— Ты меня отвлекаешь, — пробормотал он. — Выполняй свою работу. У нас остался только день.

Она нахмурилась, разрываясь между изумлением и раздражением, но подчинилась.

В любом случае, разговаривать с ним было слишком сложно. Было лучше, когда он просто молчал. По крайней мере, тогда он вносил свою лепту как декорация в комнате. Без каких-либо противоречивых чувств сострадания (иногда) или академического восхищения (реже), или дружбы (что вызывало беспокойство).

***

— Ты и этот парень, — прокомментировала София, когда они возвращались в башню.

Гермиона вздохнула и ничего не ответила. В конце концов, не было никакого смысла притворяться, что он не флиртовал с ней в библиотеке.

Через несколько минут ходьбы в тишине София затащила ее в класс и заколдовала дверь заглушающим заклинанием.

— Гермиона, послушай, ты просто великолепна. Ты, наверное, моя любимая ведьма в этом замке, так что я говорю тебе это как подруга. Это все очень хорошо — не одобряют маглорожденных… многие так делают, в том числе и моя семья. Они подрывают наши традиции, привносят свои неуместные суждения и мораль и пытаются применить их к нашему миру, а это трудно. Но будь осторожна. Люди сплетничают. Самайн, та гриффиндорка в библиотеке… Ты приобретаешь репутацию. Я знаю, что это полная чушь, и, если уж на то пошло, у тебя немного разбито сердце. Но если ты не с Риддлом из-за его статуса крови, я думаю, ты совершаешь ошибку.

Гермиона ошеломленно уставилась на нее. Не было слов, которые могли бы точно передать, как ошибалась ее подруга, как она ужасно ошибалась.

Она даже не могла посмеяться над этой резкой и горькой иронией.

— Я говорю это только потому, что у меня такое чувство, что Маркус, возможно, захочет пойти по стопам Абраксаса. Его мать написала мне и спрашивала о тебе.

— Что? — Гермиона в шоке присела. — Мы знакомы всего три месяца.

София пожала плечами.

— В этом нет ничего удивительного. Вот об этом я и хотела с тобой поговорить. Я думаю, он мог что-то рассказать Клэр, и именно поэтому она так груба.

— Это может показаться безумием, но я теперь думаю, что она крадет мои вещи. Я думала, что это Гринграсс, но на самом деле это обретает смысл, если это Клэр… Ты знаешь, что мои вещи пропадали, а потом снова появлялись? Ну, я заколдовала свою сумку, чтобы показать, кто берет вещи. И это была та гриффиндорка, вот почему я вышла из себя. Ну, в любом случае это был переломный момент… И, очевидно, это была не она. Она едва знает, кто я. Наверное, была под Империусом или еще чем-то мерзким. Мерлин, такая неразбериха. Во-первых, я не хочу выходить замуж!

София вздохнула и села рядом с ней.

— До чего же скверно, — согласилась она. — Просто… Я не могу поверить, что говорю это, потому что он мой двоюродный брат, а ты для него фантастическая пара. Хорошо воспитанная, красивая, умная и богатая. Но тебе, наверное, стоит порвать с Маркусом, пока он не увлекся тем, насколько ты ему подходишь, и не попросил тебя выйти за него замуж.

— Он был так мил со мной. У меня такое чувство, что я его обманывала. Что произошло между ним и Клэр, что заставило ее так возненавидеть меня?

— Они не были вместе, по крайней мере, официально. Конечно, я не знаю всех кровавых подробностей, но думаю, что в прошлом году у него был роман с ней. И она влюбилась в него. Нет, она была влюблена в него уже много лет, на самом деле. Но его семья, вероятно, не одобрила бы этого. Так что, что бы это ни было, все было секретно. Потом наступило лето, и они просто остановились, а потом появилась ты.

— Бедная Клэр. Ты можешь удивиться, но на самом деле мне наплевать на чью-то кровь. Я опасаюсь Тома по многим другим причинам, включая его позицию по этому вопросу, но статус крови не одна из них. И если Маркус любил Клэр, но не настолько, чтобы открыто ухаживать за ней, потому что ее мать — маглорожденная, то ему должно быть стыдно.

— Я согласна. Ее воспитали согласно нашим традициям, так что, какая разница? Ох, черт… Уже почти комендантский час. Давай не будем задерживаться и пропускать вечеринку! Разве твой отец не придет?

***

Последняя ночь семестра принесла с собой еще один шквал снега, и для Гермионы было удивительно, что лето и целый семестр могли пройти без Гарри, Рона или Джинни. И все же, казалось, что прошла целая жизнь с тех пор, как она видела их в последний раз.

Кроме того, у нее не было времени беспокоиться о том, что она предает их воспоминания, заводя друзей в прошлом. Потому что когда закончился ее последний урок, она практически мчалась вверх по лестнице в комнату Дамблдора.

Он пригласил ее на чай в конце урока Трансфигурации и чтобы поприветствовать ее «отца» перед вечеринкой, насколько это было уместно и нормально. И добавил, что есть кое-что, что они хотели бы обсудить с ней.

Естественно, она провела остаток дня, беспокоясь про это «кое-что».

— Отец! — взволнованно воскликнула Гермиона, вспомнив, что нельзя называть его по имени, чтобы никто не услышал. — Ты выглядишь потрясающе.

А так и было. Густые темные волосы, слегка уложенные в респектабельном стиле, и глаза, искрящиеся озорством.

— Я был в Эдинбурге, слишком много шастал. Но чувствую себя потрясающе. Забавно, как много можно наверстать, когда начинаешь встречаться с людьми после стольких лет. А теперь, позволь мне взглянуть на тебя. Превосходно. Давай, давай, присаживайся.

— Как прошла твоя поездка? — сказала она, расслабляясь в одном из мягких красных кресел Альбуса.

— Все хорошо, хорошо. Я аппарировал из Эдинбурга в Хогсмид, и они прислали мне карету из-за снега. В молодости со мной так не обращались — все равно, приятно видеть старое место!

— Готова поспорить. Изменилось ли здесь что-нибудь кардинально?

— Ничуть. Даже нет новых призраков, насколько я могу судить.

Они продолжали болтать, наверстывая упущенное за чаем и пирожными.

— Ты с нетерпением ждешь вечеринки? — спросила Гермиона. — Профессор Слизнорт очень ждал встречи с тобой. Он упомянул об этом тринадцать раз за последние две недели. Я считала.

Он разразился смехом.

— Гораций всегда заинтересован в людях, больше как в вещах, так что, да, думаю так.

Альбус, который по большей части молчал, позволяя им наверстать упущенное в друг друге, вмешался прежде, чем она смогла заговорить снова.

— Время поджимает, Гермиона, так что, боюсь, мы должны перейти к делу.

— Да, конечно. Дело в том, девочка, что я не без врагов, — сказал Сердик, ставя чашку на блюдце и подхватывая печенье.

Гермиона удивленно нахмурилась. Она не знала точно, чего ожидать, но точно не такого.

— Были угрозы, — объяснил Альбус, как обычно ничего не объясняя.

— Они слышали о золоте, — добавил Сердик, макая печенье в чай. — Они хотят знать рецепт превращения неблагородных металлов в золото. Я не могу им его дать, потому что алхимия так не работает. Но никто никогда этого не понимает. Проклятые паразиты.

— Они будут угрожать тебе, Гермиона. Мы не слишком беспокоимся о них в настоящее время: здесь ты в безопасности, и я верю, что ты более чем способна позаботиться о себе. Тем не менее, возможно, кто-то наложит заклинание, чтобы идентифицировать тебя как дочь Сердика. Я уверен, ты согласна, что это может привести к некоторым неудобным обстоятельствам.

— Я подумал, что мы сделаем это официальным и все такое.

— Простите, я не понимаю? — сказала она, сбитая с толку этим дуэтом, огромным логическом скачком и тем, что они на самом деле предлагали.

— Я бы хотел удочерить тебя, дитя. Есть старое заклинание… Семьи использовали его, когда меняли своих детей сквибов на маглорожденных. Что в самом деле, отвратительно.

Удочерение. Это было неожиданно.

— Разве я не старовата для удочерения? — спросила она.

Они рассмеялись.

— Это определенно не традиционно, — предполагал Дамблдор. — Но можно рискнуть, ведь в твоей ситуации мало чего традиционного, Гермиона. Будучи связующим, я также официально стану твоим крестным отцом, так сказать.