******

Драко испытал шок, когда вошел на кухню после полуночи.

Да, конечно, он ожидал, что Грейнджер так или иначе придет сюда, но он никогда бы не подумал, что она явится раньше и будет его дожидаться. Из-за повязки на ее руке и ушиба, который окружал ее левый глаз, она казалась очень уязвимой, однако выражение ее лица было твердым и решительным, так что он тут же прогнал свою мысль прочь. И это было хорошо. Уязвимость Грейнджер не к лицу.

На столе перед ней стоял бокал, наполненный огневиски, и стакан с прозрачной жидкостью, который она крепко сжимала в руке. Выгнув бровь, удивляясь, почему она сама налила ему его любимый напиток после нескончаемых замечаний по поводу его плохой привычки, он осторожно сел на свое привычное место, изучая ее лицо, чтобы определить ее настроение или намерения.

− Не пьешь чай сегодня? – спросил он.

− У нас закончился чай.

Она не посмотрела на него. Она просто пялилась на свой стакан, что его беспокоило.

− Тогда что ты пьешь?

− Просто воду.

− Черт возьми, Грейнджер, побалуй себя спиртным хоть раз.

− Я не пью спиртное.

− Ну да, конечно.

Она подняла на него свои глаза, и он вдруг осознал, что никогда раньше не замечал…что они у нее такие карие. Словно осень. Словно октябрь. Она немного наклонилась вперед, положив неповрежденный локоть на стол и уперевшись подбородком о внешнюю сторону руки. Она подняла голову, и он подумал, что сейчас она на него посмотрит, но этого не произошло.

− Я… − начала она тихо, прочищая горло. – Спасибо тебе…за то, что произошло сегодня. За то, что спас мне жизнь.

Почему она на него не смотрела? Он стиснул зубы.

− О чем ты, черт возьми, думала? Ты не должна была сражаться.

− Слушай, я…

− МакГонагалл сказала тебе оставаться здесь, а ты ее не послушала. Ты была не в том состоянии, чтобы драться, и ты несла за это ответственность.

− Малфой…

− Тебя могли убить, и, Грейнджер, какого, мать твою, хрена ты на меня не смотришь?! – рявкнул он. – Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю!

Вздохнув, она медленно подняла на него свои сердитые, уставшие, будто таявшие глаза.

− Прости, − промямлила она. – Я… запуталась.

− Неудивительно.

− Это было не самое лучшее мое решение, − призналась она. – Но мне просто…

− Нужно было сражаться, − закончил он.

Она кивнула, и между ними установилась приятная тишина. Выпив свой напиток за раз, Драко понял, что сейчас самое время уйти. Она сказала свою часть, а он свою, но он еще не был готов покинуть ее общество. Наоборот, он хотел, чтобы она продолжала говорить. Ее голос успокаивал намного лучше, чем огневиски.

− Драко, − мягко произнесла она, − спасибо тебе. Я правда благодарна…очень сильно благодарна тебе за то, что ты меня спас.

− Я это знаю.

− Я еще немного озадачена всем этим. Это произошло так быстро.

− А ты бы предпочла, чтобы я действовал медленнее?

− Нет, конечно, нет, − она нахмурилась. – Я имею в виду, что ты просто появился из ниоткуда, схватил меня, а потом…потом ты…

Он недоуменно прищурился.

− Убил Кэрроу?

− Да…именно.

− Ты что, никогда раньше не видела, как кто-то кого-то убивает?

− Нет, конечно, видела. Просто не так близко, − она остановилась, покусывая свою губу. – Я слышала, как ты произнес Непростительное заклинание прямо мне на ухо, и это прозвучало так…так спокойно.

− Так спокойно? – он пожал плечами. – А с какой интонацией ты произносишь…

− Могу я спросить кое-что? – прервала она его. – Как много людей ты убил?

Ее вопрос застал его врасплох, чему он не мог позволить случиться; как ему казалось, годы тренировок над тем, чтобы мышцы лица всегда оставались непоколебимыми, не прошли даром. Но она, конечно же, сбила его с толку, и он налил себе еще огневиски, попутно думая о том, как бы ему уйти от вопроса. Он знал число убитых им людей лучше, чем знал свой возраст, но он не решался говорить ей об этом. Он сам не знал, почему именно.

− Кэрроу стала четырнадцатой, − произнес он. – И они не люди, Грейнджер. Они Пожиратели смерти.

− Четырнадцать, − повторила она. – Четырнадцать.

Он сделал еще один глоток.

− А скольких ты убила?

Она опустила глаза на стол, и он подавился своим виски, каким-то образом сообразив, по какой причине она не ответила. Судя по всему, он недостаточно хорошо тренировался контролю эмоций, потому что к этой новости отнестись с равнодушием он не смог, но это уже было неважно: ее взгляд блуждал по комнате. Снова.

− Ты никогда никого не убивала? – спросил он разоблачающим тоном. – Как это ты никогда…Это невозможно!

− Как видишь – возможно, − произнесла она, неохотно возвращая свой взгляд на него. – Нет, я никогда не убивала Пожирателей смерти.

− Как ты, черт возьми, так долго выживала, никого не убивая?

− Я не знаю, − она пожала плечами. – Я их просто оглушала. Это инстинкт…

− Нет, − прервал он ее, − когда ты их оглушаешь – это не инстинкт. А когда убиваешь – да. Это и есть определение инстинкта. Каждый рожден с инстинктом убивать, но общество и морали этого не позволяют. А в войне ничего подобного нет. Война развязывает нам руки для убийства.

Гермиона посмотрела на него широко раскрытыми глазами, разинув рот.

− Но…где тогда грань между убийцей и воином?

− Выживание. Если я не убью их – они убьют меня.

− Но что, если этого можно избежать…Не все же так поступают. Ты оглушал Пожирателей смерти – я сама видела.

Драко ответил тихим голосом:

− Не так все просто, как кажется. Не каждый способен использовать Убивающие заклинания где угодно, кроме моральных уродов, вроде Волдеморта или Беллатрикс.

− Но тогда…что заставляет тебя использовать Убивающие заклинания?

− Смесь разочарования и ненависти; это как будто…переключает в тебе что-то. Для большинства людей, Пожиратель смерти, угрожающий твоей жизни или убивающий кого-то, кого ты знаешь, и является спусковым механизмом; или же внутри что-то щелкает, когда во время битвы ты понимаешь, что устал бороться, и твое терпение просто заканчивается. Поверить не могу, что ты никогда через это не проходила.

− Я прошла через все это.

− Тогда как ты, черт возьми, выжила, никого не убивая?

Помассировав переносицу, Гермиона тяжело вздохнула. Виновато.

− Знаешь, однажды я пыталась применить Убивающее заклинание. Сивый практически убил Рона. Я попыталась убить его, но ничего не произошло.

− Потому что ты позволила своей совести остановить тебя, − сказал он, как ни в чем не бывало. – Научись запирать свою совесть на замок, Грейнджер.

− Но…как я потом жила бы с самой собой? – тихо пробормотала она.

− В войне есть два выхода, Грейнджер. Стать трупом или убийцей. Я выбираю последнее. Опять же − это инстинкт.

− Но не зря же эти заклинания называются Непростительными. Это запрещено законом…

− Закона больше нет.

Гермиона поморщилась, постукивая ногтем по своему стакану.

− Нет, я так не думаю.

Драко посмотрел на нее немного дольше, чем, наверное, стоило; он нахмурился, когда заметил ее поникшие плечи и плотно сжатые губы. Она была полностью погружена в свои мысли, и тишина, которая на этот раз витала над их головами, была некомфортной. Выпив последние остатки алкоголя, он встал со своего места, вздрогнув, когда его кресло проскрипело по полу, но она, казалось, не обратила внимания на этот пронзительный звук. Он размышлял над тем, нужно ли пожелать спокойной ночи или сказать что-нибудь совершенно обыденное, но то, что он в итоге произнес, удивило даже его самого.

− Когда что-то будет для тебя важным – ты убьешь. Когда это будет иметь для тебя значение или когда ты или кто-то важный для тебя будет при смерти, ты проигнорируешь свою совесть. Тебе просто нужно дождаться своего переключателя.

И после сказанного он решил выйти из комнаты.

− Драко, − позвала Гермиона до того, как он дошел до дверного проема, − на что это похоже? Когда ты впервые применяешь Убивающее заклинание?