Бьянка, Мария и Лукреция дружно взвизгнули, чуть не выпустив из рук конфетницу, телячий окорок и вазу с виноградом. Но увидев родителей, перевели дух и подвинулись, принимая мать и отца в свою компанию. Лоренцо с Леонеллой отступили, аккуратно обойдя подсвечники и звякнув о шкаф добытой в погребе бутылкой. А из боковой двери появился Джулиано с грудой яблок в подоле ночной рубашки.

   Сёстры отругали его, что яблоки будут слишком хрустеть, отобрали весь урожай и разделили на троих, взамен вручив пирожок и веточку винограда.

   Лоренцо со смущённым видом подошёл к отцу и попросил откупорить бутылку.

   - Кажется, дети оказались умнее нас и лучше подготовились, - сказала Лукреция и пошла будить кухарку.

   - Кубки прихвати на всех, - ответил Пьетро. - И ещё одну бутылку.

   Скоро хозяйка вернулась с посудой, бутылкой и кувшином воды (ей показалось неразумным поить Джулиано неразбавленным вином). За ней следовала сонная кухарка с подносом всякой снеди. У самой цели она чуть не споткнулась, но проворные дочери перехватили ношу и водрузили на стол.

   Тем временем ночь вступала в свои права. На иссиня-чёрном небе зажигались звёзды, в клумбах запели цикады, а вдалеке, на лесистом склоне, ухнула сова. Сад замер. Лишь единственное светлое пятно бесшумно двигалось по саду.

   Македа Савская, обласканная роскошью модного наряда, подаренного ей живописцем, приблизилась к обнажённому юноше на постаменте.

   Бронзовый Давид переступил с ноги на ногу и отвернулся.

   Лоренцо присвистнул.

   Лукреция прокашлялась.

   Царица недвусмысленно вздохнула и обвила изящною рукой - в рукаве с разрезами - тонкую талию статуи.

   Давид лениво поднял руку - и отмахнулся от соблазнительницы, как от назойливого насекомого.

   Царица убрала руку - но тут же пустила в ход вторую.

   Юный пастух освободился из объятий и надменно вскинул голову.

   - Она и вправду охотница до мужского пола, - радостно заявила Лукреция-младшая, ложась пышным бюстом на подоконник.

   Мария хихикнула.

   Пьетро отпил из кубка.

   - Подумаешь, гордый какой, - шепнула Леонелла.

   - Да, похоже, она ему безразлична, - разочарованно проговорил Лоренцо.

   - Почему? - встрепенулся Джулиано.

   Дверь скрипнула, и за спиной раздался вдохновенный шёпот:

   - Джиневра, ну пойдём посмотрим. Хоть одним глазком.

   Обречённый вздох знаменовал согласие, и Джованни на цыпочках подкрался к брату и невестке. Джиневра, как нарочно, громко топая, тоже присоединилась к родственникам.

   - Одни мы, как дураки, голодные останемся, - проворчала она, изучив обстановку.

   - Угощайся, - рассеянно откликнулась Лукреция, припав к окну: Давид только что сошёл с пьедестала и, звеня бронзовыми сандалиями, пустился бегом от Царицы Савской.

   - Да почему он убегает? - с досадой повторил Джулиано. - Она же красивая.

   Мария снова хихикнула.

   Бьянка вздохнула.

   - Может, ему вообще не нравятся женщины? - резонно заметила Луркеция-младшая.

   - И если учесть, кто скульптор, - прибавил Пьетро, обнимая младшего сына и вручая ему, украдкой от матери, свой кубок.

   - А кто?

   - Донателло, - подсказал Лоренцо. - Я его помню.

   - А кстати, ты не помнишь, кто позировал? - спросил Джованни.

   Братья переглянулись. Они оба запомнили юношу с медными локонами, острым носом и тоненькой талией, но начисто забыли его имя.

   Пьетро пожал плечами.

   - Между прочим, - заявил Джованни зевающей жене и заинтригованным племянникам, - этот Давид мог бы стать моим двойником: мне предлагали позировать.

   - Представляю тебя нагишом и в соломенной шляпе, - фыркнул Пьетро.

   - Завидуй молча.

   - Да мне тоже предлагали. Но узнали, что мне уже двадцать семь и что я собираюсь жениться - и как-то резко охладели.

   Тем временем несостоявшийся двойник братьев Медичи спрятался за кипарисом, а мудрая правительница Савы ходила кругами по саду, выискивая жертву.

   - Ну вот, теперь я всю ночь буду мучаться вопросом, как же звали натурщика, - нарушила тишину Лукреция-старшая.

   - Лучше задайся вопросом, как нам прекратить эту вакханалию, - парировала Джиневра, подобравшись-таки к гусиной печени на подносе.

   - Так у Альбицци скоро праздник, - щёлкнул пальцами Джованни. - Они же договаривались о венчании. Помните, к нам отказался прийти священник? Подарим им и Соломона, и царицу - символический такой подарок, им польстит.

   - А что, неплохая мысль, - повернулся к жене Пьетро. - А вместо них что-нибудь новое закажем...

   - А если они вернут подарок? - задумалась Джиневра.

   - Не вернут, - улыбнулась Лукреция. - Потому что не застанут нас дома. Такую жару лучше пережидать за городом...