоснуться к нему, но он отодвинулся прежде, чем она успела даже задеть его пальцы.

— Рон, пожалуйста, поговори со мной...

— Это не так просто, Гермиона...

— Если бы ты только попробовал, — умоляла она. — Просто скажи что-нибудь, и это...

— Думаю, ты была права, — бросил он слишком быстро, но Гермиона поняла. — В смысле, насчет нас. Последние пару дней я думал о твоих словах насчет того, что у нас ничего не получится. Я представлял, каково быть в отношениях с тобой, и знаешь, что я решил? Я решил, что это было бы нормально [1], а потом вспомнил, что «нормально» — наихудшее из слов.

— В английском языке, — закончила она с понимающим кивком. — Извини, но я не думаю, что мы... созданы для таких отношений.

— Да, — согласился он слегка отдаленным тоном. — Скорее всего, так и есть. Хотя, сначала я думал совершенно иначе. Черт, как все думали.

— Если бы большинство было всегда право, прогресса не случилось бы, — пробормотала она скорее для себя. — Извини, я просто хочу сказать, что... порой люди видят то, что хотят видеть.

— Я очень тебя люблю, — искренне сказал Рон. — Но… я не знаю, люблю ли тебя как друга, или это что-то большее. Это чертовски меня запутывает. Наверное, если я не знаю, что это означает, получается, это не то, о чем я думал. Это имеет какой-нибудь смысл?

— Имеет, — заверила она. — На самом деле, в этом много смысла.

— Это похоже... — неловко начал он, потирая затылок в свойственной ему неуклюжей манере. — Когда я считал, что ты умираешь, я не думал «это девушка, которую я люблю», я думал «это моя лучшая подруга», и… я обдумывал все это после, и меня словно громом поразило, понимаешь?

— Понимаю, — сказала она и снова протянула руку к его ладони, на этот раз он не сопротивлялся. — Я знаю, что ты имеешь в виду.

— У нас бы ничего не вышло, ведь так? — пробормотал он с тоской. — Как ты и сказала, нам было бы слишком удобно. Тебе и мне…

— Нам с тобой, — автоматически поправила она, но быстро прикрыла рот и поморщилась. — Извини, сейчас не время...

— Но это то, кто ты есть. — Он пожал плечами. — Но есть еще кое-что — я не понимаю, о чем ты говоришь. Если бы мы были вместе, я бы проводил половину дня, уткнувшись в словари в попытке наверстать упущенное.

— Рон, ты не глупый.

— Но я не на твоем уровне и никогда не буду, — продолжил он. — Видишь, я понимаю, правда. Я не злюсь, что мы не вместе. Я знал, что всегда был шанс на расставание. Я злюсь, потому что... из-за Малфоя. Я просто... не могу понять. Я не чувствую, что ты бросила меня — ты предала меня. Как друга.

— Это трудно объяснить, — выдохнула она. — Я жила с Драко в течение нескольких месяцев. Я узнала его. Честно, он не такой… придурок, каким был раньше.

— А так и не скажешь, — проворчал Рон. — Он все еще ведет себя, как полный урод.

— Слушай, я знаю, что он может нагрубить и агрессивно среагировать...

— Ага, например…

— Но это не делает его плохим человеком, — настойчиво продолжила она. — У тебя достаточно вспыльчивый характер, ты знаешь. И я в курсе, что могу быть властной и упрямой, и всегда должна быть права, и Гарри тоже упрям, когда дело доходит до принятия помощи, что приводит его к безрассудным поступкам. У всех есть недостатки, Рон, это то, что делает нас людьми. Драко может быть многим, но он не тот, кем он был. Он не плохой. Тот факт, что он здесь, доказывает это.

— Но все, что он сделал нам. Тебе, — возразил Рон. — Как ты можешь взять и забыть все это?

Гермиона колеблясь потерла губы, обдумывая, как следует донести свои рассуждения до Рона. Она потянулась через стол, чтобы снова взять его за руки; слова, застывшие на языке, казались странными и немного тяжелыми, но она произнесла их раньше, чем смогла остановиться.

— Драко подобен... снегу, — тихо сказала Гермиона, прорезая воздух отсутствующим взглядом. — Сначала он холоден и жесток, но по-своему красив, и ты скучаешь по нему, когда его нет. А если достаточно долго подержать его в руках, прижать близко, он меняется. Он тает.

Она вдохнула, и звук вырвал ее из транса. Подняв голову, она поймала озадаченный взгляд Рона, и щеки начали гореть от смущения. Даже в компании людей, которые знали ее лучше всего, ей не нравилось терять обычный контроль и логику, но меланхоличная метафора настойчиво рвалась на свободу. Она готовилась к тому, что сказать дальше, планируя восстановить самообладание и осмотрительность в дальнейшем обсуждении, но Рон опередил ее.

— Ты действительно его любишь? — спросил он. — В смысле, по-настоящему.

— Да, — ответила она, пытаясь сдержать улыбку. — Думаю, это так.

Рон нахмурился.

— Почему его?

— Я… не знаю, как это объяснить, — нерешительно призналась она. — Люблю — и все. Думаю, некоторые вещи просто существуют. Возможно, не нужно пытаться рассуждать, например, о любви.

Он широко улыбнулся, и знакомое снисхождение на его лице сразу же успокоило ее.