— Найди ветку, Гермиона.
Было так темно, что даже Люмос здесь слабо мог помочь. Но она нашла подходящую ветку из твердого дерева.
Он положил ее на землю и сел на влажные камни в нескольких метрах от места, погасив свет своей палочки. Было довольно необычно, что он так молчалив. Гермиона глубоко вздохнула и вспомнила все их уроки, послав четыре маленьких огонька вокруг долины. Голубой, красный, пурпурный и необычный разноцветный огонь излучали такой сильный жар, что почти прогоняли холод. Сосредоточившись на магии, очистив свой разум, она почувствовала сущность огня. Погасив маленькие костры и пожалев о потере источника тепла, она посмотрела в сторону лощины, где сидел Альбус.
И что ей делать дальше? Он говорил, что огонь должен исходить изнутри. Итак, она должна была как-то войти внутрь себя?
Гермиона повернулась спиной к профессору и уставилась на очертания темных гор на фоне темного неба, пытаясь хоть на мгновение собраться с мыслями. Поначалу она ощущала себя неловко, но это чувство быстро исчезло, когда она сосредоточилась на всем том, что так долго в себе подавляла. В ней поднялась такая сильная ярость вместе с порывами ветрам, пока она не задрожала от потока холодного воздуха, нахлынувшего со склона. Она выпустила весь гнев, который в ней копился, всю волну потери и безнадежности, пока слезы не потекли по ее лицу, а огонь не начал струиться из ее палочки. Это был неконтролируемый и злой огонь, который легко мог бы превратиться в дьявольский. Гермиона взяла себя в руки, выравнивая дыхание, пока огонь не перестал литься. Что там говорил Альбус?
Это знак надежды в темные времена… требует большой жертвы от заклинателя… это дар, приносящий свет и тепло даже в самые темные места и ничего не требующий взамен.
Какую жертву она могла бы отдать? Ей нечего было терять, разве она не могла отдать всю себя? В ней была злость за несправедливость по отношению к маглорожденным, злость на общество, которое никогда не примет прогресс, демократию или равенство. Злость на темноволосую женщину с растрепанными волосами, которая выбрала тогда ее, мучила и унижала до бессознательного состояния, женщину, которая навсегда сделала частичку ее души жестокой.
В ней была злость за будущее Министерство, которое будет стоять в стороне и ничего не делать, пока всех не убьют или не заключат в тюрьму. За время и людей, которые позволили такому человеку, как Волдеморт, вновь восстать и попытаться убить годовалого младенца. За школу, где учили магии, но не этике, где светловолосый мальчишка насмехался над ней и называл грязнокровкой. За его отца, который отвергал весь мир, где она выросла. За каждого волшебника и ведьму, которые стояли рядом и ничего не предпринимали, пока с ребенком обращались как с изгоем. Злость на факультет, где мучают своих же за проигрыш на матче по квиддичу. Злость на учителя, который отвергает сироту и считает его безнадежным. Злость на мир, который осуждает все то, чего не признает.
В ней была ярость за то, что ее отбросило назад и что она здесь совершенно бессильна. Что не может исправить все будущие обиды и события. За то, что кто-то мог быть настолько жесток, чтобы отправить ее сюда. О, как она ненавидела Альбуса Дамблдора за все это: он разлучил ее с теми, кого она любила; с той жизнью, за которую она боролась и чуть не умерла; с жизнью, которую у нее забрали навсегда. И она видела все это в его лице. Сорок пять лет изменят ее, и ничто никогда не будет прежним. Она уже никогда не станет прежней. Гермиона была потеряна и изменена. Безвозвратно.
Она чувствовала все это, пока не разрыдалась. И в тот момент пообещала темным, безликим и неблагодарным горам, что будет жить, пока не изменит все эти вещи. Что будет наблюдать, ждать и работать над тем, чтобы пойти против этого общества. Пока все ее прошлое и будущее не превратится в хаос. Пока Гарри Поттер не уничтожит бледнолицего мужчину в замке спустя много лет после того, как этот парень уничтожил сам себя и все то, кем он мог стать.
Наполеон пришел по руинам в страну, разрываемую войнами революции. И он восстановил империю по своему образу и подобию. Она сделает то же самое, а до тех пор будет ждать, планировать и учиться. Она позволит Тому Риддлу поставить мир на колени, потому что у нее нет другого выбора. Потому что так было всегда. Но она воспользуется возможностью, чтобы построить этот мир заново.
Гермиона пообещала все это огню, исходящему из палочки. Уже не отчаянному, а осознанному и обдуманному. И ее магия вспыхнула в ответ и пронеслась сквозь нее. Грубая, бескомпромиссная и мучительная. Пока ветка на земле не вспыхнула пламенем, теплым и золотым, мягко горящим в холодной темной ночи. Гермиона опустилась на колени, измученная и слишком подавленная, чтобы наслаждаться его необыкновенным сиянием.
========== XV ==========
Но мрак сгущался и угрозу нес.
Казалось, ночь грядет на сотни лет.
Роберт Фрост «Однажды на берегу океана»
Уже последние ученики направлялись в Большой зал, когда Гермиона вернулась в башню Когтеврана. Она собиралась опоздать на праздник в честь Хэллоуина, а вообще ей очень хотелось пропустить его.
Губрайтов огонь. Гермиона вся буквально дрожала от осознания тайного, удивительного и невероятного. Это заставляло ее внутреннюю всезнайку ликовать. Все эти годы, пока она была первой на всех экзаменах, она и близко не подходила к такому уровню магии.
Но сегодня праздник. И было бы странно пропускать его. Она толкнула дверь в свою спальню и поспешно вытащила комплект парадных мантий. Нефритовый бархат. Это вполне подойдет.
Она надела на себя весь наряд и затянула платье корсетным заклинанием, все еще задыхаясь от бега по лестницам до ее комнаты. Увидев свое отражение в зеркале, Гермиона поморщилась. Ее волосы были растрепаны ветром, и она знала, что сейчас мало что может ей помочь. Все это было полным безумием: сегодня вечером она создала что-то по-особенному волшебное, именно сегодня получилось сотворить что-то большее. Она нашла заколку в шкатулке с драгоценностями, которую ей вручил Сердик, и постаралась выглядеть респектабельно, откинув хвост с лица.
Гермиона не думала об этом, но тем, кто знал ее раньше, было бы трудно узнать в этой элегантной молодой девушке, одетой в красивое платье, подчеркивающее ее тонкую талию, с густыми темными волосами, заколотыми назад серебряной заколкой, и горящими от восхищения глазами — простого книжного червя, каким она была в детстве или просто закадычного друга в магловских джинсах. Изменилось даже то, как она держалась — прямая спина, самоуверенность и собранность.
Вся эта маскировка стала для нее слишком удобной.
Несмотря на то, что она опоздала и немного волновалась, Гермиона не могла не заметить напряженность, царившую в Большом зале. Густые темные тучи все еще скрывали звезды на потолке. А призраки сегодня вечером еще больше столпились, сияя серебряным светом в тускло освещенном зале. Она вспомнила о значении сегодняшней ночи.
В Самайн время теряет всякий смысл: прошлое, настоящее и будущее сливаются воедино. Мертвые и обитатели иного мира ходят среди живых.
Она задалась вопросом, сможет ли протянуть руку и коснуться пальцами Сириуса, или профессора Люпина, или Тонкс? Неужели Фред Уизли смеется над ней, прямо там, за пределами видимости?
Если бы она знала дорогу, смогла бы она вернуться домой?
Эти слова напомнили ей о том, что однажды сказал ей Гарри. Она встретилась взглядом с Томом Риддлом, непроницаемым в тусклом отблеске свечи. Он поднял глаза, когда она подошла к столу Когтеврана, а ее взгляд нашел его мгновение спустя.
Лорд Волдеморт — это мое прошлое, настоящее и будущее.
По телу пробежала дрожь.
— Ты сильно опоздала, — пробормотала Анча, подвинувшись, чтобы Гермиона оказалась между ней и Софией. — Все в порядке?
Девушка же выглядела прелестно: королевский синий шелк оттенял ее блестящие темные волосы, золотое колье с драконьим камнем было обернуто вокруг ее шеи. Все это было странно — видеть богато одетых учеников, будто они на средневековом пиру. Она уже была в ожидании, как зеленый великан появится и отрубит себе голову, но тут же упрекнула себя за такую фантазию. Это совсем не такой праздник.
