– Эту чебурашку от блох лечить надо и подкормить, а то она скоро загнется на маласовке[7].

– А ты чё, местный?

– Нет, я по направлению из института, на «морозильник» пойду.

– А откуда все знаешь?

– Бывал тут раньше. У знакомых в Новом Устье.

– Слушай, ну дай на пузырь, трубы горят.

Я протянул им трояк. На водку хватит с закуской, а если это отвратительное вино, то и три выйдет, Маласов продавал свою продукцию по 96 копеек.

В отделе кадров извинились за вызов и предложили выпить. На сей раз настоящий виски. Этакое гостеприимство к бывшему студенту объяснялось просто – требовался переводчик на траулер.

– Я же на бюллетене?

– Оплатим эти три дня, как праздничные, вдвойне.

– Могу только завтра, сегодня ни как, еще укол сделать надо, – соврал я.

– Только завтра с утра. Надо очень. Там фрахт серьезный, а японец только по немецки умеет.

На кладбище я поехал сразу. Хотя хотел на другой день с утра. Поехал и не пожалел. Серьезные люди там лежали, просоленные морем, закаленные суровой природой Охотска, Магадана, Николаевска, Ледовитого океана.

Со мной радостно вступили в разговор сразу два человека, казацкий атаман Иван Москвитин и боярский сын Андрэй Булыгин. Они уже освоили современную речь, но все равно сбивались на старо-русский.

Оказалось, что несколько столетий назад после трудного, занявшего много месяцев пути с берегов реки Лены три десятка казаков под началом атамана Ивана Москвитина вышли по тынгускому языку на Ламу.

– В то время на берегах «Ламского моря» жили немногочисленные племена эвенов, и бой у них был лучной, у стрел копейца и рогатины все костяные, а железных мало, и лес и дрова секут и юрты рубят каменными и костяными топорами. Роды эвенков жили, как звери, мы называли их «тунгусами-ламутами», то есть «приморскими тунгусами», от эвенкского слова «ламу» – «море». Осенью мы с казачками, идя встречь солнцу, достигли устья большой, по местным меркам реки, которую, не мудрствуя, назвали просто от эвенского «охат» (река) «Охота», эта Охота собольна, её берега полны пушным зверем.

– А рыба большая, в Сибири такой нет, по их языку кумжа, голец, кета, горбуня, столько её множество, только невод запустить и с рыбою никак не выволочь, – продолжил Иван. – А река быстрая, и ту рыбу в той реки быстредью убивает и вымётывает на берег, и по берегу лежит много, что дров, и ту лежачую рыбу ест зверь, выдры и лисицы красные.

Охотское зимовье стало базой для дальнейшего освоения берегов «Ламского моря-окияна». Пионеры достигли побережья Тауйской губы, то есть района современного города Магадан. Там они обнаружили лежбища тысяч моржей, «где зверь морж ложится» – моржовые клыки, или «рыбья кость», как их тогда называли, ценились не меньше, чем самые драгоценные меха. За пару моржовых клыков, привезённых с берегов Охотского моря, в XVII веке в Москве можно было купить целый дом. Но доставались такие богатства нелегко, как-то «острожек» осадили восставшие «ламуты». Небольшой русский гарнизон, около 30 казаков, пробился из окружения и отступил южнее – к реке Улье. Постройки и укрепления первого Охотского острога «ламуты»- эвены сожгли.

– Ан яко же, – вступил в разговор Булыгин, – был, я – Ондрюшка, з государевыми служилыми людьми на государеву дальную службу на Ламу на Большое море-акиян, на Улью, и на Охоту, и на Нию, и на Мотыхлей реки для государева ясачново соболиного збору и для прииску и приводу под государеву царскую руку немирных иноземцов тынгусов… И после того я, Ондрюшка, с служилыми людьми на Охоте реке острог поставили мерою в длину 20 сажен, а поперёг 10 сажен».

Помимо строительства острога Андрей Булыгин в 1654 году отправил в Якутск собранную с окрестных эвенов меховую дань – 264 драгоценные шкурки соболей и чернобурых лисиц. В Москве такой «ясак» оценивался в несколько тысяч серебряных рублей, целое состояние!

– Нынче мало СЛЫШАЩИХ, – добавил кто-то из древних казаков, покорявших этот край. – Этот, как его, прогресс, ядрить его за ногу, мало ведунов рождается, слышащих, знающих. Мельчает люд нынче, полагает, будто железками мир покорить могет. Плохо, жальче нам людишек-то, жальче!

Я пообещал старикам заходить, как смогу. На прощание Ондрюша указал мне место, где кладень с золотом запрятан, а Иван Москвитин пообещал показать захоронку с гостинцем мужика, прилетавшего в железной ступе. (место сахране са поклоном човека, који је стигао у гвозденом минобацачу – язык того времени мало походил на старославянский, сказывалось влияние уйгур и татар). Судя по всему там имелся артефакт инопланетного происхождения или привет от мифической Атлантиды.

Большой автономный траулер[8] оказался городом, плавающим в море-океане. Только не около острова Буяна, а напротив – Щикотана.

На экскурсию по этому городу меня не пустили, заставив выслушать лекцию и расписаться в технике безопасности.

Лекцию я записал, так что пусть не мне одному будет скучно:

Освоение отдаленных промысловых районов с целью увеличения добычи рыбы, повышение качества ее обработки, необходимость длительного хранения готовой продукции на промысле и при транспортировке потребовали создания судов нового типа – больших морозильных рыболовных траулеров. БАТМ – большой автономный морозильный траулер (тип «Пулковский меридиан» и другие.)

Назначение судна:

– лов рыбы донным и разноглубинным тралами

– переработка рыбы в мороженую продукцию

– выработка консервов и полуфабриката медицинского жира

– переработка непищевого прилова и отходов рыбообработки на кормовую муку и технический жир

– хранение и передача вырабатываемой продукции на транспортные рефрижераторы или транспортировка в порт.

Трал – высокопроизводительное буксируемое (тралирующее) сетное отцеживающее орудие лова, широко применяемое в мировом морском промышленном рыболовстве. Представляет собой большой сетный буксируемый рыболовным траулером мешок, сделанный из канатов и сетей (делей). Передняя часть трала (устье) при тралении раскрывается специальными распорными устройствами: по горизонтали – траловыми досками (подвешенными перед крыльями трала), а по вертикали – грузами (подвешенными к нижней подборе), поплавками (подвешенными…

Траулеры-рефрижераторы. Полная грузоподъемность таких судов составляет от 2000 до 3000 т, численность команды доходит до 90 человек. Эти траулеры оборудованы автоматическими линиями переработки продуктов улова, морозильными камерами и складами. Русские, норвежские и исландские суда этого типа производят соленые, консервированные и замороженные продукты. Производительность таких траулеров от 50 до 90 т рыбы в сутки. Малые кормовые и бортовые траулеры служат только как добывающие (рыболовные) или разведочные суда.

Потом меня повели к японскому бизнесмену (это слово тут не в ходу, сказали merchantman (торговое судно, купец). Он действительно не владел английским, видимо в отместку за атомные бомбы выучил немецкий. Хотя английский в этом времени еще не стал международным, скорей такими были французский и немецкий.

– Herr Händler (дилер), – обратился я к нему, избегая неудобнопроизносимых слов, вроде Geschäftsmann (коммерсант), хотя звучали они просто: гешефт ман, но я предвидел купчие договора и то, что так и не осовоил тщательно немецкую письменность.

Как говорил Марк Твен: «Если уж немецкий писатель нырнет во фразу, так вы не увидите его до тех пор, пока он не вынырнет на другой стороне своего Атлантического океана с глаголом во рту.»

Просьба у японского купца оказалась простой: продавать его фирме селедочные ястычки[9] и молоки.