Через час мы уже разбивали лагерь на той же вершине плато, но чуть дальше. Мы стояли в двадцати шагах от обрыва с видом на Ялту. Город лежал перед нами во всей красе. Прямо напротив нашего лагеря, далеко внизу, виднелось лесное озеро в виде сердца. С такой высоты оно казалось бирюзовым и особенно романтичным. В этом нам виделся добрый знак.

Королева Медведица, самая расчётливая и рассудительная из нас, сразу предложила прогуляться за водой. Чтоб простоять здесь хотя бы сутки, нам обязательно нужна была питьевая вода, вода для готовки и хоть немножечко для гигиены. Мы не набирали с собой воды в колодце Плюха, ибо не всю воду можно хранить на жаре. Потому Первая Мамочка, выпотрошив один из детских рюкзаков, собрала тару в новый поход, а нам предложила разбираться.

Поскольку малыши очень устали, мы сначала сделали передышку, расстелив на солнышке все наши туристические пенки и спальники, чтоб они как следует просохли. На всякий случай мы разложили подсохнуть и прочие вещи – дождевики, полотенца и часть одежды. Когда ещё представится такой случай – посушиться прямо на чистенькой нехоженой траве, на высокогорном ветерке и под таким близким солнышком?

А затем, снова спрятавшись в тени деревьев, мы с медвежатами уселись отдыхать. Достав семечки и разделив их поровну, мы играли в разных птичек, которые обедают. Медвежата изображали то сокола, то попугая, то маленького воробушка, то орла. А я за это чистила им семечки. Правда, закончилось всё тем, что медвежата начали изображать домашних маленьких котят, которым хочется, чтоб их погладили, и мы снова оказались все вповалку и вперемешку, когда непонятно, где чья лапа и где чей хвост, ибо все погладушки вскоре обязательно превращаются в щекоточный бой.

Навалялись мы вдоволь, ведь здесь, у обрыва, нам больше и нечем было заняться – побегать я медвежат не пускала и вообще не сводила с них глаз, чтоб не волноваться. Там, на краю, не было ни шанса удержаться или остаться целым, если сорвёшься. Обрыв был очень опасным, а его край – незаметным, так что малышам лучше было к нему и не приближаться!

Зато мы могли вместе собрать палатку – не в спешке, как обычно это у нас бывало, а обстоятельно и аккуратно. Относительно ровное место с видом на город, подходящее под габариты нашего палаточного Дома, располагалось под сильным наклоном. Но мы уже спали в виноградниках и в заповеднике на неровной земле, так что насчёт этого не переживали. Здесь было ещё вполне комфортно.

Медвежата за время похода прекрасно выучились помогать ставить большую палатку и делали это с лёгкостью и в правильной последовательности. Даже Юджин считал себя достаточно взрослым и ловким, чтоб помогать в этом серьёзном деле. К тому моменту, когда мы смогли с гордостью вздохнуть, глядя на установленный палаточный Дом, наши вещи уже высохли на солнышке, и мы аккуратненько перенесли их внутрь, разложив по местам. Медвежата сами выстелили пол тентом, а следом разложили коврики и спальники. Две спальни, которые не использовались в отсутствие Папочки Медведя, они загнули, сделав из них тент под рюкзаки. Все мы помнили прошлую мокрую ночь и ждали того же, потому вещи сразу попрятали в дождевики.

– А помните, когда мы были ещё Дома и репетировали установку палатки? – спросил Джордж. Он говорил о том времени, когда мы готовились к походу. Мы знали, что наши переходы могут быть в различное время дня и при разных обстоятельствах, поэтому нам нужно было чётко понимать, сколько времени потребуется на сбор палатки и сколько места она занимает. Первые разы, когда ставили палатку прямо во дворе перед Домом, мы делали это очень медленно. Путались, какие крепежи куда нужны, выверяли по длине поперечины, держащие верхний тент, и всё время приходилось переделывать то одно, то другое.

– Я помню тот день, солнечный и зелёный, когда мы мыли наш палаточный Дом из шланга! – ответил Сеня. – Тогда ещё очень медленно всё делали, и нам пришлось несколько раз собрать и разобрать палатку, чтоб научиться делать это почти как сейчас.

– Дя-я-ям… – протянул Юджин, и мы все переместились на несколько месяцев назад. Казалось, это было так давно, а всего-то прошло чуть больше сотни дней.

Как раз тогда, когда мы закончили устанавливать Дом-Палатку, вернулась Первая Мамочка Медведица с целым рюкзаком чистой водички из горного родника! Её не было несколько часов.

– Мы думали, ты придёшь быстрее, – облегчённо сказала я, встречая её и помогая снять тяжеленную ношу. – Так можно и волноваться начать!

– Зачем волноваться? Вот она я! – не согласилась Кью.

– В такие моменты я даже хочу, чтобы у меня был телефон, лишь бы знать, что с тобой всё в порядке.

– Со мной и так всё в порядке! Просто, спустившись с горы к роднику, я выяснила, что он пересох! Зато мне посчастливилось встретить огромную стаю Ирбисов с детишками. Они рассказали мне, что не любят, когда их путают с леопардами, которые живут в странах Африки, и поделились, где добыть воды.

– Гэ, Ма? – Юджин пока ещё не выговаривал слово «где» человеческим образом, но использовал медвежный вариант, правильно вставляя его по контексту.

– Намного дальше, сыночек, чем я могла предположить. Прошла почти всю Таракташскую тропу! Вниз тысячу метров и столько же обратно! Представляете? Это самая сложная тропа на Ай-Петри! Чуть не дошла до водопада Учан-Су и до кемпинга, а так могла бы хвастаться, что тропу покорила! Ну и ладно – я и так считаю, что сделала это! Зато Ирбисы… Они, представляете, серьёзные туристы, как мы, только ещё и профессиональные спортсмены! Продвигаются медленно, отвлекаясь постоянно на упражнения в лесу.

– Мамочка, да кто же эти Ирбисы, я что-то не пойму? – сделав большие глаза, спросил Сеня.

– Эти животные из семейства кошачьих – снежные леопарды. Они действительно похожи на обычных, только живут в горах Центральной Азии. И шерсть у них намного гуще и длиннее. Ещё у них короткие лапы, но длиннющий пушистый хвост, а окраска похожа на обычного леопарда, только чёрные круглые пятна располагаются не на песочного цвета шерсти, а на дымчато-серой.

– Вау! – произнёс Джордж. – Я бы тоже хотел повстречаться с ними!

– Я пригласила их заглянуть к нам, ведь они тоже планируют подняться на плато. У них такие очаровательные девчонки вашего возраста, что прямо очень хотелось бы, чтоб они успели до нашего ухода. Но, судя по тому, что я видела, они к нам не успеют.

– А что ты видела, Мамочка? – спросил Сеня.

– Они так много тренируются! Не пропускают ни одного поваленного дерева – лазают и отрабатывают прыжки. Когда девчонки расхулиганятся, Папочки им тоже дают в назидание спортивные упражнения, как и мы вам.

– У них много Папочек? – обрадовался Сеня.

– Да, аж сразу три – по Папочке на дочку. И все они огромные и сильные, да и кошечек своих растят волевыми и спортивными. Отличное вышло бы знакомство – вам нужно почаще общаться с девочками. А мы так редко приглашаем гостей…

– Я хочу повидать этих Снежных Ирбисов, но девчонки мне не нужны! – заявил Сеня, и мы все расхохотались. Ведь мальчишки в этом возрасте именно так и говорят. Старший мишка решил сделать вид, что вовсе нашим смехом не задет, а потому спросил:

– Лучше, Мамочка, скажи, почему тропу назвали Таракашкой?

– Не Таракашкой, а Таракташской! – рассмеялась Королева Медведица. – Тарак-таш в переводе с крымскотатарского языка означает «каменный гребень». Вон, пойдёмте к краю обрыва, покажу. Вот он, этот гребень! – мы все дружно подошли к краю и полюбовались каменистыми массивами – не острыми, как скалы, а наслоёнными, словно сглаженными опытной лапой мастера.

– Смотрите, да это же стопка тонких сладких блинчиков! – не сдержавшись, прямо пальцем невоспитанно указал Джордж, и сам чуть не повалился на траву от хохота.

– Дям! Ням-ням! – засмеялся Юджин, заметив сходство.

– И даже вон мёд подтекает и сливочное масло! – хохотал вместе с братьями Сеня. А мы с Первой Мамочкой поддержали их задорное веселье и очень гордились, что даже в обычном каменном хребте медвежата могут увидеть нечто, что их взбодрит и развеселит. Воображать и выдумывать – это у медведей главное искусство.