— Ты не можешь этого сделать, — быстро возразил Гарри, — ни за что.
— О чем ты? — спросила она. — Он должен знать. Я чувствую, что манипулирую им, это жестоко...
— Гермиона, он будет уничтожен, если узнает о Малфое, — уговаривал он. — У него и так хватает забот. Разве ты не видела его сегодня во время оглашения списка погибших? Вся его семья вовлечена в эту войну...
— Я не могу продолжать лгать ему, Гарри.
— Ты же знаешь, он любит тебя, — сказал он так, словно это было очевидно. — Он не говорил, но я уверен в этом.
— Гарри, — простонала она, — тогда тем более нужно...
— Ты не можешь этого сделать, — твердо произнес он, разворачиваясь в сторону палатки. — Я отправляюсь спать. Завтра мы будем вести себя так, словно этого разговора никогда не было, ясно?
Гермиона вздохнула, оглянулась на угасающий огонь и оцепенело кивнула в знак согласия. Она слышала удаляющиеся шаги Гарри; она снова осталась одна. Вернувшись на свое место у костра, в очередной раз подняла глаза к небу и нашла созвездие, что волновало память; все вернулось на прежние места, словно ничего и не случилось.
Ложь и секреты остались при ней; Гермиона ощущала себя такой же изломанной, как и прежде.
====== Глава 30. Запрет ======
Саундтрек:
Paper Route — Dance on our Graves
Sia — I go to Sleep
Гермиона моргнула, прогоняя сон, и попыталась сосредоточиться. Она почувствовала это прежде, чем смогла увидеть — то, чего не должно было быть в ее руке; нахмурилась и озадаченным взглядом посмотрела на его пальцы, сплетенные с ее. Внутри палатку освещал лишь небольшой огонек фонаря, стоящего в дальнем углу, но Гермиона сразу же поняла, кто держал ее за руку. Рон.
Она вырвала ладонь так быстро, что ударила себя локтем по бедру. Ее накрыл соблазн растормошить Рона и прочитать ему лекцию о непорядочности распускания рук, но эта мысль быстро прошла, оставив Гермиону в крайне тревожном и суетливом состоянии. Она отказалась от идеи продолжить сон и встала с кровати, на цыпочках вышла из палатки на поиски Гарри, который, как она знала, сегодня должен был дежурить.
Она заметила его в нескольких метрах от лагеря; он сидел, привалившись к стволу безжизненного дуба. Гермиона поняла, что замечена, когда луна отразилась в его очках. Гарри решительно избегал ее с ночи исповеди о Драко; на какой-то момент она подумала, что он встанет и уйдет, но внезапно его плечи поникли, он шумно выдохнул облачко пара. Гермиона подошла ближе. Ей нужно было поговорить с ним; необходимо было восстановить их дружбу.
— Привет, — кротко произнесла она, присаживаясь на землю напротив него.
— Привет, — повторил он; неловкость между ними заставила его съежиться. — Гермиона...
— Я хочу тебя спросить.
— У меня тоже есть несколько вопросов, — нервно перебил Гарри. — Я… эм… во-первых, хочу извиниться, что всю прошлую неделю держался в стороне.
Гермиону омыло облегчение.
— Все в порядке.
— Просто... шок был слишком большим... ладно, я до сих пор в шоке и...
— Знаю, — она кивнула, — и понимаю.
— Ну, это моя проблема, — сказал Гарри. — Я думал обо всем услышанном и по-прежнему ничего не понимаю, и мне кажется, что тебе стоит... да, тебе стоит мне все объяснить.
— Ты хочешь, чтобы я рассказала о том, что произошло? Между нами с Драко?
— Я хочу узнать твои причины, — проворчал он. — Ты самый умный человек из всех, кого я знаю. Поэтому, может, если ты все объяснишь, я увижу хоть какой-то смысл.
Она прикусила губу.
— Я... не уверена, как...
— Когда... — подсказал он. — Как давно... у тебя к нему чувства?
Мысленно она перенеслась к их первому поцелую; он случился в тот странный день, когда ее укусила пчела, и Драко спас ей жизнь. Тогда она столь беззастенчиво прикоснулась к его лицу, и все произошло. Поцелуй стал катализатором, что втянул ее в жизнь Драко. Этот безумный момент под властью импульса изменил все.
— С ноября, — отрешенно прошептала она, вспоминая о неугомонных ветрах, — все началось в ноябре.
— Ладно, — сказал он, — а как?
Она снова вернулась в прошлое, вспоминая все маленькие события, на которых построился тот роковой момент: томительные взгляды и посиделки на диване с горячим шоколадом; чтение маггловских книг и приготовление еды; его паника, когда она не вернулась в дортуар, и вечер, когда она сделала порезы на их ладонях и смешала кровь; исследующие взгляды и прикосновения.
Терпимость, любопытство, похоть, а после и любовь.
Жизнь — не что иное, как серия незаметных случаев, из которых выстраивается либо что-то прекрасное, либо трагичное. А иногда и то, и другое.
— Знаешь, правду говорят, — прошептала она, — что никогда по-настоящему не узнаешь человека, пока не поживешь с ним. В некотором роде мы оба выпали из своих зон комфорта. Я осталась без вас с Роном, а он — без семьи и друзей... в действительности у нас ничего не было. После того, как пришло осознание этого, стало ясно, что нам нечего утаивать.
— Но...
— И тогда мы оба... открылись друг другу, — продолжила она. — Сам-знаешь-кто желал его смерти. Драко был полностью поглощен обстоятельствами своего положения, а после того, как я использовала Обливейт на родителях, я была... совершенно опустошена. Но это делало нас... людьми, наверное. Мы были... Мы были настоящими, потому что были разбиты.
Гарри насупился.
— Я не понимаю.
— Я пытаюсь сказать, что дело было только... в нас, — продолжила объяснение Гермиона. — В том, кто мы есть, в наших... душах, я полагаю. Чистые эмоции и инстинкты, и мы... нашли друг друга. Почти нашли родственную связь.
— Потому что были одиноки?
— Нет, — она покачала головой, — нет, вокруг были и другие люди, при желании я всегда смогла бы найти компанию, но дело было не только в одиночестве. Дело было в большем.
Гермиона видела неуверенность в его взгляде.
— Так ему... стало все равно? Что ты магглорожденная?
— О, Мерлин, нет. Ему потребовалось время, чтобы просто начать вести себя прилично по отношению ко мне, так уж он был воспитан. Возможно, я слишком оптимистична, но мне кажется, Драко сомневался в самой идее предрассудков крови еще до того, как между нами что-то случилось. Может даже раньше, чем он запустил Пожирателей в Хогвартс.
— О чем ты?
— Ты же видел его в прошлом году, Гарри, — она вздохнула, — насколько измученным он выглядел. Конечно же, если бы он был уверен, что все, чему его учили о магглах и магглорожденных, было правдой, он бы сделал дело и глазом не моргнул.
— Гермиона, даже несмотря на это, он...
— Он никогда не был злодеем, Гарри,— она торопливо бросилась на защиту. — Просто он... сделал неверный выбор. На мой взгляд, у него всегда были сомнения, а я... смогла подтолкнуть его в верном направлении.
— Но это не...
— Почему ты любишь Джинни?
— Я... о чем ты...
— Это ведь не совсем удобные отношения, — продолжила Гермиона, — она все-таки сестра твоего лучшего друга. Так почему ты ее любишь?
— Я... хм, — запнулся Гарри, ощущая неловкость. — Не знаю... просто люблю.
Гермиона грустно улыбнулась.
— Вот именно.
Гарри обдумывал ее слова в молчании, качая головой. Поправил очки на носу — он всегда делал так, ощущая неловкость. Он уставился на кончики ботинок и выдохнул.
— Что ты хотела у меня спросить?
Она опустила глаза, понимая, что на этом разговор об их с Драко отношениях закрыт; она не могла сказать, изменилось ли его отношение или нет. Учитывая, как он барабанил пальцами по коленям, скорее всего, все осталось, как и прежде.
— Я хотела узнать, что ты рассказал Рону.
— Ничего, — пробурчал он. — Уверен, если скажу, что тебе нравится другой, он захочет узнать имя, начнет расспрашивать. Я сказал, что не разговаривал с тобой, потому что не знаю, как спросить.
Она тяжело сглотнула.
— Он держал меня за руку, когда я проснулась, — сказала Гермиона. — Гарри, мне нужно ему все...
