— Но я не хочу его раньше, я хочу его в свой день рождения. Ида может получить свой пораньше.

Это было что-то новенькое. Обычно они с удовольствием делились друг с другом вещами; иногда даже слишком много делили в своих собственных головах и собственных словах и забывали впустить другой мир.

— Вот это действительно было бы несправедливо. Если вы с Идой не хотите одной и той же вечеринки, это прекрасно, но вам придется устраивать ее в столь же отдаленные дни от вашего дня рождения. Конечно, — небрежно добавил Том, усаживаясь рядом с сыном, — мы могли бы просто не поехать в Уэльс в этом году. Возможно, твоему дедушке не будет слишком одиноко.

Глаза Кадмуса расширились.

— О нет, — сказал он, — я не это имел в виду!

— Ну, если ты уверен, что не возражаешь…

***

В Хогвартсе они были хитрее, но в этом не было ничего страшного.

Больше всего их беспокоило то, что они каким-то образом узнают, кто на самом деле их отец. Это была долгая и продолжительная дискуссия задолго до их рождения, до того, как Гермиона и Том были уверены, что они даже могут попытаться завести детей. Ведь что вы скажете своим детям на то, почему оставались молодыми все это время?

Они так и не пришли к окончательному ответу. Оставалось только надеяться, что любопытство близнецов не приведет их случайно к этой информации. Только Гарри — и почти наверняка Джинни — знали всю историю, и Гермиона доверяла им, чтобы они не вмешивали в это дело ее детей.

Даже когда их дочери подружились. Стали лучшими подругами. Даже когда Ида уехала к Поттерам, а потом и Кадмус.

Лучшее решение, которое у них было, было таково: когда их дети станут достаточно взрослыми и спросят, то они расскажут им все, что смогут, чтобы не разрушить их мир. Они надеялись, что их дети никогда не узнают, кто он такой, но если им когда-нибудь покажется странным, что их родители должны были приближаться ко второму веку к тому времени, когда те покинут Хогвартс, им придется кое-что объяснить. Путешествие Гермионы во времени было хорошо задокументировано, но у Тома не было ни семьи, ни истории, ничего, что могло бы объяснить любознательным детям, кто он такой.

Но в том, что они говорили, было достаточно правды, и когда Ида, еще маленькая девочка, спросила, почему у папы нет такой семьи, как у мамы, Гермиона смогла объяснить, что их папа сирота. Он вырос в ужасном месте, очень далеко отсюда, и хотя он предпочитал не говорить об этом вообще, он говорил им все, что они хотели знать.

***

Ида любила отца. А еще Ида любила Поттеров. И поэтому именно она, в конце концов, заставила Гарри и Тома войти в одну комнату.

Все началось так: Ида приглашала Лили Луну на каждый праздник, пока, наконец, когда им исполнилось по 13 лет, Поттеры не согласились. Лили Луна могла приехать за три дня до Рождества, но они хотели сначала навестить ее. Гарри пришел один и провел полчаса с Гермионой. Том держался в стороне, готовя ужин, что настолько сбило с толку Гарри, и он ушел еще до ужина.

Но позволил дочери остаться.

Следующим летом Гермиона должна была отвезти Иду и Кадмуса к Поттерам на день рождения Лили Луны. Гермиона всегда отправлялась с ними. Но кризис в идуннийском совете задержал ее, и Том взял их на себя.

С помощью портключа Том и дети отправились в Англию, в дом Гарри Поттера. Он постучал в дверь вместе со своими детьми, его сияющими, угрюмыми, вздорными, любящими детьми-близнецами-подростками.

— Том, — сказала Джинни Поттер, открывая дверь. — Хорошо. Вам лучше войти. Здравствуйте, Ида, Кад. Все дети в саду.

И вот Том Риддл вошел в дом Гарри Поттера в Годриковой Впадине и сел за чашку чая. Джинни протянула ему кружку без угрозы, Гарри вежливо поболтал минут пять, и Том с удивлением понял, что именно Гермиона совершила самые невероятные магические подвиги — и в этом не было ничего удивительного. Ведь это была Гермиона.