Неделя пролетела незаметно и особых событий за время нашего лечения не случилось. Процедуры в медицинском геле уже на третий день убрали синяки от дроби и привели кожу в порядок, лекарства и отдых быстро ставили нас на ноги. Да и, в общем-то, ничего страшного с нами на Дороге не случилось. Правда, пришлось сдавать на анализ кровь в довольно больших количествах — имперцы пытались разобраться с Д-антигеном и понять, что же это такое. По словам Ситникова, он был непосредственным образом связан с работой капсулы, точнее ее главного блока — «черного ящика». Айвер рассказал ему что-то интересное и теперь работавшие над проектом ученые ставили эксперименты. Ну, а мы с Катериной наслаждались нашим пребыванием в госпитале. Много спали, кушали и гуляли с другими выздоравливающими около прудика с растолстевшими от кормежки утками, ходили на процедуры… Я продолжал сидеть в имперской сети, набираясь информации об этом мире, а Катя охотно мне помогала, разъясняя малопонятные нюансы. В предвкушении встречи с родными моя боевая подруга была одновременно взволнована и деловита, а после процедур она теперь частенько пропадала на час-другой по каким-то своим делам. И, как оказалось, делала она это неспроста и над моей беззаботной головой уже потихоньку сгущались тучи.

— Я купила тебе хороший костюм, Ваня, — важно заявила напарница за день до увольнительной, во время обеда в ресторанном дворике. — Семьсот гарантов отдала, цени мою заботу! Чистая шерсть и хлопок, ручная работа новгородской артели «Волховский клен»! Очень модный, кофейно — молочного цвета, тебе понравится. Он уже пришел, надо сходить и получить заказ в административном блоке. Там сразу и примеряешь. Если не подойдет — даже не знаю что и делать, подогнать его тебе по фигуре никак не успеваем! Но должен подойти, размеры были точные.

— Спасибо, конечно, — озадачился я. — А где же ты их взяла? Вроде бы вокруг меня с рулеткой и карандашом никто не бегал.

— Иволгин дал мне твои данные с медицинского сканера. Вообще-то не положено, но ради нас он согласился на небольшое нарушение. Так что допивай чай и пошли.

— Погоди-ка, дорогая, — почесал я разом вспотевший от таких новостей затылок. — Катя, у меня к тебе сразу куча вопросов. Но два из них самые важные. Первый: нахрена мне костюм? И второй: что значит «ради нас» и как это связано с твоим подарком?

— Как это «нахрена костюм»? — посмотрела мне прямо в глаза Катя. — А в чем ты послезавтра собрался просить у моего отца моей руки? В парадном мундире? Нет, по этикету должен быть именно костюм, даже несмотря на то, что сейчас война и мы военнослужащие. Поскольку ты все равно не разбираешься в таких вещах, покупать его пришлось мне.

— …., блин.

— Что, Ваня?

— Так, ничего, икнулось. Еда не в то горло попала. Катя, дорогая, а почему ты мне не рассказала о своих планах пораньше? Кроме того, кажется, я тебе еще не делал официального предложения?

— Как это не делал? А как еще можно расценивать все то, что между нами произошло? Разве после этого нужны еще какие-нибудь официальные предложения?

— Да, нужны.

— Ваня, мы любим друг друга, а значит, мы должны пожениться. У нас нет другого выхода, только так будет правильно. Кроме того, ты мне кое-что обещал, когда мы были у Холдера. Обещал идти со мной до конца. Или… или ты хочешь сказать, что ты меня не любишь? Это так?! — Катины зрачки сузились, черты лица внезапно заострились, и у меня сложилось ощущение, что если я скажу что-то не то, то она тут же запустит мне прямо в лоб тяжелым чугунным заварочным чайником, стоящим на нашем столике. Или немедленно расплачется навзрыд. Или сначала сделает первое, а потом второе.

— Полегче, подруга, — вытянул я перед собой обе ладони. — Все нормально, я отвечаю за свои слова. Но почему мы должны говорить о помолвке именно сейчас? У нас опасная работа и шансы дожить до свадьбы не слишком велики. Может быть, вернемся к этому разговору после того, как все закончится?

— Так ты меня любишь или нет? — упрямо спросила медичка. — Говори прямо, без отговорок. Не увиливай!

— Люблю, — вздохнув, кивнул я. «Мы в ответе за тех, кого приручили, Ваня, не так ли?» — пробежала в голове простая мысль. «Хотя, это еще вопрос, кто кого приручил? В любом случае, соскакивать на ходу Катя не стала, хотя я ей предлагал. Вот и я не буду. Слишком многое нас связывает и слишком далеко все зашло».

— Вот! — важно сказала напарница, чуть-чуть расслабившись. — Ты меня все-таки любишь! Значит, я все сделала правильно! Поедешь со мной просить у родных моей руки?

— Поеду…, — вяло ответил я.

— Это ты верно решил. И не надо делать такой вид, как будто ты только что сжевал половину лимона, Ваня. Я тебе уже говорила, что я буду замечательной женой? Так вот, ты не пожалеешь о своем решении, я уж постараюсь, чтобы тебе со мной было хорошо — важно заявила медичка. — Правда, есть еще одно дело, — в глазах Кати снова промелькнула тревога. — Только, пожалуйста, выслушай меня до конца и постарайся понять все правильно.

— Что еще случилось? — снова напрягся я. — Есть обстоятельства, мешающие нашему счастью? Дети, бывший, проблемы со здоровьем, родственники?

— Какие еще дети? — фыркнула Катька. — Какой бывший? Ты за кого меня принимаешь? У меня — то, как раз все нормально. А вот тебе придется еще кое-что сделать.

— Внимательно тебя слушаю, — сел я на стуле поудобнее. — Излагай, дорогая.

— Понимаешь, — взгляд Кати вильнул в сторону, — я из хорошей семьи. Мои родные очень уважаемые люди и имеют достойную долю в Новгородской общине. А ты…

— А я бомж без гроша в кармане, — охотно продолжил я фразу. — В то время как у тебя дед был консулом при императоре Игоре, я помню. Говори дальше, мне очень интересно. Хотя уже все понятно…

— Ну, нет, ты не бомж… точнее формально да, еще точнее, дело не в этом, — медичке было откровенно неловко. — Ладно бы, если бы ты был просто беден. Проблема в том, что ты из ниоткуда. За тобой нет ни общины, ни семьи, ни собственности, Вань. То есть, никто не может за тебя поручиться. А за меня родители и община дают неплохое приданное и наша семья довольно известная и влиятельная. Получается мезальянс…

— Понятно, — я даже испытал некоторое облегчение. — Стало быть, свадьбы не будет, жених рылом не вышел. Бывает, что поделать. Все нормально, Катя, я не обиделся, переживу. Костюм только зря купила, семьсот гарантов зря пропали, — усмехнулся я.

— Нет! Свадьба будет! — топнула ногой подруга. — Ваня, выслушай меня спокойно, не перебивай. Прямо сейчас, конечно, свадьбу не сыграть. Но ты можешь подать челобитную в общину, с просьбой принять тебя в нее холопом и сразу же после этого просить моей руки. Сделаем все одним днем, я уже обо всем со всеми договорилась, тебя ждут!

— Охренеть! Кем, говоришь, принять?

— Официальным холопом Новгородской общины. Да, я понимаю, звучит не очень красиво…

— А на конюшне меня пороть будут?

— Какая конюшня?! — Катя чуть не плакала. — Не порют у нас на конюшне! Ну что ты такой упертый, Вань, что за ерунду ты несешь? Если честно, этого я и боялась… Мы в русской Империи, это гуманное и правовое государство. Но у нас нельзя просто так взять и стать членом уважаемой общины. Нужно сначала получить рекомендации-поручительства от трех уважаемых людей, которые первое время будут нести за тебя ответственность, и внести свою долю. Рекомендации тебе дадут Ситников, я и мой отец. Наш особист сам из Новгородских. Доли у тебя никакой нет, извини. У тебя вообще ничего нет — один мундир и тот казенный. Поэтому твоя доля — это ты сам, твои руки, ноги, голова и умения. Значит, ты должен записаться холопом на какой-то срок, чтобы по его окончании стать полноправным членом общины. Да, холопам живется несладко, признаю. Работаешь, где прикажут, прав минимум, одни обязанности. Но не в твоем случае же! Ты центурион, официальный жених Екатерины Матвеевой, работаешь над проектом его Величества, кто тебя тронет? Будешь переводить треть зарплаты в общину вот и все, больше для тебя ничего не изменится. В связи с особой важностью нашего проекта для государства твой личный вклад оценят очень высоко, о чем община получит соответствующий документ. Срок личного холопства сначала сократят до минимума, а потом могут и вовсе отменить, Виталий Матвеевич обещал нам посодействовать. Как только это случится, тут же сыграем свадьбу. Так будет лучше для всех. Совет общины тоже будет доволен — мое приданное на сторону отдавать не придется, оно останется собственностью семьи, не придется делить наследство на доли. Правда ведь я хорошо все придумала?