Он просто смотрел на нее и чувствовал, что она смотрит на него — в отличие от большинства людей — оценивая, читая и разглядывая. Это раздражало, что она задала именно такой вопрос.

Слова казались ветром, и поэтому он провел пальцами по обнаженной коже ее запястья, обводя ее вокруг и вниз по тыльной стороне ладони, которая была теплой и гладкой под его пальцами, легкой как перышко, когда он касался ее. Ее темные ресницы затрепетали, дыхание вырвалось из мягкого розового уголка ее губ, и он понял, что такого ответа было достаточно.

— Мне пора спать, — тихо сказала она, убирая руку. — В котором часу твой утренний поезд?

— Не раньше одиннадцати. Я аппарирую отсюда.

— Хорошо. Увидимся утром. Спокойной ночи.

Он позволил ей убежать в свою комнату, наполовину испытывая облегчение, скорее передышку, от огромного пылающего нечто, что незримо ощущалось между ними, и наполовину желая закрыть эту пропасть.

Комментарий к «Пусть они едят пирожные» или им хочется погорячее

Еще одна небольшая по объему, но важная для понимания глава. Здесь мы видим, каким ощущает мир Том. Что для него изменилось, на что он обращает внимание, как он подмечает все детали вокруг. Даже привычный мир становится для него другим. Это важно заметить, важно для истории. Ведь Гермиона уже изменила его.

Также, обращаю ваше внимание на название главы. Это такая фразочка у британцев, которая является английским переводом легендарной фразы Марии-Антуанетты «Пусть они едят пирожные». Но встречается также и с другими переводами как: «Некоторые любят погорячее». Такой черный юморок.

Уже через главу Рождественский бал. Ждем-с. Ускорила свой перевод, чтобы выпускать главы почаще, откладываю их на полочку для вас. Планирую до Нового года выпустить еще 12 глав. Но активность подупала, ждущих перевода становится меньше. Надеюсь, что тем, кого зацепила история, точно понравятся ближайшие события. Спасибо, что остаетесь со мной!

========== Падение ==========

Вы не спрашиваете людей с ножами в животе, что сделает их счастливыми: счастье больше не имеет значения. Все дело в выживании. Все дело в том, вытащишь ли ты нож и истечешь кровью до смерти или оставишь его внутри.

Ник Хорнби, «Как стать хорошим».

На следующее утро Гермиона проснулась на удивление бодрой и намного позже обычного. Перед сном она была готова к ночным кошмарам: к лицу Беллатрисы из отражения зеркала, к кричащему мужчине, привязанному к трупу.

Но кошмаров не было. Она убила человека, что вполне могло сойти за хладнокровие, и ей это даже не приснилось. Ей даже не снилось само похищение. Она просто мирно проспала всю ночь.

Уже закаленная войной, подумала она. Но дело было не только в этом…

Намного сложнее и тревожнее было то, что спас ее Том Риддл. Она не привыкла к тому, чтобы ее спасали. И, честно говоря, это опьяняло. Она подавила легкомысленную улыбку, потому что все это… глупо.

И после того, как он спас ее, она почувствовала себя в безопасности. То, что он не задумываясь, защитил ее, противоречило всему, что ей когда-либо рассказывали о нем.

К тому же, все это раскололо трещину, о которой она уже знала. Трещину, которая напоминала ей, что его действительно невозможно спасти.

В конце концов, она прыгнула на пятьдесят пять лет во времени. Конечно, все может быть возможно…

Что, если… что, если они ошибаются, и она сможет изменить будущее?

И даже если она не сможет, то ничего здесь не сделает, не так ли?

Нет. Она не была убийцей, как он. Она не была.

Нет.

— Ты ведешь себя просто смешно, — сказала она своему отражению. — Гонишься за ложными надеждами.

«А что, если?» — ответил ее разум. Она проигнорировала эту мысль, отогнав ее прочь и крепко заперев в голове. Это опасно.

Как и Том Риддл. Который стал Томом, а не Риддлом. Как и то, как он разговаривал с ней на равных. Как и то, каким очаровательным и обаятельным он был. Как и то, что он становился ее другом. Как и его губы, его глаза, его прикосновения и…

Нет, и еще раз нет. Она не будет думать об этом. Сделав глубокий вдох, она заперла свое желание и огонь, который плясал по ее коже от одного его прикосновения. И его темных глаз, странной меланхолии, и ее капризного сердца. Она взяла все это и заперла, чтобы вспоминать Гарри и Седрика, Грюма и Мэри Кроткотт, Амелию Боунс, Сириуса и всех остальных.

И спустилась на завтрак.

Сердик и Том уже были там, она слышала их голоса и, с любопытством, остановилась у двери.

— …так что, на самом деле мальчикам немагического происхождения, вроде тебя, если не считать родословную, только недавно разрешили посещать Хогвартс. Я имею в виду, что был двух-или возможно трехсотлетний период после Статуса секретности, когда маглорожденным вообще запрещено было посещать Хогвартс. Родители их не отпускали, а школа была этому достаточно рада.

Они обсуждали тему, которую Сердик поднял на вечеринке у Слизнорта, и Гермиона нахмурилась. Странно, что это так заинтересовало Тома. Может быть, ему было тяжело оттого, что его не усыновили? Или, что более вероятно, он искал скелеты, с помощью которых можно было бы заставить своих соседей по дому…

— Когда все поменялось?

— Ну, затем рождались один или двое за год, но в те дни чистокровных было гораздо больше, так что проблем не возникало. Затем инбридинг настиг волшебные семьи, ну, по крайней мере, некоторые из нас так считают. И они стали медленно вымирать в течение нескольких лет. В некоторых семьях — большинство из которых все еще существует — было несколько маглорожденных усыновленных детей. Но магический способ усыновления ограничивал возможности. Это помогло. Но… знаешь, любой, кто разводит животных, скажет тебе, что новая кровь важна время от времени. Возьмем, к примеру, тебя, держу пари, ты гораздо могущественнее, чем большинство детей твоего года?

— Да, это так. Но тогда те немногие маглорожденные, которые учатся с нами, либо выбывают, либо постоянно сталкиваются со сложностям. Так что, действительно, не лучше ли не загонять их силой в наш мир?

— Ну, видишь ли, именно эта мысль стояла за ранним усыновлением. Время от времени есть несколько человек, которые хорошо переносят перемены, но большинство… большинство из них сталкиваются с трудностями. Я думаю, дело в разнице миров, а не отсутствии способностей. В моем классе был мальчик, невероятно талантливый, но ему было трудно полностью принять наш мир. Мне кажется, что он всегда чувствовал, что делает что-то не так. В конце концов, он вернулся в мир маглов, как и многие другие.

— Но разве это не огромный риск для нашего общества?

— Риск чего? Раскрытия? Может быть… К тому же, число маглорожденых растет. Не думаю, что это действительно имеет значение. Ведь маглы уже не такие, какими были раньше.

— Они кажутся мне довольно ужасными, — тихо сказал Том, и Гермиона была поражена тем, насколько он был откровенен с Сердиком. — Удивительно, что так мало истории нам преподают в Хогвартсе. Гермиона вчера была права.

— Да, она умная штучка.

Для одного дня подслушиваний вполне достаточно, подумала Гермиона и открыла дверь, прервав следующий вопрос Тома.

— Доброе утро, — сказала она, останавливаясь, чтобы погладить Альхабора, который поднялся, чтобы поприветствовать ее.

— Вы можете взять Альхабора на прогулку сегодня утром, дети? — спросил Сердик.

— Да, конечно, — ответила она, присаживаясь за стол и протягивая руку к кофе. — У нас есть пара часов до того, как Тому нужно будет аппарировать.

— Сногсшибательно, просто сногсшибательно. Что ж, пойду лучше продолжу свои исследования. Все немного чувствительны. Сова ждет тебя в гостиной, Гермиона. Увидимся через несколько дней, Том, мой мальчик.

Он небрежно чмокнул ее в макушку и исчез, оставив после себя ноющую пустоту. Они остались одни.

— Доброе утро, — вежливо поздоровался Том.

— Тебе хорошо спалось? — спросила она так же вежливо, накладывая немного каши в тарелку.