— У них есть список запрещенных заклинаний, но нигде не сказано, почему именно эти. Никто так и не определил, по какой причине. Но еще они не понимают, что любое заклинание может быть темным.

— Любое заклинание?

— Всякая магия имеет свою цену. Большая часть так называемой светлой магии использует бесконечно малое количество магической энергии. Видишь ли, но это не навсегда. Ты можешь превратить иглу в мышь, но это просто игла, которая выглядит и действует как мышь. Только так называемое темное заклинание может заставить иглу превратиться в мышь. Ты можешь убить человека с помощью магии света, и можешь ранить человека с помощью магии света, но ты не можешь фундаментально и навсегда изменить человека с помощью магии света. Если бы я превратил тебя в кошку, профессор мог бы снять заклятие… Порез можно было бы исцелить. Видишь, это просто выбор времени. Заклинание, которое ты применила против нашего общего знакомого возле твоего дома… Любой целитель смог бы остановить тромб. Но Авада Кедавра не может быть заблокирована, если выполнена правильно. А значит, цена гораздо выше. Темная магия что-то берет… но также и отдает. Об этом никогда не упоминают. Она вознаграждает пользователя, но требует определенной цены.

Том любил поболтать. Ему нравился звук собственного голоса. Он не был дотошным парнем. И все же то, что он говорил, заставило что-то, что она упустила в магии, встать на место.

Великая магия требовала жертв. И она принесла жертву в начале этого года, когда пообещала себе — пообещала своей ярости — создать Губрайтов огонь. Гермиона поняла, что дала клятву самой магии о том, что будет ждать и учиться, пока не сможет войти в дымящиеся руины разрушенного войной мира и изменить его к лучшему.

Она вспомнила это, когда улыбнулась ему и сказала правду, которую проглатывала неделями.

— Ты говоришь, что хочешь изменить мир… но проблема в том, что ты никогда не мог понять, что сила и слава — разные вещи. Люди с реальной властью не получают большой славы. И они, конечно, не позволяют, чтобы ими управляла жажда мести или агрессия.

— А как бы тогда это сделала ты? — спросил он, бледный и разъяренный.

— О, дорогой, я тебе этого не скажу. Ты можешь начать первым, скажем в ближайшие сорок лет, а потом, когда потерпишь неудачу, настанет мой черед. И ты сможешь посмотреть мой мастер-класс. Согласен?

К ее удивлению, он взял ее руку с волшебной палочкой в свою и сказал: «Я не потерплю поражения. Так что это сделка».

По их рукам пробежала волна магии, и Гермиона поняла, что совершенно случайно дала клятву этому человеку.

— Я позволю тебе сжечь мир дотла, — сказала она ему, — а потом приду и построю его по своему образу и подобию. И они полюбят меня за это.

***

На выпускную вечеринку семикурсников она выбрала красно-синий наряд. Струящийся шелк мантии кроваво-красного оттенка, цвета крови, отсылающий к сердцу, красный по-гриффиндорски, пронизанный голубыми венами на поверхности.

Они не танцевали с Томом с Нового года, и, зная о бесчисленных обнаженных ночах между ними, их шаги сливались воедино, величественные и плавные.

— Ты должна быть королевой всего этого, — прошептал он ей, наполовину опьянев от шампанского, крепко прижимая к себе. — Я сделаю тебя королевой.

— Королевой пепла, — ответила она. — Я сама могу стать королевой, если захочу.

Но она дала ему обещание, и поэтому позволила ему вести.

А после пира он отвел ее туда, где Тома в последний раз ждали его рыцари, и она, не дрогнув, наблюдала за тем, как они празднуют свое освобождение в мир.

Комментарий к Безмятежные дни. Часть 1.

Извините за небольшое отсутствие. С переводом все окей, он продвигается быстрыми темпами, просто я попридержала несколько глав, чтобы потом не было больших перерывов. Мне поступил большой заказ на перевод книги, и чтобы я не отвлекалась на перевод фанфика, решила сделать всё наперед. Лучше подождать сейчас недельку, чем потом пропасть не знаю насколько. Мне осталось всего 10 глав до конца всего фанфика, так что думаю теперь буду заливать сразу по несколько глав.

И справка из главы: Теперь Гермиона была в его владениях: добровольно попробовала зернышки граната*. О чем здесь речь(или к чему отсылка): согласно мифам дочь Зевса ест зернышки граната, а потом Аид забирает ее в подземный мир.

========== Безмятежные дни. Часть 2 ==========

Мы в ответе за тех, кого приручили

А.Сент-Экзюпери.

Люди всегда говорят о силе воображения, мечтах, надеждах как о чем-то чистом, добром и что это спасет мир.

Гермиона Дирборн же считала, что все эти мудрые старики с их афоризмами в цитатах просто никогда не встречались с Томом Риддлом.

Том Риддл был жадным коллекционером знаний, но также был очень специфичен.

Он обладал удивительной способностью игнорировать ключевые события или факты, потому что они его просто не интересовали. Он был одержим властью, но не мог сказать вам, кто был министром магии. («Это не сила, — сказал он ей однажды. — Это неуместно».) Он не заметил окончания Второй мировой войны. Он знал самые малоизвестные темные заклинания, но забывал довольно простые, которые казались ему бессмысленными. Точно так же Том не интересовался правилами магии, как их понимала она, напрягая свою, казалось бы, безграничную волю и воображение, чтобы заново поставить цели.

Вот почему она получила в целом более высокие оценки, чем он, и вот почему после напряженного момента он рассмеялся и сказал, что ему все равно.

—Ты лучше пишешь эссе, — сказал он одним августовским утром, когда они раскрыли свои одинаковые пергаменты. — Кого это волнует? Кроме того, будь ты обычным человеком, меня бы здесь не было.

Но Гермиону это волновало: его сила не принадлежала ей, но победа не была бесполезной. Оценки Тома по практике зашкаливали по каждому предмету, и он получил рекордный результат в Защите от Темных искусств, заработав особую благодарность от Министерства.

***

Том был дитя грез, но, в отличие от большинства мечтателей, он мог воплотить их в реальность. Его грезы не были заключены в спящую ночь, чтобы оказаться смытыми восходом солнца: он грезил с открытыми глазами и с палочкой в руке, и ничто в нем не препятствовало сомнению обычных людей. Если он хотел что-то сделать, он это делал.

Гермиона подозревала, что большая часть его силы исходила от этой беспрекословной уверенности.

Именно так он смог подставить Хагрида с Тайной комнатой, своего дядю с отцом, бабушкой и дедушкой. Не было такой черты, которую бы Том не переступил. Но обратной стороной этого было то, что он творил магию, о существовании которой она даже не подозревала. Он верил, и это происходило.

Он создавал столько же, сколько и разрушал.

Это опьяняло, и она не могла уйти прочь.

***

Гермиона Дирборн же придерживалась логики, которая позволяла своему сердцу управлять собой гораздо больше, чем она этого осознавала. Она помнила почти все, чему когда-либо училась, и могла хладнокровно применять это в сложных ситуациях. Гермиона превращала гобелены в камень в разгар битвы. Она разгадывала тайны и поддерживала жизнь Гарри Поттера в течение многих лет, несмотря ни на что. Она шантажировала и использовала других, чтобы делать грязную работу, готовилась к предательству и научилась использовать воображение, чтобы дополнять свою логику. Она могла урезонить морально проблематичные поступки, если они не казались эгоистичными. Она выросла, подвергая сомнению все, кроме правил.

Она начала понимать, что невозможное возможно за месяцы, проведенные в палатке с мальчиком, не совсем похожим на того, с кем она теперь делила постель.

Иногда ей казалось, что если бы она могла научиться быть такой же безграничной в вере, как Том, при этом оставаясь благоразумной, то ее было бы не остановить. Высокомерие Тома однажды станет его падением. Она знала, что он совершит ошибки, которые сама она бы никогда не совершила, если бы захотела обойти правила. Он не был хорош в планировании или деталях и постоянно недооценивал других людей.