– Верно! Молодцы! На старт. Внимание. Марш! – скомандовала Королева Медведица, и мы, щёлкая жареные семечки, уселись смотреть, как медвежата носятся вокруг нас по поляне, заглядывая под редкие деревца, скатываясь кубарем в ложбинку или торжественно вскакивая на какой-нибудь камень с семейным кличем, держа в руколапе находку.

Каждую минуту мы с Кью по очереди объявляли малышам, что время разлетается по ветру. Они спешили со всех лап, иногда забывая про человеческий прямоходящий способ передвижения и бегая от цветка к цветку на всех четырёх лапах. Мы хохотали над их рвением и уже через три минуты умилялись красоте собранных богатств.

– Победил Сеня! – объявила Кью, подсчитав сокровища.

– Второе место присуждается Джорджу, а третье Юджину! – торжественно раздавая приготовленные конфеты, закончила я.

– Держи мою третью конфету! – сказал Сеня младшему братишке, хотя тот и видом не показал, что расстроен. – Так у нас у всех будет по две конфеты!

– Здоровское решение! – кивнула Первая Мамочка старшему сыну, а я незаметно подмигнула Джорджу, обратив внимание, что он снова уступил Сенечке умышленно, якобы отвлекаясь на букашек и стрекоз.

– И что, теперь, из-за того что мы нарвали редкие цветы, их вид ещё больше пострадает, и их занесут в какую-нибудь книгу, вроде Красной… например, в Белую? – вдруг спросил Джордж, когда мы раскладывали цветы между страниц нашей единственной книжицы «Для начинающих художников».

– Ты сначала сделал, а потом подумал? – удивилась я.

– Но подумал же! – возразил Джордж. – Я, может, и тогда бы подумал, прежде чем рвать, если бы не отвлёкся на мысли о конфетах…

– Ну, отчасти ты прав. Кроме Красной книги, существует такое понятие, как редкая книга. Точнее, это особые списки животных и растений, больше не существующих на нашей планете. Эти списки называют Чёрными, и они находятся в конце Красной книги. Но для наглядности их иногда печатают отдельной книгой. Белой книги, как ты предположил, пока не существует, но ты можешь её создать и начать коллекционировать! – предложила я Джорджу.

– Создать Белую книгу… – мечтательно протянул он, а потом спохватился. – А что значит «больше не существуют»? – с замиранием сердца спросил медвежонок.

– Это значит, что эти виды вымерли и больше не возродятся. Те их потомки, которые уже претерпели эволюционные изменения, считаются другими видами, и у них новые названия. А прежние перестали существовать вовсе – и, к сожалению, во многом по вине человечества.

– А эти цветы…? – не договорил дрогнувшим голосом Сеня.

– Эти цветы редкие, охраняемые, и многие из них действительно в Красной книге. Вот только не волнуйтесь – всё равно ничего дурного вы не сделали. Посмотрите на поляну – всюду их собратья. Вы срывали не последних представителей вида, – успокаивала медвежат Королева. – Но только помните: если каждый приедет и скажет так же, да нарвёт себе по букету домой, то с «красных» страниц растение точно перекочует в «чёрные», – закончила она.

– Я что-то уже не хочу пополнять наш гербарий, – рассеянно произнёс Джордж, разлепляя склеившиеся страницы.

– Ну, пораскисли! Вы как молоко на солнце! – смеялась я. – Дело в шляпе, так доводите его до конца.

– Сейчас бы Кока нас назвал «шляпниками», – невесело пошутил Сеня.

– Да! Но это потому что ему нравится одноимённая музыкальная группа. А так он бы тоже сказал, что нечего вешать нос! За свои поступки нужно отвечать достойно.

– А как сейчас будет достойно? – спросил Джордж.

– Достойно будет – ровно и аккуратно выложить наш сбор в книгу. Довести до Дома в целости и сохранности да попытаться даже посадить что-либо из редких цветов. Вдруг примутся? – предложила я.

– Помните, Бабушка Хоуп присылала нам пакетики со своими сушёными цветочками? – воспрял духом Сеня.

– И мы сажали их в круглой клумбе! – вспомнил Джордж.

– Дям! Дям! Дям! – захлопал в лапы Юджин, прекрасно помня высадку тех цветочков. Джуниор сызмальства принимает участие во всех семейных посадках, ведь он растёт настоящим медведем.

А что насчёт тебя, дружок? Знаешь ли ты, как сажать или пересаживать цветы? Видел ли когда-нибудь семена или корневища, которые ещё называют «луковички»? Понимаешь ли, откуда на лугах, полях, в лесу и на горах сами по себе берутся цветы, ведь их никто не высаживает?

И ещё – хотел бы ты придумать книгу с цветной обложкой, которую знал бы весь мир? Например, чтоб в этой книге, как предположил Джордж, был «белый» переплёт, и там описывались бы особо редкие виды растений или представители животного мира, даже более редкие, чем в Красной книге. А может, ты придумал бы Бирюзовую, Жёлтую или Розовую книгу? Пофантазируй, что в них могло бы быть?

Дальше мы шлёпали в презадумчивом настроении и с опущенными носами. Но не потому что взгрустнулось, а потому что медвежата всю дорогу детально разглядывали красивые растения, не желая теперь наступать на них ноголапами. Мы же с Кью следили, что именно они стараются перепрыгивать и обходить, да веселились над осторожностью наших мишек.

И так было до тех пор, пока мы не встретили железное сооружение. Оно хоть и не работало уже давно, всё же имело облик, по которому можно было догадаться о прежнем назначении. Это было большое колесо размером с Папочку Медведя на крепкой железной стойке. Внизу холма, на котором мы находились, виднелся брат этого колеса.

– Эй, брат, поскрипи мне, о чём мечтаешь? – изобразил Сеня голос, которым могло бы говорить колесо.

– Я мечтаю прокрутиться до головокружения! – приложив руколапы к губам и якобы крича тихо, словно издалека, отозвался Джордж за нижнего брата.

А потом, рассмеявшись своей шутке, медвежата сразу загалдели, как голодные птенцы в гнезде, на все лады расспрашивая, что это за интересности такие, коих раньше они нигде не видывали.

– Похоже, здесь когда-то был мини-вариант канатной дороги, – предположила Кью.

– Мы поднимались на гору на таком же сооружении? – удивился Сеня.

– Да, принцип тот же, только тот вариант намного больше.

– А этот «мини», потому что в нём перевозили маленьких зверюшек и детей? – предположил Джордж. – В малюсенькой корзинке, а не в вагончике?

– Хорошая догадка! – похвалила я сына – всегда учу медвежат развивать фантазию и не бояться быть неправыми. Это вовсе не значит, что можно нести всякую околесицу и ерунду, не относящуюся к делу. Но даже так будет лучше, чем вовсе не работать пытливым умом, который, если перестаёт быть нам нужным, в буквальном смысле ржавеет, как заброшенные колёса подъёмника. – Думаю, что эта канатная дорога служила для доставки грузов. И, поскольку брат этого колеса располагается так близко, то, скорее всего, раньше было ещё несколько таких установок, и металлический трос тянулся намного дальше, от одной к другой.

– Зачем передавать грузы здесь? – спросил Сеня. А Юджин, залюбопытствовав не на шутку, добавил: «Дям! Пк!» – указывая руколапами на старые и молодые деревья вокруг и имея в виду, что здесь ничего, кроме леса, нет – пусто.

– Могу предположить, что внизу стоят склады, и к ним идёт хорошая автомобильная дорога. А вверху этого склона была или даже есть какая-нибудь база, к которой автомобильного подъезда не было. И раньше продукты питания да всё необходимое доставляли сюда и уже с помощью канатной дороги поднимали в пункт назначения.

– А теперь почему так не делают? – спросил Джордж, допрыгнув и схватившись руколапой за хвостик старого троса.

– Вероятнее всего, наверху проложили автомобильную дорогу, и теперь снабжение происходит обычным способом.

– Что такое снабжение? – тут же снова спросил Джордж, не желая упускать значения взрослых слов. Они с Сеней попытались прокрутить заржавевшее колесо.

– Это когда всё необходимое для жизни или работы доставляют куда нужно. Вполне возможно, что с помощью этой канатной дороги строился тот самый военный радиотехнический батальон.