Том выглядел бледнее обычного, пока читал ее, темные брови сошлись на переносице, и это привлекло внимание Гермионы. Она смотрела, как он отложил номер в сторону и принялся рыться в стопке бумаг, пока не нашел еще одну.

Она потянулась за газетой, которую он выбросил. Судя по тому, что произошло, это был не самый драматичный заголовок. Не было никакой фотографии, которая могла бы дать наглядное представление об этом беспрецедентном событии.

«СОЮЗНИКИ ИЗОБРЕТАЮТ АТОМНУЮ БОМБУ; ВПЕРВЫЕ СБРОШЕННУЮ НА ЯПОНИЮ», — было крупно написано на первой странице номера от 7 августа 1945 года. За этим последовала оценка этого научного чуда и небрежное замечание, что степень ущерба еще не известна.

— Я всегда считал, — тихо сказал он через некоторое время, — что нас поощряли прятаться от маглов ради их же безопасности. Я даже возмущался по поводу этого. Но если они могут уничтожить целый город в считанное мгновение, возможно, именно мы должны защищаться от них.

— Я не думаю, что маглы представляют для нас опасность, Том, — начала Гермиона, но он перебил ее, швырнув газету в стену.

— Как ты можешь так говорить? Они уничтожили целый город, а эти газеты с гордостью сообщают всем об этом. Даже магия не смогла бы остановить такое, Гермиона. Не такая магия, которой нас учат в Хогвартсе. Мы остались беззащитными перед народом, чья наука становится достаточно могущественной, чтобы сравниться с магией. Но каждый день Министерство издает очередной закон, ограничивающий нас, и… в один прекрасный день у какого-нибудь могущественного магла появится волшебный ребенок, и тогда они узнают о нас, и будут бояться и ненавидеть, потому что это именно то, что делают маглы.

Его рука прошлась по темным волосам, подстриженным короче после их визита в Албанию, и он вздохнул, прежде чем продолжить довольно серьезно.

— Я видел это на протяжении всей моей жизни. Я видел, как богачи проходят мимо голодающих детей, и им все равно. Я видел, как Лондон разбомбили в щепки, и миллионы людей погибли из-за какой-то идеи национальной гордости или страха, что другая страна может стать сильнее их. Как ты можешь утверждать, что существа, которые смогли изобрести эту… эту атомную бомбу не представляют для нас никакой опасности?

Впервые в жизни Гермиона замолчала. Она с ужасом поняла, что на самом деле согласна с ним: магловские технологии развиваются с такой скоростью, что скоро магическое сообщество окажется под беспрецедентной угрозой, о которой большинство людей даже не подозревает.

Уголки его темных глаз были напряжены от беспокойства, и она встретилась с его свирепым и диким взглядом, как у леопарда. Гермиона задумалась о разбомбленных городах, которые видела своими глазами с тех пор, как перенеслась в прошлое. Она задумалась о разоблачениях, которые расскажут всем о холокосте, о восьмидесяти тысячах человек, в основном мирных жителей, которые погибли мгновенно, когда американцы сбросили первую атомную бомбу, о полувековом знании, которое она получила, видя, как нации разрабатывают все более мощное и смертоносное оружие. Она знала, что никто не воспользуется им снова, что память об ужасах Второй мировой войны принесет за собой еще полвека небывалого мира — но дальнейшее будущее для нее было неизвестно.

Что случится, когда люди начнут это забывать?

Она выросла в мирное время, видела, как рушится Берлинская стена, и едва понимала ее значение, но…

— Ты прав, — наконец, сказала она. — Маглы становятся все большей потенциальной угрозой. Но я не думаю, что это повод для паники. Вероятность событий, которая приведет к тому, что опасные, могущественные и бессовестные маглы нападут на волшебный мир, крайне маловероятна. Очень маловероятна.

— Но ведь их так много. И с помощью радио… они могли передавать сообщения по всему миру даже быстрее, чем с помощью магии. Быстрее, чем мы могли бы его перехватить Нас слишком мало, Гермиона.

— Я не … есть вещи, в которых ты прав, и я не возражаю, но сейчас у меня нет времени говорить об этом. Уже почти пришло время активации моего портключа. Напиши мне об этом позже.

Неудивительно, что другие последуют за ним в хаос, разрушение и смерть, подумала она.

***

Гермионе, 15 сентября

Я не могу согласиться с тем, что ты говоришь об уровне этой угрозы: я действительно думаю, что для нас есть непосредственная угроза жизни, если маглы нас обнаружат. Они не принимают и не приветствуют никаких «различий» и находят нашу врожденную власть над ними на индивидуальном уровне ужасающей. Все, что я видел, ясно говорит о том, что они предпримут немедленные действия, чтобы противостоять такой угрозе. Нас покоряли, брали в плен или убивали, а потом изучали, как будто мы были не людьми, а животными.

Более позитивно то, что перуанский волшебник, с которым я общался, согласился на визит. Меня не будет около двух месяцев, и я не смогу выходить на связь, так как мы будем глубоко в джунглях. К тому же, я поклялся хранить в тайне места и то, что узнаю, так что прости меня, если я больше ничего не расскажу об этом.

Я с нетерпением жду этого — не в последнюю очередь потому, что без тебя сон приходит медленнее.

Как там твои Валькирии?

Твой, Том

Она тоже скучала по нему. Ее постель была холодной и пустой, и она просыпалась, в поисках его тепла. Гермиона была рада, что он едет в Перу, чтобы отвлечься от крестражей и угрозы, исходящей от маглов. Для нее все еще было удивительно, что он любил ее. Интересно, любила ли она его?

***

Дорогой Гермионе, 13 октября 1946 года

Мы не так давно вернулись из нашего медового месяца, но я пишу тебе с хмурым видом, портящим мой прекрасный лоб. Новая политическая фракция, о которой я тебе говорил, похоже, движется в удивительно странном направлении. Недавно я изучил законопроекты и реформы, которые они планируют внести в Визенгамот (очень радикальные, похоже, не застрахованы от галеонов!). Похоже, они хотят подорвать почти все великие магические традиции. Похоже, кампания против изучения магии до поступления в Хогвартс и магии жертвоприношений были наименьшими угрозами. Если они добьются своего, мы все будем просто маглами, которые могут делать всего несколько трюков.

Например, и это не самое худшее, они хотят, чтобы все имущество возвращалось Министерству после смерти ведьмы или волшебника, чтобы создать более равноправное общество. Эти люди понятия не имеют об отношениях между семьями и домом! Тысяча лет взаимной магии, оберегов на крови, прочего! Представь себе, что твой замок омертвел, пуст и ничтожен! Это невыносимо. Малфои провели пять столетий, связывая себя узами с нашим проклятым поместьем, и я хочу, чтобы оно стало безопасным убежищем для моих будущих детей. Я хочу, чтобы они почувствовали, как он приветствует их, когда они вернутся. Я хочу, чтобы знали, что им никогда не причинят вреда в его стенах, пока они не предадут свою семью.

Такие вещи больше, чем просто отдельные люди, и, откровенно говоря, не имеют отношения ни к Министерству, ни к кому-либо еще.

Они также хотят запретить создание нелицензионных заклинаний или использование нелицензионной магии! Представь, каждый раз, когда ты подправляешь движения палочки, чтобы сделать заклинание вызова более эффективным, тебе придется писать гребаное приложение для использования.

Я знаю, что мы часто расходимся во мнениях по поводу политики и тому подобного, но ты же знаешь, что я тебя очень уважаю, и если ты найдешь здравый смысл в этих вещах, я тебя выслушаю. Если нет, то, возможно, ты сможешь использовать свой острый ум для противодействия этому шагу.

София передает тебе привет и говорит, что хотела бы, чтобы ты меньше времени проводила за границей. Не могу сказать, что в данный момент виню тебя. Слышал, Том где-то в Америке и занимается исследованиями. Вы пара идиотов, но вас можно понять: у нас идут бесконечные дожди. Мои родители уезжают на зиму в теплые края, но мы с Софией будем в Мэноре. Надеюсь скоро тебя увидеть.

Абраксас.