Конечно, его старшее «я» указало, что это хорошая идея… И она была сильной, храброй и могущественной. Альбус был совершенно уверен, что Гермиона справится со всем, что Риддл выкинет в ее сторону. Он был всего лишь мальчишкой.

Но как это сделать?

***

Через несколько дней такая возможность появилась.

За ночь землю вокруг замка покрыл плотное белое одеяло снега, превратившее мир во что-то чистое, мрачное и величественное.

Это было довольно красиво, хотя Альбус предпочитал теплые тона середины осени. Зима в высокогорье была неуступчивой, и даже магия не могла отогнать так много холодного.

Он беспокоился о своей протеже. Она снова ушла в себя, как и в самом начале. Альбус внимательно следил за происходящим, и его источники в замке с этим согласились. Вдобавок ко всему, они с Томом Риддлом не разговаривали вне занятий со дня после Хэллоуина.

Она была для него полезной, но он искренне заботился об этой молодой девушке. В конце концов, она была совершенно необыкновенной, и принесла… тепло в его относительно одинокую жизнь.

Его семикурсники работали в тишине, пытаясь беззвучно вызывать кошек из воздуха. Только две кошки бродили по классу, и ни одна из них не была Гермионы. Альбус знал, что она более чем способна на это заклинание, но та сидела тихо, глядя в окно.

Том Риддл наблюдал за ней, не обращая внимания на прекрасную рыжевато-коричневую кошку, мяукающую в глубине класса, которую он наколдовал.

Это было захватывающее изменение. Возможно ли, что у мальчика все-таки было сердце, но он еще не понимал этого? Изучая его, Альбус чувствовал себя старым, усталым и полным сожаления.

Привлекательное лицо Риддла слегка изменилось, и он почти почувствовал облегчение. Альбус оглянулся, и действительно, Гермиона, наконец–то создала кошку — тощую, черную и с ярко-зелеными глазами. Она лениво погладила ее.

— Мистер Риддл, мисс Дирборн, на пару слов, пожалуйста, — сказал он, приняв решение. Если есть хоть малейший шанс, что Гермиона сможет привнести тепло в жизнь Тома и отклонить его с темного пути, на который, (как был уверен Альбус), тот встал, он должен им воспользоваться.

А если нет, то он должен узнать планы мальчика.

Они неохотно двинулись вперед. Гермиона хмуро смотрела на него, явно сбитая с толку.

— Раз уж вы оба закончили, я хотел бы попросить вас об одолжении, — сказал он, стараясь изо всех сил подмигнуть им. — Я должен украсить Большой зал после этого урока, но у меня есть кое-какие дела, о которых надо позаботиться. Могу ли я попросить вас обоих пожертвовать своим временем? Я, конечно, освобожу вас от остальных уроков.

Том выглядел, как бы помягче сказать, ошеломленным, и Альбус снова пожалел, что оттолкнул мальчика. Это было ошибкой.

— Конечно, профессор, — почтительно произнес юноша голосом, который Альбус считал звучанием старосты.

— Спасибо. Я верю, что сегодня вечером вы создадите для нас рождественское настроение, — его лицо озарила широкая улыбка, адресованная Гермионе. — Ну, тогда ступайте.

***

Гермиона кипела от злости. Как ее единственный союзник в этом мире мог буквально бросить ее на съедение волкам (ну, волку)?

И с ее до сих пор безрезультатным исследованием связи Основателей с Авалоном, тем фактом, что Елена Когтевран похоже снова исчезла, и кто-то все еще подшучивал над ней, она едва ли чувствовала дух Рождества.

Украсить зал. Это было просто немыслимо.

Она забрала свои книги и последовала за Риддлом из класса. Он задержался, чтобы придержать для нее дверь, а затем ушел прочь.

Она даже не пыталась его догнать. Его ноги были почти вдвое длиннее ее, и было совершенно очевидно, что он не хотел поболтать.

Это должно было стать чем-то хорошим, но чувствовалось совсем не так. Задетая за живое, она намеренно остановилась, чтобы полюбоваться заснеженным пейзажем из окна, пока он свернул за угол и шел в сторону Зала.

Но он уже оказался там, придерживая для нее дверь открытой.

— Деревья уже здесь, — сказал он, указывая рукой. — Я займусь одной стороной, а ты — другой.

— Хорошо. Какая цветовая гамма? Я никогда раньше не видела рождественские украшения Хогвартса, — солгала она.

Он сделал паузу.

— Зеленый и серебряный.

— Придурок, — мягко сказала она, на что он слегка улыбнулся. Той самой настоящей улыбкой, которая коснулась его глаз и смутила ее.

— Ладно, это не сработало. Какие цвета вы используете обычно дома?

Она закрыла глаза, и ее пронзила острая боль.

Дома.

Какой жестокой шуткой теперь было это слово. Рождество здесь будет трудным. Она вспомнила, как в тот первый раз вместе со своими новыми, но уже такими близкими, друзьями — Гарри и Роном — украшали Хогвартс. Она вспомнила поток золотистых пузырьков, выплывающих из палочки Флитвика. Хагрид принес деревья, джемперы Уизли, волшебные крекеры. Отец поднимает ее, чтобы она поставила звезду на верхушку елки. И шоколад без сахара, и книги, и ее чулок…

На елке ее родителей всегда были только золотые украшения, и это было так красиво. В детстве, когда ее мать выключала свет, чтобы они могли посмотреть на все в темноте, Гермиона верила, что мишура и огоньки — самые волшебные вещи в мире.

— А где-нибудь есть украшения? Можно начать с огней или свеч, — спросила она, меняя тему разговора.

— Понятия не имею. Обычно это делали учителя. Огни — это хорошая идея, на самом деле, я знаю подходящее заклинание. Ориэм Люминэриум.

Цепочка крошечных золотых огоньков выплыла из его палочки, и она смотрела, как он направил их на дерево. Это… завораживало.

Он оглянулся и поймал ее выражение лица, на что она смущенно отвернулась.

— Да, это хорошее заклинание. Если ты покажешь мне еще раз, я сделаю левую сторону, а потом мы можем приступить к украшениям.

— Я никогда раньше не украшал рождественскую елку. Не уверен, что мы подходящие люди для такой работы, — его тон был небрежным, но она в этот момент была достаточно эмоциональна, поэтому это задело ее.

Конечно же, он этого не делал. У него никогда не было семьи, никогда не было дома.

— Ну … эм… обычно елку украшают вместе. Это… как ритуал у многих семей. У каждого есть свои традиции. Что тебе больше всего нравится в Рождестве?

— Оставаться в Хогвартсе.

Она пристально посмотрела на него.

Он не домашний эльф, Гермиона. Он не Клювокрыл, не Живоглот и не Невилл на первом курсе. Ты не можешь просто взять и усыновить его. Он — не причина.

Он психопат-убийца, который заслужил все, что с ним случилось. И случится.

Но он еще не был таким, пока еще нет. Не совсем. Он был просто удивительно неловким, и эмоционально находился на уровне подростка, который не знает, что такое Рождество — она не нашла слов, чтобы описать отсутствие его эмоционального роста.

Она молча наколдовала сверкающую серебряную змею, которая выглядела так, будто была сделана из струящихся бриллиантов, с мерцающими изумрудными глазами.

— Ну вот, держи. Хорошее подходящее украшение для твоего самого первого дерева, — сказала она.

И он рассмеялся. Искренне.

Это было удивительно. Он так хохотал, что рухнул на пол, и тогда она тоже засмеялась, и слезы, которые щипали ее глаза, исчезли.

***

— Мне больше нравится фиолетовый, — серьезно сказал он. — Он выглядит более величественным.

— Так фиолетовый твой тайный любимый цвет или что-то вроде того?

В Зале был… небольшой беспорядок. Они спорили из-за каждого дерева (которых было так много для украшения их по-отдельности). Рождество — красное и зеленое, золотое и серебряное — было не совсем нейтральной обстановкой для их Домов.

Она смогла тайком добавить немного синего и бронзового, на что он вызвал желтых фей, которые уселись на одном из деревьев. Она перепробовала пятнадцать заклинаний, они, не переставая, танцевали, но ей было весело. И это было так странно и поразительно, что ей не хотелось останавливаться.

— Почему бы нам не выбрать шесть разумных декоративных схем и не отразить их?