Единственным, что скрашивало их незатейливую жизнь, была игра в карты в комнате Егора Семёныча и Юлианы Павловны. Около четырёх часов дня, когда транслятор заканчивал передавать новости, можно было выбрать одно из трёх досугово-развлекательных мероприятий, предложенных Катюшей. Домино было скучным, шашки – постоянно недоступными, и Борис как-то сам предложил попробовать партию в карты на троих. Игра стала удивительно занимательной, особенно потому, что Егор Семёныч часто проигрывал и смешно злился из-за этого на Юлиану Павловну и, немножко, на Бориса. Услышав в очередной раз катюшино “Игра окончена. Игрок номер три проиграл”, он в сердцах бил ладонью по столу и бормотал: "Чтоб тебя, бабка, иноагенты сожрали! Тоже мне нашли дурачка, у самих-то все козыри в рукавах. Сдавай ещё!" Борис веселился и приказывал Катюше начать новую игру. Так проходил час до следующих новостей, которые старики никогда не пропускали. Они внимательно прослушивали информацию о количестве убитых террористов, сменяющуюся трансляцией о достижениях государственных служб по обеспечению питания, передвижения и безопасности. "Сегодня, – радостно передавал транслятор, – миллионы граждан по всей стране встали у своих окон, держа в руках государственные флаги в поддержку политики Виктора Правдина". На экране появлялась картинка счастливых людей, сквозь маскировочные обои демонстрирующих улыбающиеся лица. "Ни в одном государстве мира, – продолжал транслятор, – не наблюдается такое единство народа и Правительства. Очередной переворот на Западном Континенте доказывает это. Предлагаем посмотреть трансляцию с места событий. Предупреждение: ограничение по возрасту – двенадцать плюс."

От новостей веяло спокойствием и уверенностью в завтрашнем дне, и даже Егор Семёныч забывал о своём проигрыше и, умиротворённый, шёл на кухню пить чайный напиток, который на вкус действительно был как вода.

Ещё Борис нашёл в Катюше одну очень интересную функцию. Во время отведённого для общения интервала можно было познакомиться с другими гражданами (и гражданками) Союзного Государства. Для этого было достаточно отсканировать своё лицо и изображение в полный рост, записать короткое обращение и сведения о себе, и тысячи таких же одиноких людей могли выбрать себе пару для знакомства и, возможно, даже для создания семьи. Борис плохо себе представлял, как устроен этот процесс, но не будет же он вечно проводить время в одиночестве в своей маленькой и пока не очень уютной комнате? Подумав пару дней, он решил, что всё равно ничего не потеряет, и начал со сканирования себя крупным планом и в полный рост. Но внезапно возникла неожиданная проблема: ему было нечего надеть. Мятая домашняя футболка, щедро усыпанная жирными пятнами от масляного продукта, которые не брало даже хозяйственное мыло, совсем не подходила для такого важного события. В рюкзаке, конечно, была ещё одна, запасная, но и она не отличалась свежестью, потому что стирать Борис не любил. Сколько он себя помнил, он носил почти одну и ту же одежду, которую ему любезно предоставляло Государство. В штабе по надзору и воспитанию всем детям выдавали тёмно-синие футболки, летом с коротким, а зимой – с длинным рукавом, и тёмно-синие брюки. К одежде нужно было относиться бережно, потому что меняли её не часто, а если ходить в грязных лохмотьях, то можно было нарваться на замечание от директора, которое грозило лишением компота на неделю.

На фронте все бойцы были одеты в чёрную форму, и только по нашивкам на рукаве можно было отличить сержанта от полковника. Форму Борису оставили после увольнения в запас, предварительно срезав с неё все опознавательные знаки. В рюкзаке у него, кроме несвежей футболки, лежали летние брюки и пара трусов, тоже, естественно, чёрного цвета. Одежду можно было постирать хозяйственным мылом, которое приходило один раз в месяц вместе с доставкой средств для гигиены. Первую небольшую порцию хозяйственного мыла Борису выдала Юлиана Павловна, смущённо пояснив, что “своё-то, конечно, не пахнет, но помыться и постирать никогда не будет лишним”.

Чёрная одежда совсем не подходила для сканирования. Борис в ней выглядел намного старше своих лет и каким-то серьёзным и неприступным. Он принимал разные позы перед транслятором, но всё было не то. В конце концов он бросил это дело и пошёл к Егор Семёнычу за белой рубашкой. Старик, узнав о борисовском замысле, загадочно заулыбался и начал подмигивать ему, а потом вдруг посерьёзнел.

– Жить-то где будете? Ну, с женой своей будущей, то есть?

– Егор Семёныч, я пока не знаю. Я ещё даже свою информацию не загрузил, вот сканироваться только собираюсь.

– Да, сейчас у молодых это быстро… Познакомился, значит, маршрутный лист получил, чтоб ходить друг к другу, туда-сюда, значит, – и зарегистрировался. Пару месяцев, считай. Мы-то с бабкой долго встречались. Тогда никаких маршрутных листов тебе, никакой Катюши… Видишь бабу, подходишь, и – “Добрый вечер, приятно познакомиться”, значит. Вот оно как было-то… Бабка молодая была, красивая, а я тоже ничего себе, так и поженились. Любовь у нас была, значит, слыхал о таком?

Борис не слыхал. То есть, слово-то, конечно, было знакомым, но смысл его сводился к любви к Союзному Государству и Виктору Васильевичу Правдину и его политике. Белую рубашку Егор Семёныч, конечно, дал, подмигнув ещё раз напоследок и напомнив ему, что бабы они такие… Какие были бабы, Борис так и не понял, потому что, кроме воспитательниц и нянечек в штабе, за всю сознательную жизнь он так толком и не встретил ни одну из них. Кое-как накинув рубашку поверх чёрной футболки, он ещё раз отсканировал себя и, наконец, остался доволен изображением. Борис сопроводил его краткой биографией (Родился 7 января 2030 года, рос в штабе по надзору и воспитанию, после чего 15 лет отслужил на фронте и был уволен в запас по состоянию здоровья. В данный момент постоянно пребывает в столице в собственной комнате (спутниковые координаты прилагаются) и хочет познакомиться с женщиной своего возраста, проживающей неподалёку. К серьёзным отношениям готов). Борис загрузил всё в транслятор и дождался окончания проверки. В следующий интервал для общения ему стали доступны данные других граждан, которые, так же как и он, хотели завести знакомства. Борис пробежался по нескольким изображениям, прослушал описания, но так и не решился первым послать сообщение. Он подумал, что лучше подождёт, пока какая-нибудь, говоря языком Егор Семёныча, “баба” не свяжется с ним первой.

Наконец, спустя почти две недели, Катюша радостно объявила, что посылка с заказанным им устройством готова к отправке, и будет передана во время вечерней доставки. Борис весь день ходил как на иголках и даже пропустил традиционную игру в карты. Уже с пяти часов он начал прислушиваться к звукам с улицы, и, наконец, услышал знакомое жужжание. Дроны прилетели как всегда вовремя, и в дверцу самообеспечения просунулись уже не три, а четыре пакета. Пройдя процедуру идентификации личности, Борис схватил упаковку с устройством, бросил на стол свой продуктовый набор и помчался в комнату, оставляя за собой недоумевающую Юлиану Павловну, и ржавая кастрюля, которую она зажала в руке, застыла в воздухе.

Распаковав пакет, Борис убедился, что это именно то, что ему было нужно. Все дополнительные инструменты: палитра, графическое перо и несколько разных насадок, были аккуратно упакованы и приклеены к коробке. Через несколько минут после включения аппарат начал издавать звуки, а монитор стал показывать настроечное изображение. Транслятор немедленно сообщил, что “обнаружено дополнительное устройство ввода, обработки и хранения информации, модель В-3007, ревизия У-001, содержимое отсутствует”. Единственный светодиод на устройстве замигал, означая, что оно тоже нашло нашло Государственную сеть. Можно было начинать настройку.