"Ничего, я обязательно встречу богатого парня, он купит мне самые лучше шмотки и дорогую косметику, а потом я как разденусь, как покажу все свои прелести в дорогом нижнем белье с яркой косметикой на личике – так он сразу и помрёт от счастья!"

Брауни заметила давно поржавевший гараж с открытыми дверцами, а внутри жуткую красную машину. В марках авто она не разбиралась, но сразу было видно, что это – редкое убожество. Поведя плечами, девушка порадовалась, что потенциальный папаня от доброты душевой не попытался всучить ей этот металлолом.

Она была убеждена, что машина буквально распадается на запчасти в самые неподходящие моменты.

Ступеньки, ведущие к крыльцу, были шаткими и старыми, немилосердно скрипели, так что в любой момент можно было свалиться с лестницы и что-нибудь сломать… Ступеньку или ногу, или шею.

Ощущая себя альпинистом, который впервые полез на гору, Брауни осторожно вскарабкалась по ним и дёрнула дверь. Она всегда удивлялась неосторожности жителей маленьких городков, в дома которых сложно было не забраться кому попало, любому грабителю, маньяку или бомжу, проходящему мимо.

А сигнализации, судя по фильмам и сериалам, отключали все, кому не лень. А кому лень – просто за компанию или совершенно случайно. Впрочем, она была убеждена, что в этом доме сигнализации нет. Как ей подумалось, Джеймс явно считал, что в дом уборщика из полицейского участка никто не посмеет вломиться.

А ещё подумала, что выходить из дома проще, чем входить, так как можно было совершить гигантский прыжок прямо на землю, минуя ступеньки.

Кухня была уютной, а также переходила в крытый балкон, выходящий на улицу. Она одобрительно покивала, увидев, что окна и двери недавно поменяли.

Впрочем, вся остальная мебель была старой, но добротной. Девушка открыла холодильник и добыла одну из бутылок пива, а затем уселась за стол и требовательно уставилась на мужчину, топтавшегося неподалёку. Кулёк с одеждой она небрежно свалила возле балконной двери. В глубине души захотелось выпихнуть весь этот ужас на балкон, надёжно закрыть дверь и забыть о купленной одежде, как о страшном сне.

– Что? – уставилась она на таращившегося мужчину. – Гамбургер сделай мне, ладно? Пожалуйста! – жалобно провыла она.

Он покачал головой и принялся смиренно готовить бутерброд, сетуя на то, что ей ещё рано пить спиртные напитки.

– Да ладно, пап, – она решила называть его так, чтобы немного покуражиться, – а если я помру раньше времени? Тогда уже поздно будет. Живи ярко, умри молодым, слышал такое? – пояснила она свою мысль, хлопнув его по плечу, отчего стул под мужчиной треснул и опасно зашатался.

– Ну ты и сильная! – восхищённо и немного встревоженно воскликнул Джеймс.

– Это у меня от отца, – хмыкнула девушка, наливая тёмное пиво в гранённый стакан.

– Но я вовсе не такой сильный!

– Значит я – улучшенная версия, доработанная и идеализированная, – нашлась Брауни, хотя на языке вертелось: "Скорее всего, ты и не мой отец". Но впервые в жизни ей не хотелось никого обижать. Она даже украдкой потрогала лоб – не заболела ли, вдруг у неё температура за сорок, если в голову лезет подобная чушь? Какая-то совершенно мерзкая тактичность, от которой она обычно блевать хотела.

Тем более, по своему жизненному, хоть и небольшому, опыту, она уже поняла: будешь милой – тебя сожрут – и не подавятся! Так что обычно она широко улыбалась, сверкая глазами, когда кого-то избивала, выкручивали руки или, как минимум, говорила в лицо мерзкие гадости, бьющие прямо в цель, как дротики в глаза.

"Ладно, для разнообразия немного побуду хорошей. Но только с Джеймсом! – махнула она на себя рукой. – Остальные пусть утрутся, должна же я над кем-то издеваться?!"

Настроение тот час же улучшилось. После перекуса она вернулась к себе в комнату и разлеглась на кровати под окном, ощущая приятную истому. Затем достала планшет. И внезапно отметила, что ей пришло электронное письмо!

Брауни почесала голову, пытаясь вспомнить, кому дала свой адрес. В Интернете у неё не было странички. Если, конечно, не подсуетились поклонники или недоброжелатели с прежнего места обитания. Впрочем, её профиль был на сайте модельного агентства, от которого она снималась в далёком детстве. Но там были лишь её детские рекламные фотографии и ролик с рекламой.

Ещё раз почесав голову, Брауни попыталась припомнить, когда последний раз избивала врагов, которые пытались писать про неё гадости в сети и выставлять плохие фотки, подкарауливая её с фотиком или телефоном чуть ли не в сортире.

Благодаря аналитическом уму и отличной наблюдательности, а также прокачанной "удаче", Брауни всегда находила тех, кто пытался сделать ей гадость или врезать со спины. И обычно вежливая беседа, совмещённая с прогулкой в ближайший лесок, вкупе с даром убеждения, который, явно вместе с неженской силой, явно достался ей от неведомого отца, давала положительные результаты.

Когда отец постучал в дверь, зовя на ужин, Брауни крикнула ему войти. И с удовольствием оценила округлившиеся тёмные глаза мужчины. Он на автомате нашарил взглядом кресло и почти упал на него.

– Кручу, верчу, запутать хочу, – вновь запела Брауни себе под нос, заряжая револьвер. Она машинально покрутила барабан, представляя себе почему-то барабан игровых автоматов.

– Что это? – задал Джеймс, как ей показалось, глупейший вопрос из возможных. По крайней мере, для мужика, да ещё и работающего в полиции.

– Револьвер кольт 45 калибра, – пояснила Брауни, любовно оглядывая свою пушку. Затем она поместила его в кобуру на поясе. – А ты разве не заметил у меня кобуру?

– Эм, наверное, я так привык видеть пушки у полицейских, что не заметил ничего странного, – потёр лоб мужчина. Он выглядел растерянным, как если бы Брауни попросила у него рассказать ей о сексе. – Но, Брауни, зачем тебе револьвер?! – вырвался крик души.

– Как это зачем? – изумилась она, вытаращившись на него. – Людей убивать, конечно же!

Мужчина кашлянул и подпрыгнул на кресле. Ей даже показалось, что само кресло упрыгает вместе с ним, как лошадь с обезумевшим наездником.

– И ты уже когда-нибудь?.. – поинтересовался он, когда немного пришёл в себя.

– Да, но это был маньяк, так что расслабься, – отмахнулась она от него. – И вообще, револьвер – это последний довод для самых слабоумных. Как говорится, мистер Кольт уравнял людей разной силы, – хмыкнула девушка. – Тем более, я девушка красивая, мне защищаться надо! К тому же, здесь у вас леса дремучие, люди злющие, – подытожила она тоном, не терпящим возражений.

– А разрешение на оружие у тебя есть? Как ты его вообще в самолёте провезла?! – сыпал вопросами Джеймс.

– Не знаю, – пожала плечами Брауни. – Но ведь получилось же! А насчёт разрешения… Нет, нету. О, кстати! Раз ты работаешь в полиции, то можешь мне его добыть? – она просяще глянула на него, состроив умоляющую рожицу. – О, и патроны для револьверчика мне бы тоже не помешали. А то вдруг закончатся. Конечно, самая лучшая перезарядка, это перезарядка "по-нью-йоркски", когда у тебя в запасе ещё один пистолет, но я пока и с одним справляюсь. Хотя кто знает, кто знает…

– Ладно, я попытаюсь всё достать, только ты осторожнее, хоть себя не пристрели. И меня заодно, – с этими словами мужчина ушёл с видом верблюда, на которого навьючили мешок с кирпичами.

– Хм, а папаша-то полезный, – пробурчала она себе под нос, улыбаясь.

***

Чтобы его окончательно задобрить, она вызывалась приготовить обед. Что ж, полуфабрикаты – наше всё. Вот за что Брауни любила жизнь в Америке, так это за то, что никогда не приходится готовить!

Она задумалась над тем, что в более-менее развитых странах люди предпочитают кушать в кафе. Или покупать полуфабрикаты, пусть они тысячу раз будут вредными. В условиях всеобщей занятости на рабочих местах, в том числе и женщин, мало у кого найдётся терпение часами вытанцовывать возле плиты. Ага, чтобы потом пришёл угрюмый муж, молча пододвинул к себе тарелки, и на вопрос: "Вкусно?", ответил с явным отвращением: "Угу".