Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Оля сама раздвигает стройные ножки, и я раздвигаю нежные губки, проверяя их влажность и чувствительность, касаюсь нежного бугорка, слегка надавливаю несколько раз. Я уже знаю, что она достаточно готова, поэтому без лишних церемоний загоняю член в мокрую дырочку по самые яйца и сразу начинаю двигаться. Оля крепко держится за мои плечи и обхватывает мои бёдра крепкими ножками. Я знаю, когда Оля хочет нежности и аккуратных размеренных движений, но сейчас ей нужно то, что и мне – бешеной долбёжки мощным членом, когда мои яйца ударяются со шлёпающими звуками. С каждым толчком я стараюсь потереться лобком о клитор. Оля совсем мокрая, громко стонущая, выгибающаяся подо мной, выглядит просто прекрасно. Ещё немного трения в нужном темпе, и она пульсирует, крепко сжимая меня тугим кольцом, и кричит от удовольствия. Я продлеваю её удовольствие крепкими толчками, но сам не могу долго держаться и кончаю за ней следом.

– Теперь ты тоже мокрая.

Мне нравится лежать на ней кожа к коже, когда она такая жаркая, влажная и пахнущая удовольствием, но я для неё слишком тяжёлый, поэтому я наконец перекатываюсь на спину и ложусь рядом. Я смотрю на неё, и она сейчас такая умиротворённая. Ради счастья этой женщины я готов сделать всё, что угодно. Но внезапно на неё находит тень. Она опять становится очень серьёзной.

– Что-то не так, Оля?

– Всё хорошо. Даже слишком. Так ведь не может продолжаться вечно. Мне иногда становится очень страшно от того, как мы счастливы.

– Ну перестань, Оленька. – Я усмехнулся. – Что сейчас может случиться? Максимум колесо спустит на дороге на скорости 40 километров в час. Я не понимаю, как можно бояться счастья?

Оля тоже начинает улыбаться.

– Знаешь, что греки называли «эйдос»?

– Без понятия.

– Это чувство, когда нужно затаиться и двигаться очень осторожно, на цыпочках, чтобы не спугнуть счастье, которое подарили богини судьбы – Мойры.

– Хорошо, мы будем ходить на цыпочках, если тебе так будет спокойнее за наше счастье.

Я быстро согласился, потому что здесь не о чем спорить. На самом деле, я отлично понимаю Олин страх. Она очень сильная женщина и многое выдержала в одиночку, потому она знает цену счастья и боится всё потерять. Но я рядом с ней именно для того, чтобы ничего плохого не случилось. Я целую её, и понимаю, что не хочу вылезать из постели, но Оля всё-таки отстраняется.

– Сколько сейчас времени?

– Наверное, что-то около шести.

– Дуглас обещал прийти в шесть на ужин.

– Тебе не кажется, что он слишком часто приходит в гости?

– Вы же с ним хорошо общаетесь. Он интересный собеседник, разве нет, Дэн?

– Почему-то мне кажется, что он приходит не для того, чтобы со мной поговорить.

– Для всего остального мы с ним видимся на работе.

– Это-то меня и пугает. Я даже ревную.

– Я тебя тоже ревную к твоей секретарше с сиськами шестого размера.

– Оля, ей лет сорок! И вообще ты как-то предлагала мне стать учёным и взять молоденьких практиканток.

– Я тогда не думала, что ты выживешь. А вообще, возраст не имеет значения, когда женщина хорошо выглядит. Возраст – это ведь всего лишь цифра в паспорте. Я в душ.

– Ты как всегда права, особенно когда у нас с тобой поддельные паспорта, – я игриво шлёпаю Олю по круглой попке, и она смеётся.

Глава 2

Когда мы спускались вниз, Дуглас уже пришёл. Элла, няня Марка, впустила его в дом. У Ольги есть частный хирургический кабинет, и Дуглас работает с ней анестезиологом и реаниматологом. Чаще всего, они удаляют бородавки и лечат растяжения после неудачной пробежки, но Оле нужна эта работа, она не может жить без любимого дела и постоянно развивается, обновляя свои навыки. Я вообще не представляю, для чего ей нужен реаниматолог.

Дуглас типичный ирландец, именно такой, каким описывают их нацию. Он высокий, рыжий, немного веснушек рассыпаны по носу и щекам на белоснежной коже, пьёт пиво литрами, запивая его скотчем, и отплясывает джигу. Он много путешествовал и даже забыл о своём происхождении, осев на Кипре, и его совсем не тянет на Родину.

Он начинал практику судовым врачом на международных рейсах, потом недолго практиковал в ЮАР, но, насколько я понял, там он задержался только потому, что хотел заработать на алмазах, а потом спешно рвал когти в Уганду, чтобы продать хоть что-то из заработанного непосильным трудом. Параллельно он изучал тропические болезни, делал прививки, и в итоге неплохо заработал на эпидемии Эболы. Как только жив остался… Следующие пять лет он путешествовал по Азии, изучая традиционную медицину. И только после этого решил осесть где-нибудь, где говорят на английском. Кипр ему подошёл. Как раз в этом время мы тоже решили остаться здесь.

Теперь меня зовут Дэннис Дитрих, а Ольга – Хельга Дитрих. По легенде мы немцы еврейского происхождения. Этим объясняется наша скрытность и нехилые доходы, а также странный акцент. Держи друзей близко, а врагов ещё ближе. Я по-настоящему ревновал Ольгу к этому рыжему жизнерадостному и разносторонне развитому парню, поэтому он частенько ошивался у нас дома, а я следил, не появились ли тревожные звоночки связи моей очаровательной жены и этого хмыря – не зажимает ли он её по тёмным углам и не шарит ли у неё под юбкой. А юбки Оля любила, разной длины и фасона, и все они ей очень шли. На самом деле, юбки очень удобная вещь в женском гардеробе, потому что её не нужно снимать, достаточно приподнять и приспустить или отодвинуть трусики.

Дуглас был отличным врачом, глубоко погружался в профессию, с огромным опытом и эмпатией к пациентам, это была ещё одна веская причина, почему Ольга с ним работала, а я не мешал. Видимо, Дуглас немало накопал на алмазных копях, потому что жил он на широкую ногу и ни в чём себе не отказывал. Он жил на слишком большой вилле для одинокого человека недалеко от нас.

Определённо, с ним было, о чём пообщаться – о политике, о финансах, об истории, о флоре и фауне, о новейших методах в области анестезии и о женщинах конечно. Я не понимал, почему он до сих пор не женат. У него неплохой сговорчивый характер, лёгкий и настойчивый, когда надо. Это нравится женщинам, особенно вкỳпе с обеспеченностью. Но он тщательно скрывал свою личную жизнь. Хотя скрывать на острове было особенно сложно. О его связях с многочисленными женщинами ходили легенды по всей округе. Но женщины всё равно методично оказывались в его постели, даже если и всего на одну ночь. О его мужской силе рассказывали сказки. Сарафанное радио везде работает одинаково.

В тот вечер мы сидели в гостиной, и Дуглас укоризненно посмотрел на корешок книги, которую я читал. Мы уже прилично приняли на грудь горячительных напитков и теперь с лёгким сердцем несли ахинею.

– Как ты можешь читать такую банальщину, Дэн?

– Это всё, потому что ты не пишешь. Вот если бы взялся за перо, ну или сел бы за компьютер, то я бы не читал этот ширпотреб.

– А это мысль. Знаешь, как бы я начал искать идею?

– Ну?

– Я бы взял совершенно несовместимые между собой явления, потом связал бы их. К примеру, розовый песок, который работает как порох, серебряные шпили средневекового города, страну, где янтарь ценится не меньше, чем бриллианты. А читатели, которые начинают читать моё произведение, ничего не подозревают о связи. Им интересно, их это захватывает и держит в напряжении. Они впечатляются сюжетом, не зная, что автор сначала придумал развязку, а потом подогнал под него события.

– Даг, ты сейчас просто снял камень с моей души. Я больше не испытываю чувства вины, потому что трачу своё драгоценное время на бульварное чтиво.

– Но знаешь, какие истории самые интересные, Дэн? Те, что происходят в нашей жизни. Редко кто способен в самых обычных событиях увидеть хитросплетения судьбы.

Я хмыкнул, а Дуглас продолжил:

– Вы, ребята, кстати, самые адекватные люди, которых я когда-либо встречал, поэтому с вами я могу обсудить сложные темы. Вы заметили, что сейчас нет войны, время вполне мирное, никаких серьёзны потрясений, и при этом каждый второй психически не здоров и шастает к психотерапевтам?

2
{"b":"715340","o":1}