– Вы кто такие и где Михалыч? – спросил я парня нёсшего тяжелое ведро через двор.

– Тебе какое дело? Давай вали отсюда. – ответили мне не поднимая головы.

– Кто это и где Михалыч? – удивлённо спросил я охранника.

– Сейчас узнаем. – за спиной затрещали звуки рации и через минуту мне сообщили. – Он переехал на западную, возле школы новый дом поставил. Да вон он, сам идёт.

– Как съездили? – без предисловий начал великан.

Через полчаса, кратко обсудив новости за горячим чаем, выехали в усадьбу на трёх новых снегоходах. Первый вариант забрали в городской музей, а Михалычу дали новый “для обкатки”. Ещё на двух приехали “Ржавый и Кузьмич.

В усадьбе царила деловая атмосфера, сосредоточенные люди тихо перемещались между столами заваленными папками с фотографиями. Спортивный зал, как самое светлое помещение, заставили столами с печатными машинками, чертёжными кульманами и мольбертами. Паркет не жалко, но как люди работают в таком гуле, от стрекота машинок, не понятно.

– Они не оглохнут? Почему в монастыре не расположили, там же специальные помещения делали или возИте плёнки в город, как раньше. – мой вопрос смутил старшего смены.

– Мы запретили проектор вывозить, теперь тут мёдом намазано. В подвале кинотеатр сделали. – ответил за него Кузьмич. – Да ты сам спустись посмотри.

В большом зале, где раньше находилась усыпальница, разместили лавки для зрителей. Тут находилось около двадцати человек смотрели какой то фильм из будущего. Мне вспомнились 80-е, когда для привлечения неблагополучных подростков, после тренировок крутили фильмы на видеомагнитофонах. Почему тут собрались люди понятно, но сейчас разгар рабочего дня, а третьесортные боевики не учебный материал, чтобы тратить на него драгоценное время.

– Василий Кузьмич, а что у людей дел других нет? – окружающие зашевелились и стали оглядываться, потому что я говорил намеренно громко.

– Не бухти, это третья смена. Люди после ночи, фильму посмотрят и спать пойдут.

Я понимал, что ситуация очень неприятная. К хорошему привыкаешь быстро и окружающие привыкли после дежурства смотреть кино. Если резко обрубить, возникнут обиды, а там и до предательства рукой подать. Мне оставалось отступить, хотя есть ещё вариант.

– Товарищи. Срок работы оборудования ограничен. Лампа которая находится в проекторе рассчитана на 10000 часов. Эта информация есть в инструкции, которую вы наверняка не читали. Год работы, а потом что? Понадобится проектор для важных дел и что мы будем делать? Прекращайте это безобразие и включайтесь в работу, смотреть подобное говнище непозволительная роскошь. Нужно немного напрячься и через 10 лет видеомагнитофоны пойдут в серию. По поводу фильмов сделаем следующее. Разрешаю два сеанса в неделю. Фильмы выбираете голосованием, чтобы от обилия не тратили время на подобную хрень. После просмотра обязательное чтение рецензий от критиков, чтобы у вас не только картинка оседала, но и понимание тонкостей съёмочного процесса было. Кстати представляю вам по случаю куратора кино индустрии СССР. Он тоже из будущего и с процессом съемок знаком очень хорошо. Ближайший месяц он будет жить с вами и проведёт образцово показательные разборы фильмов. Он же и подберет окартины для ближайших сеансов. Вам слово.

Майкл изучавший алтарь, нехотя вышел к экрану, покрутился, а потом попросил зажечь верхний свет и выключить проектор. Стоя под двумя тусклыми лампочками, он начал представляться. Процесс мог затянутся и я поспешил в комнату с планшетами. Перед поездкой в Сочи я хочу снять 3Д изображение гор, с нужных мне ракурсов.

Приятель появился когда я уже закончил снимать и просто разглядывал панораму Сочинских объектов.

– Откуда в этом подвале мраморные плиты? Где вы их взяли? – шепотом спросил он и потеснив от планшета вошёл в свой аккаунт почты и облачного хранилища.

– Здесь были, когда мы пришли. Два здоровенных саркофага и синий камень, как жертвенный алтарь, между ними. Там даже следы крови обнаружили, но очень старые. А что случилось? – я смотрел как он ловко листает папки с личными фотографиями.

– Так. Ты говорил перенёсся из интерната? Хочешь я точное место назову?… Лестница из раздевалки в спортивный зал! – и он прищурился пристально глядя на меня. – Ну что угадал. То-то же. Я умер на лавочке, что на вашем участке кладбища стояла, а Лена в самолете. И я знаю что было у неё в руках. Смотри… Это мой подарок, его изготовил знакомый мастер и она никогда с ним не расставалась. Ступени и лавка были сделаны из этого камня. Я помню как однажды отчим привёз эти плиты, но он никогда не рассказывал где их взял. Именно он сделал лавку и ступени. Мы ещё студентами перевозили и устанавливали их.

Он продолжал шептать мне на ухо, а я пялился на фотографию брелка, в виде медвежьей головы, сделанную из гранита.

Время до летней олимпиады 1952 пролетело в хлопотах. Переживал, что не получилось вырваться на свадьбы сестричек, но подготовленные заранее подарки им передали. Конечно я мог вылететь из Сочи в любой момент и “безопасники” несколько раз предлагали устроить небольшой отпуск и сменить черноморское побережье на родное подмосковье, но я очень много требовал от других, поэтому не мог позволить расслабится себе.

Масштаб развернувшегося строительства поражал, кажется только меня. Всего задействовано более 2 миллионов человек, из которых более 600 тысяч участвовали напрямую в работах. Остальные состояли в различных службах снабжения, обеспечения и контроля. 30 тысяч единиц техники и на каждую машину 5 человек смежных профессий и всё это сжирало колоссальные объёмы ресурсов. В день 6 тысяч тонн топлива и 175 тонн мяса и всё это нужно не просто найти и доставить, а распределять, хранить и надлежащим образом перерабатывать. Слава богам в мои обязанности это не входило, но и без того было много работы.

Я мотался по стройкам в качестве представителя службы контроля и везде разговор начинался одинаково.

– Мальчик иди отсюда, сейчас начальство должно приехать!

Мне было очень любопытно, как они узнают о приезде проверки, но сильно в этот вопрос не углублялся, хватало других забот. Занимался проверкой всего, на что остальные просто "забили", начиная от качества щебня, до глубины мусорных полигонов и сейсмозащиты. Руководители на отдельных участках менялись каждую неделю, в связи с тупостью и ленью, а ведь увольняли с понижением в должности только после третьего предупреждения.

Советские чиновники это отдельная порода животных. Занимая руководящую должность, люди тупеют, теряют инициативу, приобретают страх за своё место и злость к подчинённым. Не все, но подавляющее большинство. Сначала я думал им нужны инструкции и жёсткие правила, но сам закопался в регламентах. Когда понял, что работа от лишней писанины пробуксовывает, принял общую модель. Люди привыкли работать для галочки, для начальства, а мотивационные речи парт работников уставший мозг не воспринимает. Примеры “Стахановцов” действуют на отдельных людей, но с толпой дают обратный эффект. Мы начали печать свою газету, густо заливая страницы карикатурами и историями о глупости происходящей вокруг.

На стройку привезли некачественный бетон и работа встала на два дня. Рабочие ждут нормальные материалы, машины разгрузки, бригадир дальнейших инструкций. Через два они начали работать ломами очищая самосвалы от застывшего бетона. Никто не догадался слить раствор на менее ответственный участок. Никто не доложил о произошедшем наверх. Все спокойно ждут. Ждуны, мать их.

Стоило появиться рассказу в газете и подобные инциденты исчезли. Появились другие и мы ввели переходящие манишки с злободневными “погремухами” и надписями, которые обязаны были носить отличившиеся. Ждун это ещё безобидно, были такие перлы как: “мне плевать на ваши жизни и технику безопасности”, “я не вор, у нас всё общее”,а сколько “показушников” и “спехунов” не счесть, но носить обязан как наказание за первый проступок. Я тоже три дня ходил с надписью на груди, “дурак, потому что самый умный”. Действительно к профессионалам с советами лезть не стоило, на какую глубину необходимо забивать сваи и какой толщины арматура будет излишней, “не моё собачье дело”. Учебник по сопромату даже в руках не держал.