Разве магия, спросила она его, не настолько далека от обыденности, чтобы быть действительно отдельным миром, и как таковой не может управляться теми же самыми этическими соображениями?
— Нет, Гермиона. Власть слишком соблазнительна. Необходимо наложить ограничения, иначе нас снова окружат те, кто хочет завоевать маглов и поработить их.
— Либо магия может существовать только с ограничениями и тайная, — возразила она, — либо она может существовать столь же могущественная и истинная, как и прежде. И так наша тайна будет в большей безопасности! Почему только власть должна означать разоблачение? В этом нет никакого смысла.
И так появился раскол — и не простой. Потому что они оба были правы: большинство волшебников и ведьм, полностью владеющих своими силами, не обязательно решили бы скрывать их, и все же могущественная ведьма или волшебник с такой же вероятностью использовали бы свою силу, чтобы помочь скрывать волшебный мир.
Она злилась, что он не мог понять — или предпочел не замечать — почему так много людей в волшебном мире чувствовали себя обездоленными новыми законами, предложенными теми, кто наживался на обстановке после Гриндельвальда. Все, что считалось темным, постепенно и тихо объявлялось вне закона — даже некоторые безобидные заклинания — и перешептывания среди тех, кто имел магическое происхождение, подавлялось как мысли уже старого мира, не по делу и подлежащие забвению. Ее беспокоило, что она не знала так много интересных и необычных магических традиций, что они полностью будут утеряны в ее времени. Нужна была реформа, но ей казалось, что это не ее цель.
***
Апрель 1947 года.
Время от времени друзьям Тома надо было напоминать о том, кем он был и кем собирается стать. Молодой волшебник, по другую сторону от его палочки, был уже взрослым мужчиной. Он учился на два года младше в Хогвартсе, был умным и способным, и с трепетом относился к старосте мальчиков. После окончания университета его перевели на младшую должность в Министерстве, но сейчас он не справлялся с поставленной перед ним задачей.
В то время как Абраксас Малфой и Гермиона играли в политику, Том играл с властью. Сила была в чужих секретах — этому научили Абраксаса, и Том узнал об этом еще в юном возрасте в жестоком месте для детей, где обмен секретами мог обеспечить тебе безопасность, если ты был недоволен. В то время как Абраксас устраивал обеды, вечеринки и ужины с важными людьми и пытался перехитрить своих идеологических противников, Том, который теперь был якобы простым торговцем антиквариатом, создавал свою сеть. Он очень хотел добавить в эту паутину старшего заместителя Министра магии. Это стало бы мощной нитью. Человек, чьей жизнью он мог бы легко владеть до конца своей недостойной жизни, если бы только этот клоун-волшебник выполнил ту простую задачу, которую ему поставили.
Все, что ему было нужно — это доказательство того, что старший заместитель Министра был волшебником с очень плохими делишками. Но некомпетентность этого молодого человека показала, что есть вещи, которые лучше делать самому. И вот, пока юный волшебник потел, кричал и рыдал на том конце палочки Тома, находясь под заклинанием, которое он уже давно не произносил, он решил, что ему самому придется найти ту зацепку, которая бы раскрыла тайный интерес Аластира Маклаггена к девочкам-подросткам. Он найдет доказательство, ведь он хорошо умел находить вещи, и это станет для Маклаггена приговором на пожизненное. Но боги, его тайна была так скучна, что ему хотелось того шантажировать.
Он закончил колдовать. Эдгар Стентон вздохнул с облегчением, все еще цепляясь руками за половицы.
— Ты понимаешь, почему я должен был преподать тебе этот урок, не так ли, Эдгар? — тихо спросил он.
Гермионе бы это не понравилось, но Гермионы здесь не было.
— Да, мой Лорд. Спасибо.
— Просто Том, Эдгар. В конце концов, мы же друзья, не так ли?
Несмотря на дрожь, после того, как его нервы успокоились, молодой парень улыбнулся.
— Зайди в магазин на следующей неделе с более подробным отчетом о проделанной работе. Можешь идти.
Горбин и Бэрк не было работой мечты для Тома. Тем не менее, в этом был определенный смысл. Несомненно, он искренне интересовался магическими артефактами, темными или светлыми. Все, что связаны со властью. Его меньше интересовали люди, которые считали Тома просто мальчишкой из магазина, но иногда он считал это удобной маскировкой. Если на него не обращали внимания, то ему не нужно было прятаться. И если что-то раздражало его слишком сильно, то был способ показать людям другой взгляд, открыть совсем другую картину. Том понимал, что харизма — это оружие, и хорошо владел им. Старые ведьмы и волшебники охотно раздавали ему содержимое своих самых секретных и ценных сундуков, к большому огорчению их семей, когда читались завещания.
Лучше продать его сейчас, а не оставлять своих родственников с грузом такого предмета… продвинуть такое может быть трудно на нынешнем рынке. Знаешь. Мы же видим все это про-магловское законодательство, а наличие такого артефакта может рассматриваться довольно плохо в будущем, и хотя, конечно, это не запрещено, но может потребовать слишком много усилий для скорбящей семьи, говорил он им, голос низкий и серьезный, когда он недоплачивал им за товар с улыбкой.
Иногда была задействована и другая техника: «Зачем это им? Они будут ссориться и делить имущество из-за этого предмета, разве семья не самое главное? Не лучше ли избавиться от искушения?
Если вы считаете, что они заслуживают такую вещь, я, конечно, откажусь. Хотя … мне так нравятся ваши визиты, может быть, я все-таки смогу иногда вам звонить? И после того, как он расскажет эту байку богатому старому волшебнику, чья семья так и не удосужится приехать, через несколько недель Том уже получал награду: предмет оказывался у него в руках, и это было победой.
Том хорошо умел коллекционировать секреты. Тайные знания, секретные предметы, секретные ключи к управлению людьми.
Но он совершил невероятную ошибку в поисках того, чего действительно хотел. Он привез несколько вещей, чтобы продать их в «Горбин и Бэрк» после их с Гермионой (неудачной) поездки в Албанию. Все прошло не напрасно, по пути он собрал несколько очень интересных вещиц. Он был терпелив: это был третий раз, когда он продал им предмет. И на третий раз они все-таки предложили ему работу.
И тогда он спросил. Как глупый пуффендуец, возможно, потому, что только вернулся прямиком из замка Дирборнов и был слишком расслаблен. Но он спросил напрямую. Именно так поступила бы Гермиона, и, без сомнения, она получила бы то, что искала, потому что она оказывала именно такое влияние на людей. В отличие от Тома, который не часто добивался чего-то, спрашивая в открытую. Он зарабатывал себе на жизнь обманом, хитростью, шпионажем, вымогательством и откровенным воровством. Он исследовал, уговаривал, убеждал, выслеживал, но никогда просто не спрашивал.
— Я обдумаю это, — сказал он, когда ему снова прозвучало обычное предложение. — А теперь, возможно, мы сможем договориться о цене… если вы знаете, где находится кое-какой медальон?
И Карактакус Берк улыбнулся, потому что он тоже знал, что такое тайна.
Комментарий к Древний хаос солнца
Мне кажется, что свадьба описана просто прекрасно. А еще я безумно люблю все эти политические интриги и уловки от Тома. Интересно, сможет ли Гермиона в итоге на что-то повлиять в магической обществе?
А еще всегда больно видеть, насколько Том все еще остается раним.
========== Разрушение ==========
Это всё магия. Она опустошает тебя. Как только она хватает тебя за ухо, реальный мир становится все тише и тише, пока ты не перестаешь его слышать.
Кэтрин М. Валенте, «Бессмертная».
Некоторые маглы росли с магией большей, чем у других. Она проявлялась в блеске волос, удачной игре в карты, способности оставаться незамеченным или в убедительности голоса, если ты был политиком. У некоторых она была, но не у многих.
