***

Она молчала, потягивая воду из стакана, ее глаза были полны какой-то печали, которую он не понимал.

Это раздражало — не знать, почему она так себя чувствует. Расстроилась ли она из-за того, что Блишвик в гневе ушел? Парень был настолько вежлив, что Том не мог этого понять.

— Я весь вечер думал об этом, — начал он, завидуя ее вниманию. Он видел, что она слушает, хотя и не смотрит на него. — Где ты держишь свою волшебную палочку в таком наряде?

Гермиона ухмыльнулась ему, слегка приподняв бровь. Она поднимала правую бровь, когда ее это забавляло. И левую, когда выражала презрение. Он это заметил. Ему было стыдно за ликование, вспыхнувшее в ее взгляде.

— Возможно, я оставила ее в башне, — пробормотала она.

— Нет. Я не верю, что ты когда-нибудь так сделаешь.

— Ты прав. На ремне есть кобура. Я заколдовала так, чтобы ее нельзя было почувствовать. Они всегда делают кобуру невидимой, но забывают, как это неуклюже. Глупо, правда.

Умно.

— Почему твой любимец-волшебник сбежал? — наконец спросил он. Том был терпелив, но на самом деле с него было достаточно.

— Мой любимец-волшебник? — язвительно повторила она, как обычно игнорируя его вопрос.

Он улыбнулся ей. Если Том будет молчать, она заполнит тишину. Она так и сделала, но ответ его не удовлетворил.

— Я полагаю, ты имеешь в виду Маркуса, и, честно говоря, это не твое дело.

— Та еще была сцена, — надавил он. И вспышка в ее глазах доказала, что он попал в нужное место. — Должно быть, это было неловко.

— Я думаю, мы просто хотим разного, — сказала она, фактически ничего ему не сказав. Снова.

— И чего же ты хочешь, Гермиона? — спросил он, понизив голос. Ему становилось все легче использовать приемы, которые заставляли других ведьм порхать над ней. Это было приятно. Но это было унизительно — чувствовать себя неловко.

Ее глаза наполнились слезами, которых он не понимал.

— Я не думаю, что действительно имеет значение, чего я хочу, — тихо сказала она, и он подумал, что та была немного пьяна. — Но я не могу привязываться к чему-то. Все эти жуткие приятели Слизнорта спрашивают, что ты хочешь делать. По крайней мере, те, которые предполагают, что я собираюсь работать, а не просто выходить замуж. И я не знаю. Я просто хочу учиться. Здесь столько всего можно увидеть, сделать и чем заполнить время. Мысль о том, что я просто выйду замуж за кого-то и буду ждать, я не знаю, садоводства или чего-то еще, невыносима. Что касается работы в Министерстве, то я так не думаю. Я не хочу преподавать, во всяком случае, пока. Хотя, возможно, когда-нибудь… Я просто… Я хочу сделать что-то хорошее, но не знаю, как это сделать здесь.

Это было совсем не то, что он имел в виду, но это было интересно. Весьма интересно. Она никогда раньше не была по-настоящему уязвима, и он не ожидал увидеть ее неопределенной.

Очаровательной.

Но прежде чем он успел расспросить ее еще раз, к ним присоединился отец с раскрасневшимися от танцев щеками и широкой улыбкой на лице.

По крайней мере, этот человек не был обычным, хотя Том и не знал, что о нем думать.

— Очень нехорошо с вашей стороны, — сказал Сердик, ставя на стол бутылку огневиски, — еще и полуночи нет, а вы оба сидите так, словно вас накормили патокой ипопаточника*! Вот, выпей, мой мальчик. Ночь только началась. И ты, Гермиона, вперед, иди сюда дитя.

Том взял волшебный стакан, испытывая некое восхищение перед способностью этого мужчины пить. Насколько он мог судить, тот почти не останавливался. И все же сейчас его поведение мало чем отличалось от того, когда их впервые представили друг другу.

— Так в чем же твоя история, Том? Почему старина Слагги весь вечер простирается перед тобой?

Гермиона наклонила голову, и Том почувствовал раздражение. Казалось, она всегда видит его ложь насквозь, так что придется быть честным.

— Я его любимый ученик и лучший в классе, но я сирота. Полукровка, у которого не осталось в живых ни одного человека из волшебной семьи. Я полагаю, он чувствует необходимость, э-э, проявить дополнительный интерес к моим перспективам.

— А при чем тут твоя кровь? — спросил человек, занимающий привилегированное положение с именем тысячелетней давности.

И все же это была не та реакция, к которой Том привык.

— Большинство по-настоящему могущественных волшебников в истории имели смешанную кровь, — продолжал Сердик. — Кроме того, это все старая чушь. Каждая семья, называющая себя чистокровной, лжет. Все до единого. Даже Малфои, знаете ли.

— Ты такой сплетник, отец, — упрекнула его Гермиона, но в ее голосе звучало удивление.

— Нет, это интересно, продолжайте.

— Ну, ты же знаешь, что это семья, которая действительно настаивала на сегрегации. И все потому, что какая-то магловская королева не захотела выйти замуж за одного из них. Король маглов дал им землю, на которой построен этот нелепый дом, — Том не был уверен, как человек с замком мог сказать это с самым серьезным лицом, но Сердику это удалось. — И они уже давно сколотили состояние в магловском мире, превратив его обратно в наш. А еще есть подменыши… вы знаете девиз семьи? Sanctimonia vincet semper. Ну, позвольте мне рассказать вам, что это означает: немного нечистоты, смешанной с ними, не имеет значения для них в долгосрочной перспективе. Хотя все Малфои очень харизматичны. Гиперион и Брут — это, должно быть, отец твоего друга Абраксаса — учились со мной в Хогвартсе. Не так давно, конечно.

— Подменыши? — спросил Том, искренне увлеченный темой.

— Конечно, сейчас это не очень распространенная традиция, — сказал Сердик, бросив странный взгляд на дочь. — Но в старые времена, когда магловская семья убивала своих детей за их магию, некоторые тех усыновляли или обменивали на детей сквибов. Это было довольно распространенным явлением. Но потом население маглов так сильно увеличилось, что мы потеряли их след — себе во вред. Часто беспокойство об этих детях, ну таких, как и ты, вызвано тем, что они ничего не знают о мире, которому принадлежат, пока не окажутся в нем. Это как бросить ребенка на метафорическую метлу и ожидать, что он полетит, даже не сказав тому, как это сделать.

Спустя еще два огневиски разговор зашел о праздниках. Сердику было любопытно узнать о магловских традициях, и когда Том упомянул, что собирается в Уэльс на частную исследовательскую поездку, тот даже стукнул ладонью по столу.

— Тогда ты должен приехать и сам посмотреть на опыты с солью. Гермиона даст тебе адрес.

— Хорошо, — сказал Том спокойно, хотя внутри он был вне себя от радости. Может быть, увидев ее дом, он откроет секреты Гермионы Дирборн? — Спасибо. Это было бы очень любезно с вашей стороны.

И это была двойная победа, потому что Гермиона на мгновение выглядела разъяренной, прежде чем взяла себя в руки.

Наконец-то он превзошел ее.

- А теперь, дети, идите и потанцуйте. Я собираюсь мило побеседовать с очаровательным деканом твоего факультета, Гермиона. Увидимся завтра на вокзале, если я не встречу тебя позже.

— И впрямь, с очаровательным деканом факультета, — проворчала Гермиона, когда они снова пошли на танцпол. — Ты можешь поверить ему?

— По-моему, он замечательный, — честно признался Том. — Но совсем не такой, чего я ожидал.

— А чего ты ожидал? — спросила она.

Он снова взял ее за руку, но уже не так крепко, как в первый раз, и притянул к себе. Теперь ее тело было более гибким, и он мог чувствовать все вплоть до изгиба ее талии и гладкой кожи ее спины.

— Честно говоря, не знаю. Какого-то более похожего на тебя, полагаю. Наверное, поспокойнее.

Она засмеялась.

— Ты не выглядела довольной тем, что он пригласил меня в свой дом. Боишься, что я, наконец, раскрою твои секреты? — сказал Том, превращая разговор в соблазнительный шепот ей на ухо.

— Может быть, — тихо сказала она. — Или, может быть, я узнаю твои.

***

Когда Том вернулся в свою спальню, сон не шел. Мысли танцевали в его голове, дразня и выходя из-под контроля. Момент, когда они соприкоснулись, был таким, будто их магия на секунду соединилась в захватывающую дух алхимию. Лишь на мгновение, лишив его рассудка. Предательская реакция его тела, возможность увидеть ее дом, где она могла предстать совершенно другой. То, как она выделялась на первом плане и будто требовала, чтобы ее замечали. То, как ее кожа ощущалась под его рукой. Ее красные губы, изгибы ее тела, как это могло бы выглядеть без блестящего платья…